Засим всадник поравнялся со мною в мгновение ока, и протянул руку, и ухватил меня за волосы, и притянул к себе, одновременно останавливая коня. Тут он снова расхохотался и молвил: «Воистину, раскрасневшаяся да растрёпанная, беглянка не так пригожа; ну да это дело поправимое; но, клянусь Алым Петром! – что у девчонки за ножки!» Затем он отпустил меня и спешился, и, толкая меня перед собою, двинулся к моему спутнику, по-прежнему погружённому в непробудный сон. Оказавшись подле спящего, Красный Рыцарь склонился надо мною и уставился мне в лицо; и разглядела я, сколь он огромен, и ещё заметила огненно-рыжую прядь, что выбилась из-под шлема. Зелёные глаза незнакомца свирепо глядели из-под кустистых рыжих бровей; всем видом своим наводил он ужас.
И вот заговорил Красный Рыцарь гневно и грубо, словно я в чём-то перед ним провинилась: «Эй ты, отвечай, кто ты сама такая и кто это?» Я промолчала, ибо от страха слова застыли у меня на устах. Супостат топнул ногою и закричал: «Ха! – ты что, онемела? Говори! А не то хуже будет!» Ответствовала я, дрожа всем телом: «Зовут меня Заряночка; я никому не принадлежу; родни у меня нет; что до этого человека, имени его я не знаю». Вопросил Красный Рыцарь: «Ты живёшь в Замке Обета? Уж не наложница ли ты тамошних скромников-Паладинов?» Несмотря на владеющий мною ужас, в сердце моём вскипел гнев, и отозвалась я: «Я живу в Замке Обета». Рявкнул Красный Рыцарь: «А этот человек (тут он повернулся и пнул спящего в бок), где ты с ним сошлась?» Снова промолчала я, и зарычал он: «Отказываешься отвечать, да? Смотри мне, а не то заговоришь под принуждением, я уж о том позабочусь. Теперь скажи мне вот что: уж не повстречались ли вы в Чёрной Долине Серых Овнов?» Снова не знала я, что ответить, дабы не причинить ненароком зла тому, кто раскаялся во зле, мне причинённом. Но Красный Рыцарь расхохотался и молвил: «Это я тебе припомню: первое – что ты-таки выстрелила в меня из лука, второе – что таки попыталась бежать от меня, и третье – что не спешишь отвечать на мои вопросы. Но от того мне ни жарко ни холодно; ибо, во-первых, стрела твоя пролетела мимо; во-вторых, ноги тебя не спасли (хотя пока бежала ты, глядеть на них было одно удовольствие); и, в-третьих, всё, что ты могла бы сообщить мне, я знаю и без тебя. Теперь сообщу я тебе, что сегодня – пятница, а вы двое впервые повстречались в Чёрной Долине во вторник; теперь задам я тебе последний вопрос, а ответишь ты или нет, это уж как тебе угодно, ибо вскорости я разбужу этого проворного и непоседливого рыцаря и полагаю, что уж он-то мне скажет правду об этом деле, даже если об остальном умолчит. Скажи-ка, ты, распутница Паладинов-скитальцев, где и сколько раз начиная со вторника довелось тебе лежать в объятиях этого достойного рыцаря?» – «Нигде и никогда», – ответствовала я. «Думается мне, что ты лжёшь, – проговорил Красный Рыцарь, – как бы то ни было, посмотрим, что поведает нам вот этот доблестный воин. Ха! Ты полагаешь, что разбудить его окажется непростым делом, не так ли? Ну что же, поглядим. Тот, кто наслал сон, сумеет и разогнать его».
Тут подошёл он к Чёрному Рыцарю, и склонился к самой голове спящего, и произнёс над ним несколько слов, однако так тихо, что ничего не удалось мне разобрать; и в то же самое мгновение спутник мой вскочил на ноги, да так внезапно, что едва не столкнулся с Красным Рыцарем. Незнакомец в чёрном постоял немного, пошатываясь и моргая, однако же каким-то образом умудрился извлечь из ножен меч; и Красный Рыцарь не остановил его руку, но, едва тот отчасти пришёл в себя, заговорил снова: «Привет тебе, сэр Томас, Верный Томас! Мягко твоё ложе, а уж наложница-то как хороша!»
Чёрный Рыцарь отпрянул от противника; он уже окончательно стряхнул с себя сон и стоял настороже, не произнося ни слова. Тут молвил Красный Рыцарь: «Сэр Томас, я задал этой прекрасной даме вопрос, но память бедняжку подводит, и никак не может она ответить; может быть, ты справишься лучше. Расскажи-ка мне, где и сколько раз разделял ты с нею ложе, начиная с прошлого вторника и вплоть до сегодняшнего дня?» – «Нигде и ни разу», – воскликнул сэр Томас, хмуря брови и поигрывая мечом. «Ха, – молвил Красный Рыцарь, – слышу эхо её слов. Ло, это вы сговорились промеж себя. Но, по крайней мере, исполнив моё поручение (хотя, сдаётся мне, не особо-то поспешая) и добыв мне эту женщину, ты, без сомнения, везешь её теперь в Красную Крепость – как бы ты там ни поразвлёкся с нею по дороге?» – «Нет, – отвечал мой друг, – я увожу её подальше от Красной Крепости». – «Горе тебе, – молвил второй, – что повстречался ты со мною и при том наполовину безоружен». И рыцарь в алом занёс было меч; но тут же снова опустил клинок остриём вниз.
Тут Красный Рыцарь заговорил снова, и в голосе его уже не слышалось насмешки: «Одно слово, Томас, прежде чем покончим мы с этим делом: до сих пор ты служил мне верой и правдой, да и я тебя не обижал. Вот что скажу я: добыл ты эту женщину, и не сомневаюсь, что поначалу собирался доставить её мне, никоим образом на неё не посягая; но затем красота девчонки вскружила тебе голову, ибо, по чести говоря, знаю я, что ты падок до женщин; и вознамерился ты оставить её себе, чему я нимало не дивлюсь. Только, одержимый любовью, не подумал ты, что оставить её себе ты не сможешь, покуда я жив, разве что предашь меня, перейдя на сторону моих и твоих недругов. Потому что таков уж я, что ежели чего пожелаю, так ни за что не отступлюсь. Засим, когда я усомнился в тебе, ибо чересчур ты замешкался, я навёл на тебя сон и поймал тебя с поличным. И что ты можешь тут поделать? Не сомневайся, что ежели дело дойдёт до мечей, я сполна заплачу тебе за попытку отнять у меня наложницу, заплачу тем, что не отниму у тебя ничего другого, кроме жизни. Однако же готов я простить тебе всё, ежели ты тихо-мирно отправишься со мною и с этой искательницей приключений назад в Красную Крепость и не станешь возражать, коли тебе я её не отдам, а оставлю себе, пока не надоест; а впоследствии, коли пожелаешь, забирай её и делай с ней, что хочешь. А теперь смотри: и счастливая эта возможность, и сама жизнь – это мой тебе дар; ибо в противном случае не видать тебе ни девицы, ни жизни».
«О да, да, – отвечал мой друг, – я знаю, чего ты добиваешься; я был не последним из твоих дьяволов и долгое время служил тебе на совесть, и неохота тебе меня терять; но отныне не желаю я быть дьяволом, по крайней мере, на этой земле; лучше умереть, а там уж как сложится. Господь милосердный, позаботься об этой даме и спаси её, раз уж более не в моей это власти. Прощай, милая дева!»
Едва слетели с уст Чёрного Рыцаря эти слова, как меч его взвился в воздух, и обрушил Томас на противника удар столь яростный и точный, что едва не выбил клинок из руки великана, и не успел тот прийти в себя, как следующий удар пришёлся прямо по шлему Красного Рыцаря, и разбойник рухнул на колени; и сердце во мне встрепенулось, ибо решила я, что, может статься, защитник мой одержит верх. В то же мгновение вспомнила я о ноже за поясом, и выхватила его, и подбежала к Красному Рыцарю, и одной рукою сорвала капюшон его кольчуги, а другою вонзила нож ему в плечо: однако столь могуч был мой недруг, что даже не почувствовал боли, но наотмашь размахнулся мечом и ударил противника по ноге, бронёй не прикрытой, и нанёс ему такую рану, что тот с грохотом рухнул на землю. Тогда поднялся Красный Рыцарь, и отшвырнул меня левой рукою, и перешагнул через моего спутника, и воткнул меч ему в горло. Затем повернулся он ко мне и проговорил хриплым голосом, напоминающим резкий звук рога: «Стой и не двигайся; коли сделаешь хоть шаг, зарублю тебя на месте». И отошёл он в сторону, и уселся на берегу чуть поодаль от мёртвого, и вытер меч о траву, и положил его рядом, и посидел так некоторое время, размышляя про себя. Затем Красный Рыцарь подозвал меня к себе и приказал повернуться к нему лицом, скрестив на груди руки. И молвил он мне: «Ты – моя рабыня и моя собственность, ибо так постановил я немало дней тому назад; и теперь ты в моих руках, и могу я поступить с тобою так, как мне вздумается. Но вместо того, чтобы быть со мною покорной и кроткой, ты взбунтовалась против меня, выстрелила в меня из лука, попыталась бежать, отказалась отвечать на мои вопросы и ударила ножом. Короче говоря, ты стала врагом мне. Скажу более: это по твоей вине потерял я доброго слугу и верного сотоварища, какового любил я; это ты его убила. Так вот размышляю я: что теперь с тобой делать». Отозвалась я: «Ежели заслужила я смерть, так кончай скорее и убей меня тут же на месте, только, заклинаю тебя, заклинаю твоей матерью, не увози меня в свой дом!»
