Регулятором плодовитости является экономика, ВВП на душу населения. Богатство страны, действуя через рост культуры, здоровья и социальную защиту, закономерно снижает плодовитость, опять же с некоторым временным «лагом», нужным для преодоления традиций. Скудность пищи, и даже голод, как и загрязнение среды, практически не влияют на плодовитость бедных народов. Инстинкт можно победить культурой. Но не только. Конкретные методы сокращения рождений состоят из распространения противозачаточных средств, снижения детской смертности, развития пенсионного обеспечения, роста образования и занятости женщин и, наконец, государственного регулирования семьи.
Второй компонент демографии — смертность — закономерно снижается до 10–15 на 1000 в результате помощи медицины и ликвидации голода, даже при невысоком доходе порядка 500 долл. в год на душу.
Прогнозирование населения планеты исключительно важно, но представляет большие трудности. Прогноз ООН от 1982 года оказался заниженным почти на полмиллиарда. Новый расчет 1992 г. предложил три сценария. Средний вариант, при принятой плодовитости 2,1–2, дает 10 миллиардов к 2050 с последующим повышением до максимума — 11,5 к 2150 г. «Высокий» сценарий, с плодовитостью 2,5, дает 12,5 миллиарда в 2050 г. и возрастание к 2150 году аж до 28 миллиардов. И это еще не конец. Зато при «низком» сценарии, с плодовитостью 1,7, пик в 7,8 миллиарда будет в 2050 г., при последующем снижении до 4,3. Разброс данных характеризует ненадежность расчетов. Надежно «работает» на снижение только фактор экономики… К ней и обратимся. Между тем, приятная новость пришла в средине 1997 г., когда впервые замедлился темп прибавления населения.
Надеждой для человечества является экономика, прирост богатства. Это кажется даже парадоксом: ведь очевидно, что чем больше производится, тем больше расходуется ресурсов и выбрасывается отходов. Именно поэтому Медоуз предлагал «нулевой рост». Однако три последние десятилетия продемонстрировали четкие вторичные отрицательные обратные связи роста экономики: НТП обеспечивает ее экономность и «безвредность», а одновременное повышение культуры сильно тормозит плодовитость. Правда, эти полезные следствия (обратные связи) вступают только при достижении некоторого порога ВВП/д что-то около 2-Зт.$ среднего дохода и с задержкой во времени на одно поколение.
Двигателем экономики является удовольствие от потребления и собственности, покупаемых ценой напряженного труда. Голод, нужда, страх и принуждение способны обеспечить лишь небольшой кратковременный подъем экономики. Так же, впрочем, действуют и коллектив и «сознательность» — идеи значительно слабее биологии! Универсальным тормозом труда является его утомительность, а в экономических категориях — возрастание затрат на производство, связанное с дороговизной ресурсов, экологией и социальными требованиями работников.
Потребление, выраженное в материальных вещах, что особенно вредно для планеты, относительно уменьшается по мере роста богатства: дом, автомобиль и домашняя техника становятся доступными всем, а мода на роскошь прошла. Поэтому возрастание ВНП/д выражается больше в услугах, которые менее материалоемки и энергоемки, чем вещи. В целом же рост экономики страны похож на своеобразную кривую: сначала очень медленный подъем из-за нищеты и невежества народа, потом — быстрый, за счет эксплуатации (при машинах!) при низких социальных и экологических затратах, потом новое, уже окончательное замедление от возросших издержек на социальную помощь, экологию, а может быть и с изменением психологии, смещением ценностей с напряжения на расслабление.
Следует отметить, что прирост ВВП, производства вещей и услуг, очень неравномерен и подвержен большим колебаниям: от 1–3 % до 10 и даже 15 %. Впрочем, подобные колебания характерны для всякой сложной системы с положительными обратными связями и нелинейностями. Хорошо, что современные политики и экономисты научились управлять колебаниями и спасаться от разрушительных кризисов XIX и первой половины XX веков.
Связь ВВП/д и демографии очевидна. Высокая рождаемость в слабых странах тормозит экономический рост, особенно «в начале пути» из-за затрат на детей и требования новых рабочих мест. С другой стороны, при очень низкой рождаемости, высоком доходе и социальных гарантиях возрастают продолжительность жизни и соответственно доля пенсионеров, затрат на пенсии и медицину.
Роль идеологии в экономике очень велика. Характерно, что даже и большие успехи в слаборазвитых странах в начальном периоде их восхождения, достигались при жестком администрировании формальных президентов, диктаторов или военной хунты. Но только при частной собственности. Потом уже следовала демократическая фаза. То есть власть — условие важное, но не единственно необходимое. Социализм определенно тормозит развитие экономики. Временные успехи в избранных областях промышленности достигаются только жесткой эксплуатацией трудящихся и ограничением потребления, т. е. снижением КПД. Так было в первые пятилетки в СССР. Агрессивность идеологии лишь избирательно способствует росту техники и даже науки.
Что касается воздействий на экономику других факторов, кроме политики, то важным плюсом является наличие природных ресурсов, особенно в начальный период развития страны. Сюда же следует отнести положительную обратную связь от культуры, вернее — от образования.
Тем не менее, все перечисленное напрямую не определяет условия «экономического чуда». Возможно, что главным является психология народа: способность к инициативе, к напряжениям, в сочетании с бережливостью. Они предопределяются если не генами, то вековыми традициями, а также религиями. Здесь и «протестантская этика» Западной Европы и США, и конфуцианство китайцев. Очень разнообразна «экономическая палитра» мира и трудно для каждой отсталой страны найти причины ее отсталости, как, впрочем, и выделить положительные факторы для быстро преуспевших. Однако главные из них все же ясны: традиции, трудовая этика, нравственность, ставка на индивидуализм в идеологии, начальная культура. При этих условиях в современном мире с транснациональными компаниями (ТНК) можно найти источники капитала, чтобы преодолеть первый барьер бедности.
Главным выходом и «двигателем» экономики является научно-технический прогресс, НТП. Именно техника и информация создают этот самый прирост ВВП, в котором добывающая и обрабатывающая промышленность, замкнутая на ресурсы, постепенно уступает место высоким технологиям и сложным информационным услугам. При этом потребление природных ресурсов сначала перестает возрастать, а потом даже начинает уменьшаться. Это выражается энергоемкостью и материалоемкостью единицы ВНП: они снижаются очень значительно.
Возможно, в связи с этим процессом проблема недостатка энергии в последнее время как-то отошла с переднего плана. Пугает уже не отсутствие энергии, а последствия ее избыточного суммарного потребления, в плане «перегревания планеты». Мне еще помнятся расчеты из английского марксистского журнала начала 60-х, что если все население планеты будет потреблять, сколько средний американец, то все запасы истощатся за 7 лет. Почти так же мрачен был и прогноз Медоуза. Но, как это ни странно, ничего драматического за последние двадцать лет не произошло. Наоборот, экономисты прямо говорят: был бы капитал, будут и пища и ресурсы. Капитал движет технологией, а она решит все вопросы. Правда, экологи с этим не согласны, но их голоса звучат уже скромнее. Например, так: «Да, спасение возможно, если бы обуздать хотя бы рост населения». Оптимизма прибавилось от прогресса технологии и науки. Можно сказать, что повышение цен на нефть в начале 70-х и «зеленая волна» экологов привели к психологическим сдвигам, подтолкнувшим технологов.
