На самом деле, две беглянки не поехали на север, а старались, наоборот, насколько могли, держаться южного направления. Сёстры хорошо их приняли, одев каждую в точно такое платье, какое носили их послушницы*: монахини считали, что в такой одежде у путниц будет больше шансов уйти от преследования. Кроме того, настоятельница дала им грамоту со своей печатью с просьбой к каждому монастырю, в который придут путницы, помогать им, ибо женщины они благочестивые и праведной жизни. Старушка с девушкой поблагодарили сестёр и одарили каждую из них прекрасным рубином из того ожерелья, о котором сказывалось ранее.
Старушка и девушка две недели или больше того ехали по мирной, густо населённой стране. Принимали их хорошо: иногда в некоторых женских монастырях, иногда в доме благодушного поселянина, и всякий раз относились к ним по-доброму. Ничего такого, о чём следовало бы рассказать, за это время не случилось, разве что как-то раз за ними погнались всадники, но путницы обманули их, укрывшись в замке одного старого рыцаря, который не только любезно дал им приют, но и отогнал грабителей. У самого рыцаря тоже был тяжёлый груз на сердце, ибо сын его, ушедший на войну, попал в плен к владельцу Лонгшоу и до сих пор не вернулся.
Затем девушка со старушкой пришли в землю победнее, скалистую и пустынную, но они не задерживались в пути и не испытывали недостатка в пище, ибо старушка умела ловить в силки маленьких зверюшек: кроликов и им подобных. Тем они и жили, и так продолжали свой путь.
Но однажды, ближе к закату, за поворотом дороги путницы наткнулись на десяток человек, расположившихся на ужин на зелёной траве. Двое из них сразу же вскочили в седло и поскакали к женщинам, которые, видя, что кони их чересчур утомлены, и не зная, в которую сторону теперь следовало бы им повернуть, остановились, ожидая незнакомцев, которые оказались настолько любезными, что пригласили их присоединиться к трапезе. Путницы вынужденно согласились. Путешественники гостеприимно приняли их, сказав, что сами они торговцы и держат путь в населённые края по ту сторону гор. Судя по тюкам и связкам товаров, в это можно было поверить. И всё же, прежде чем лечь спать, девушка шёпотом призналась старушке:
– Матушка, боюсь, мы встретили разбойников. Всё это очень похоже на то, как меня похитили в первый раз, только сейчас уже не будет поблизости славного доброго рыцаря, готового выкупить девушку из рабства.
– Да, дорогая моя, – ответила ей старушка, – понятно, куда ветер дует, но не бойся, ибо я освобожу тебя, если окажется, что ты права.
И когда наступило утро, а за ним и светлый день, торговцы подошли к старушке с девушкой. Было у них трое предводителей, и двое из них молодые, приятной наружности мужи.
Старушка заговорила со старшим из них и, поблагодарив за еду и за разговоры, сказала, что теперь им нужно идти дальше, ибо они спешат. Торговец ответил:
– Нет, старушка, не так быстро. Разве вам не безопаснее ехать с нами, с десятью вооружёнными мужчинами? А ведь тебе следует подумать о защите, госпожа, раз уж ты везёшь с собой такое сокровище.
Третий торговец, самый молодой из них, произнёс:
– Вам придётся ехать с нами, пока мы не убедимся, что девушка находится в хороших руках. Кто она тебе?
Девушка ответила:
– О господа, это моя приёмная мать, и по правде говоря, это единственная мать, которую я когда-либо знала. Я по доброй воле последую за ней, куда бы она ни повела. Прошу вас, позвольте нам уехать.
И так она была взволнованна, что заплакала.
– Будет тебе, дитя, – приласкала её старушка, – если эти господа желают стать нашими проводниками и нашей охраной, поблагодарим же их от чистого сердца и с радостью примем их предложение.
Торговцы пристально посмотрели на неё, но, не найдя в её словах ничего подозрительного, решили, что старушке можно поверить, и занялись всем необходимым к отправлению. Девушка всё ещё плакала. Когда же старушка отвела её в сторонку, чтобы поговорить, а это было легко сделать в воцарившейся суете, прелестная девушка произнесла сквозь слёзы:
– О матушка, не знаю, выдержу ли я, что теперь, когда уже столько всего случилось, меня сделают невольницей и продадут невесть кому. Я не смогу продолжить мои поиски и никогда больше не увижу свою любовь. А кто знает, как истово он томится по мне!
– Нет, дорогая моя, – ответила старушка, – скрепи своё сердце. Тебе не суждено печалиться в плену у этих людей, уверена, я избавлю тебя от этого. Пусть только они сперва проводят нас к горам, с ними безопаснее, так что, пока дело того стоит, мы воспользуемся их притворным гостеприимством. Верь мне, я до поры присмотрю за ними.
Девушка, успокоенная этими словами, перестала плакать, но вела себя тихо и робко, и её сердце сжималось от отвращения к разбойникам: и к их виду, и к их чёрным душам.
Через две ночёвки, когда отряд отдыхал после дневного перехода, старушка, скрытая кустарником, случайно услышала разговор трёх предводителей. Как раз заканчивал говорить старший из них:
– Две тысячи ноблей, не меньше, заплатит за неё лорд Джеймс. У него дома нет никого, кто был бы на неё похож.
– И не будет, – возразил второй. – Я никогда не выпущу её за свою долю из этих двух тысяч.
Затем заговорил третий, самый крепкий и важный на вид:
– Что это ты надумал? Нет, я просто заберу её себе и никому не продам, да и дело с концом.
– Конечно, заберёшь, – съязвил старший, – а нам что прикажешь делать?
– Вы отдадите её за должную цену, – ответил самый молодой.
– Нет, вы отдадите её мне, – возразил второй, – за каждую из твоих монет я смогу выложить своё золото, которое блестит не хуже твоего.
– Стоп, – прервал их старший, – давайте без ссор. По правде говоря, я не представляю, откуда ты или он возьмёте всё это золото. И лучше тогда вам двоим сразу же напасть на меня и убить, а потом попытать счастье друг с другом. Тот же, кто останется в живых, вернётся к остальным, и его убьют там, сразу же, как найдут другие два тела. Так что же вы скажете, господа мои, хорошую вы затеяли игру?
Они только хмуро поглядели на своего товарища, но промолчали. Тогда старший продолжил:
– Раз уж это всплыло наружу (а по правде говоря, я ждал, что так оно и произойдёт), ведь вы такие пылкие юноши, а женщина по её красоте сравнима с жемчужиной, то советую вам поступить вот как. Приведём её в населённые места, без ссор и споров, а затем все втроём пойдём к священнику, примем из его рук Тело Господне и поклянёмся: пусть мы задохнёмся и сгниём заживо, если в тот же час не отправим её к лорду Джеймсу, не продадим за самую высокую цену и не разделим вырученную сумму поровну, как честные торговцы. Что вы на это скажете, а?
Возможно, остальные двое решили, что сказать больше нечего, ибо промолчали, став мрачнее ночи. И по правде сказать, старушка решила, что если бы в лагере не было слуг, она легко заставила бы спорщиков перебить друг друга. Но пока торговцы вернулись к своим, а немного погодя за ними последовала и старушка.
