Однажды, во время Гражданской войны, когда друзья Линкольна
клеймили позором его злейших врагов, он сказал: «У вас гораздо больше личной
неприязни к моим врагам, чем у меня. Возможно, у меня ее слишком мало, но я
никогда не считал, что она себя оправдывает. У человека нет времени на то,
чтобы полжизни потратить на ссоры. Если кто-либо из моих врагов перестанет
выступать против меня, я никогда не стану попрекать его прошлым».
Очень жаль, что моя старая тетя Эдит не обладала
всепрощением Линкольна. Она и дядя Фрэнк жили на заложенной ферме, земля
заросла сорняками, была неплодородной, на участке было много канав. Тете и дяде
приходилось нелегко, они были вынуждены экономить каждый цент. Но тетя Эдит
любила покупать занавески и другие вещи, чтобы немного украсить их убогий дом.
Она покупала эти небольшие предметы роскоши в магазине тканей, принадлежавшем
Дэну Эверсолу в Мэри-вилле, штат Миссури. Дядю Фрэнка беспокоили их долги. У него
как у фермера был страх перед растущими счетами и поэтому он по секрету
попросил Дэна Эверсола не продавать больше его жене в кредит. Узнав об этом,
она была вне себя. И она продолжала выходить из себя по этому поводу в течение
почти пятидесяти лет после того, как это случилось. Я слышал, как она
рассказывала эту историю не один, а много раз. Когда я видел ее в последний
раз, ей было уже около восьмидесяти лет. Я сказал ей: «Тетя Эдит, дядя Фрэнк
поступил нехорошо, унизив вас, но не кажется ли вам, что жаловаться на это в
течение почти полувека после того, как это произошло, гораздо хуже, чем его
поступок». (Но мои слова на нее не подействовали. С таким же успехом я мог
обращаться к луне).
Тетя Эдит дорого заплатила за свое раздражение и
злопамятность. Она потеряла душевное спокойствие.
Когда Бенджамину Франклину было семь лет, он сделал ошибку,
о которой помнил семьдесят лет. Когда он был семилетним парнишкой, ему страстно
захотелось иметь свисток. Он вошел в магазин игрушек в таком возбуждении, что
выложил все свои медяки на прилавок и попросил свисток, даже не узнав его цену.
«Затем я пошел домой, — писал он своему другу семьдесят лет спустя, —и начал
свистеть по всему дому, страшно довольный своим свистком». Но когда его старшие
братья и сестры узнали, что он заплатил за свисток гораздо больше, чем тот
стоил, они жестоко высмеяли малыша. «Я плакал от досады», — вспоминал Франклин.
Много лет спустя, когда Франклин стал всемирно известной
личностью и послом США во Франции, он все еще помнил о том, что переплатил за
свой свисток, и это обстоятельство доставляло ему «больше огорчения, чем
свисток доставил удовольствия».
Но в конце концов этот случай был полезным уроком в его
жизни, который стоил ему не так уж дорого. «Когда я стал взрослым, — рассказывал
он, — и стал бывать в обществе и наблюдать за действиями людей, я встретил
многих, очень многих, которые слишком дорого заплатили за свисток. Короче
говоря, я пришел к выводу, что большинство несчастий человечества вызваны
ложными оценками значения тех или иных вещей в жизни и что люди слишком дорого
платят за свои свистки».
Гилберт и Салливан слишком дорого заплатили за свой свисток.
Это относится и к моей тете Эдит. И во многих случаях так же поступал и Дейл
Карнеги.
Да, я искренне уверен, что одним из самых главных секретов
подлинного душевного спокойствия является правильная оценка ценностей. И я
думаю, что мы могли бы сразу уничтожить пятьдесят процентов всех наших тревог,
если бы выработали свой собственный критерий оценки ценностей, критерий
подлинного значения тех или иных вещей в нашей жизни.
Итак, чтобы одолеть привычку беспокоиться, прежде чем она
одолеет вас, выполняйте правило пятое;
Когда перед вами возникает соблазн продолжать упорствовать в
безнадежном деле, остановитесь и задайте себе три вопроса:
1. Как много то, о чем я беспокоюсь, действительно значит в
моей жизни?
2. На каком уровне мне следует установить «ограничитель» на
этом беспокойстве, чтобы забыть о нем?
3. Сколько в точности я должен заплатить за свисток? Не
заплатил ли я уже (больше, чем он стоит на самом деле?
Глава одиннадцатая
Не пытайтесь "пилить опилки"
Когда я пишу эту фразу, я могу выглянуть из окна и увидеть
следы динозавтра в моем саду — следы динозавра, отпечатавшиеся в глине и камне.
Я купил эти следы в музее Пибоди Йельского университета; у меня есть письмо от
хранителя музея, и в нем говорится, что эти следы были сделаны сто восемьдесят
миллионов лет назад. Даже самому круглому идиоту не пришло бы в голову пытаться
вернуться на сто восемьдесят миллионов лет назад, чтобы изменить эти следы.
Однако это было бы не более глупо, чем испытывать
беспокойство по поводу того, что мы не можем вернуться обратно и изменить то,
что произошло сто восемьдесят секунд назад, — а многие из нас именно так и
поступают. В самом деле, мы можем стремиться как-то изменить результаты того,
что случилось сто восемьдесят секунд назад, но, по всей вероятности, мы вряд ли
в состоянии изменить то событие, которое тогда произошло.
Существует лишь один способ в этом мире извлекать пользу из
прошлого — он заключается в спокойном анализе наших прошлых ошибок, чтобы
никогда не повторять их в будущем, а затем следует полностью забыть о них.
Я убедился в том, что это действительно правильно. Но всегда
ли у меня хватало мужества и ума осуществлять это на практике? Чтобы ответить
на этот вопрос, позвольте мне рассказать вам об одном фантастическом случае,
который произошел со мной много лет назад. Случилось так, что более трехсот
тысяч долларов, которые были у меня в руках, оказались выброшенными на ветер, и
я не получил ни цента дохода. Дело было так: я решил организовать
широкомасштабное предприятие в области обучения взрослых, открыл филиалы в
различных городах страны и не жалел денег на накладные расходы и рекламные
объявления. Я был настолько занят преподаванием на курсах, что у меня не было
ни времени, ни желания заниматься финансовыми вопросами. Я был слишком наивен и
не понимал, что мне требовался умный и проницательный управляющий, который
руководил бы моими расходами.
Наконец, примерно год спустя, я обнаружил отрезвляющую и
поразительную правду. Я понял, что наш огромный денежный вклад в организацию
курсов не принес ни одного цента дохода. Узнав об этом, мне следовало сделать
две вещи. Во-первых, мне следовало иметь здравый смысл поступить так, как
поступил Джордж Вашингтон Карвер, негритянский ученый, потерявший сорок тысяч
долларов, когда банк, где находился его вклад, обанкротился. Это были
сбережения всей его жизни. Когда кто-то спросил его, знает ли он о своем полном
разорении, он ответил: «Да, я слышал об этом». Затем он спокойно продолжал
читать лекцию. Он полностью вытеснил эту потерю из своей памяти и никогда
больше не упоминал о ней.
Во-вторых, мне следовало бы сделать следующее: я должен был
проанализировать свои ошибки и извлечь из них урок на всю жизнь.
