Все это подтвердили, и разговор перешёл на другое. Что до Заряночки, хотя надежда её свидеться с друзьями потерпела полный крах, однако же решила девушка, что ничего не остаётся делать, как возвратиться в Замок Обета и поглядеть, не узнает ли чего нового. И сказала она себе, что в самом худшем случае поселится она там отшельницей любви; или, может быть, бросит вызов призракам и поглядит, не удастся ли у них чего выведать.
Глава VIII
Заряночка приезжает в Замок Обета, узнаёт историю Замка от сэра Леонарда и покидает Замок в Посыльной Ладье
Заряночка поднялась на рассвете и выехала из Гринфорда, едва открылись ворота. Сперва девушка гнала коня во весь опор, поспешая к Замку Обета, и ничего ей в пути не препятствовало, ибо в тех краях и в самом деле царил мир, и вполне могла бы странница добраться до цели ещё до заката, ибо кого бы ни встречала она по дороге, все только помогали Заряночке, нимало её не задерживая. Но по мере того, как сгущались сумерки, отвага девушки убывала вместе с солнечным светом, так что, наконец, остановилась всадница милях в шести от замка и напросилась на ночлег в дом йомена, где её охотно приютили. Хозяева наперебой старались услужить ей; странница же рассказала им про обет и про шлем, и те не усомнились, что перед ними юноша.
Выехала Заряночка спозаранку, провожаемая благословениями хозяев, и вскорости, пока день был ещё юн, оказалась на лугу перед замком; и увидела перед собою вздымающиеся башни. Тут натянула всадница поводья и двинулась шагом, и однако, как ни сдерживала девушка коня, ясно было, что доберётся она до ворот ещё до полудня.
Так проехала Заряночка мимо хижины, где провела первую ночь после приезда своего в замок; и остановила она коня, дабы разглядеть хижину хорошенько. А пока рассматривала она с седла милый сердцу приют, в дверях появился человек, одетый, как пристало служителям веры. Сердце девушки бешено забилось, и едва не рухнула она с коня, ибо вспомнились ей слова горожанина о том, что будто бы Чёрный Оруженосец принял сан. Но отшельник приблизился к всаднице, неся чашу с водою, и откинул капюшон, и Заряночка тотчас же узнала в нём священника Леонарда. Порадовалась девушка, что перед нею друг, хотя и не тот, которого искала она; Леонард же остановился перед гостьей и молвил: «Привет тебе, странник! Не выпьешь ли колодезной воды и не отдохнёшь ли малость?» Засим приняла Заряночка чашу и напилась, глядя на священника приветливо, он же дивился красоте её руки, не смея поверить глазам своим. Тут девушка вернула ему чашу и спешилась, стянула с головы шлем и молвила: «Не могу я проехать мимо друга, не сказав ни слова; не доводилось ли тебе видеть меня раньше?»
Тут Леонард узнал странницу и не смог сдержаться, но, разрыдавшись, обнял её и расцеловал, и молвила девушка: «Радостно мне встретить друга после всего того, что слышала я о замке». – «О да, – ответствовал священник, – но не туда ли уж держишь ты путь?» – «Разумеется, туда, – отвечала Заряночка, – почему бы и нет?» Отвечал Леонард: «Никого там не осталось; все уехали, все до единого!» – «Как и куда? – вопросила Заряночка. – Но как бы то ни было, непременно должна я туда отправиться, и сей же миг, не откладывая. Я пойду с тобою пешком; привяжи коня здесь до своего возвращения».
Изумился Леонард: «Но разве сама ты не вернёшься?» – «Не знаю, – отвечала Заряночка. – Ничего не знаю, кроме того, что нужно мне туда; с тебя достаточно, что дозволяю я тебе проводить меня, а по пути ты расскажешь мне всё, что знаешь».
Тут Леонард привязал коня и вернулся к Заряночке, и вдвоём побрели они к воротам; и пересказала Заряночка всё, что слышала об Артуре и Хью; и отвечал Леонард: «Всё правда; мало что можно к тому прибавить. Когда Чёрный Оруженосец возвратился с осады Красной Крепости, уже зная о твоём отъезде, он сделался угрюм и немногословен и бродил взад-вперёд, не находя себе покоя; однако же с Атрой обходился не строго; у неё же самой на сердце было не менее тяжело. Воистину, печальное зрелище являли мы собою; и вздохнули мы с облегчением, когда милорд Артур от нас уехал. А уехать ему очень хотелось; видно было, что обрадовался он тяготам и опасностям, кои предложили ему обитатели Гринфорда. Затем, спустя четыре месяца, милорд Хью объявил, что тоже желает уехать туда, где люди приветливы и земля веселит глаз; засим покинул он замок вместе с миледи Виридис и миледи Авреей; и Атру они взяли с собою; и меня звали тоже, но недостало у меня духа покинуть места, где изведал я благодаря тебе столько радости и столько горя; уж скорее я бы умер. Засим в этой хижине, словно в обители отшельника, служу я Господу и дожидаюсь своего часа. Но хотя не знаю я, куда уехал Чёрный Оруженосец, куда отбыли прочие четверо, мне ведомо; до тех мест не более семи дней езды; в краю том царит мир и красивы окрестные угодья; и коли не умерли друзья наши, так надо думать, живут там и по сей день. Что скажешь, дражайшая и любезнейшая, не хочешь ли к ним отправиться? Ибо если так, я мог бы тебя проводить».
Заряночка покачала головой. «Нет, – отозвалась она, – кажется мне, будто влечёт меня в иные места; вскорости смогу я сказать тебе больше. Ло! – вот и ворота. Но прежде чем войдём мы, расскажи мне про сэра Джеффри Ли, и что за странные видения распугали обитателей замка, если, конечно, и впрямь происходит в замке нечто недоброе».
Отвечал Леонард: «И вправду немало странного происходило в замке; и призвали меня изгнать призраков, и свершил я подобающие обряды, ровно так, как велит Святая Церковь, но не справился с ними; и по-прежнему люди видели и слышали такое, что смертным видеть и слышать негоже, и, наконец, не смогли больше выносить подобных кошмаров».
«На что похожи эти призраки? – вопросила Заряночка. – И видят ли и слышат ли их по-прежнему?» Отвечал Леонард: «Странно это, но прошлой ночью отправился я в пиршественную залу, где, как правило, и происходили помянутые странности, и устроился там на ночлег, как часто делаю; ибо не боюсь я призраков, и запало мне в голову поглядеть, не появятся ли они снова; но за всю ночь так ничего и не случилось. Что до вида их…» Тут священник умолк, но вскорости продолжил: «Трудно мне говорить о них с тобою, однако придётся. Призраков этих два; и один из них принимает образ высокой женщины средних лет, рыжеволосой, белокожей и тощей; порою в руках она сжимает лозовый прут, а порою – короткий меч; а порою – и вовсе ничего. Голос же её изрекает проклятия, и кощунствует, и говорит недоброе».
Отозвалась Заряночка: «Выходит, это – двойник моей госпожи-ведьмы, о которой я рассказывала тебе встарь, ибо её это образ; но каков же второй призрак?» Ответствовал Леонард: «Не хотелось бы мне рассказывать». – «Однако придётся», – настаивала Заряночка. «Милая леди, – отвечал Леонард, – второй призрак повторяет твой образ в точности и схож с тобою, словно две капли воды; порою является дева-фантом босой и одетой в худую серую дерюгу, а порою наряженной в богатое зелёное платье, дивно расшитое, и вышитые же башмачки; а порою нагой, словно новорождённый младенец».
«А что за голос у моего двойника?» – вопросила Заряночка, улыбаясь, однако чуть побледнев. Отвечал Леонард: «Порою – нежное пение, словно птица щебечет в кустарнике; так бывает, когда ты одета; когда же нага, то раздаются крики и стоны, словно подвергают кого-то жестокой пытке».
