«Не слишком разжигайте печь для своих врагов, иначе вы
сгорите в ней сами».
Когда Иисус сказал, что нам следует прощать наших врагов «до
семижды семидесяти раз», он проповедовал и здравый деловой смысл. Я вам приведу
следующий пример: Передо мной лежит письмо, написанное Георгом Рона,
проживающим в Швеции. Много лет Георг Рона был адвокатом в Вене, но во время
второй мировой войны он бежал в Швецию. У него не было денег, он остро нуждался
в работе. Так как он владел несколькими языками, то надеялся устроиться
корреспондентом в какой-нибудь фирме, занимающейся импортом или экспортом.
Большинство фирм ответило, что они не нуждаются в таких специалистах, поскольку
идет война. Но они обещали внести в свою картотеку его фамилию… и т. д.
Владелец одной фирмы, однако, написал Георгу Рона письмо следующего содержания:
«Вы неверно представляете себе, чем занимается моя фирма. Вы производите
впечатление незнающего и глупого человека. Мне не нужен никакой корреспондент.
Но если бы я и нуждался в нем, я не принял бы вас на работу, потому что вы даже
не можете грамотно писать по-шведски. В вашем письме полно ошибок».
Когда Георг Рона прочитал это письмо, он был вне себя от
гнева. Почему этот швед решил, что он не может писать на шведском языке? Ведь в
письме шведа было тоже полно ошибок! И вот Георг Рона написал письмо, которое
должно было «убить» этого человека. Затем он остановился. Он сказал себе: «А
сейчас подожди минутку. А вдруг этот человек прав? Я изучил шведский, но он не
является моим родным языком. Может быть, я делаю ошибки, о которых не знаю сам.
А если так, то я должен изучать язык еще более упорно, если я надеюсь
когда-либо получить работу. По всей вероятности, этот человек сделал мне
одолжение, хотя и не намеревался. Само по себе то, что он высказал свои
замечания в неподобающей форме, не влияет на то, что я ему обязан. Следовательно,
я должен написать ему письмо и выразить свою благодарность».
Тогда Георг Рона порвал злобное письмо, которое уже было
написано, и написал другое. В нем говорилось: «С вашей стороны проявлена
большая любезность по отношению ко мне. Вы взяли на себя труд написать мне,
несмотря на то, что ваша фирма не нуждается в корреспонденте. Я сожалею, что не
имел правильного представления о деятельности вашей фирмы. Я написал вам
потому, что навел справки, и мне было названо ваше имя как одного из лидеров в
вашей области деятельности. Я не знал, что сделал грамматические ошибки в своем
письме. Я сожалею об этом и стыжусь. Теперь я займусь более тщательным
изучением шведского языка и постараюсь исправить их. Позвольте мне
поблагодарить вас за то, что вы помогли мне вступить на путь
самоусовершенствования».
Через несколько дней пришло ответное письмо от руководителя
фирмы, выразившего желание встретиться с Георгом Рона; Рона познакомился с ним
— и получил работу. Георг Рона убедился на собственном опыте в том, что «кроткий
ответ гасит гнев».
Мы можем не быть настолько святыми, чтобы любить своих
врагов, но ради своего собственного здоровья и счастья давайте по крайней мере
простим их и забудем об их существовании. Пожалуй, это самое мудрое, что мы
можем сделать. «То, что вас обидели или обокрали, — сказал Конфуций, — ничего
не значит, если вы не будете постоянно об этом вспоминать». Однажды я спросил
сына генерала Эйзенхауэра, Джона, был ли его отец злопамятным. «Нет, — ответил
он. — Папа никогда, ни минуты не думает о тех людях, которые ему неприятны».
Существует старинная поговорка, что дурак тот, кто не может
рассердиться, но мудр тот, кто не хочет быть сердитым.
Такова была точка зрения Уильяма Дж. Гейнора, бывшего мэра
Нью-Йорка. Его злобно оклеветали в желтой прессе. После этого один маньяк
выстрелил в него и чуть не убил. Когда он лежал в больнице и отчаянно боролся
за свою жизнь, он сказал: «Каждый вечер я мысленно прощаю всех и вся».
Восторженный идеализм? Слишком много доброты и светлой веры? Если так, давайте
обратимся за советом к великому немецкому философу Шопенгауэру, автору книги
«Этюды пессимизма». Он считал, что жизнь бесполезное и мучительное приключение.
Он, казалось, источал уныние при каждом своем шаге. И все же из глубины своего
отчаяния Шопенгауэр воскликнул: «Если возможно, ни к кому не испытывайте
чувство враждебности».
Однажды я разговаривал с Бернардом Барухом — человеком,
который был доверенным советником шести президентов — Вильсона, Гардинга,
Кулиджа, Гувера, Рузвельта и Трумэна. Я спросил его, докучали ли ему
когда-нибудь нападки его врагов. Он ответил: «Ни один человек не может ни
унизить меня, ни докучать мне. Я этого не допущу».
Никто не может ни унизить вас и меня, ни докучать нам, если
только мы сами этого не допустим. Палки и камни могут сломать мои кости. Но
слова никогда не могут ранить меня. На протяжении веков человечество
преклонялось перед людьми, подобными Христу, которые не питали злобы к своим
врагам. Я часто посещал Джасперовский национальный парк в Канаде и любовался
одной из самых живописных гор в западном мире, названной в честь Эдит Кейвелл,
английской медсестры, принявшей смерть, как святая, когда ее расстреляли
немецкие солдаты. Это произошло 12 октября 1915 года. В чем состояло ее
преступление? Она жила в Бельгии и в своем доме прятала, кормила и лечила
раненых французских и английских солдат, которым потом помогала бежать в
Голландию. Когда английский священник вошел в ее камеру в военной тюрьме в
Брюсселе, чтобы подготовить ее к смерти в то октябрьское утро, Эдит Кейвелл
произнесла две фразы, которые увековечены в бронзе и в граните: «Я понимаю, что
патриотизм — еще не все. У меня ни к кому не должно быть ни ненависти, ни
злобы». Четыре года спустя ее прах был перевезен в Англию, и в Вестминстерском
аббатстве проводились мемориальные службы. В настоящее время гранитная статуя
стоит в Лондоне напротив Национальной портретной галереи — статуя одной из
бессмертных героинь Англии. «Я понимаю, что патриотизм — еще не все. У меня ни
к кому не должно быть ни ненависти, ни злобы».
Можно наверняка научиться прощать и забывать своих врагов;
для этого следует увлечься каким-то важным возвышенным делом. Тогда оскорбления
и вражда, которые, мы встречаем в жизни, не имеют никакого значения, потому что
мы будем помнить только о своем деле.
Эпиктет девятнадцать веков назад заметил, что мы обычно
пожинаем плоды того, что сеем, и почему-то судьба почти всегда заставляет нас
расплачиваться за наши злодеяния. «В конечном счете, — сказал Эпиктет, — каждый
человек заплатит за свои преступления. Человек, который это помнит, не будет ни
на кого сердиться, не будет ни на кого негодовать, не будет никого бранить, не
будет никого оскорблять, не будет никого ненавидеть».
Вероятно, ни один государствеенный деятель в истории Америки
не подвергался таким оскорблениям, ненависти и обману, как Линкольн. Однако
Линкольн, согласно классической биографии Герндона, «никогда не судил о людях
на основании того, нравились они ему или не нравились. Если надо было
осуществить какое-нибудь важное мероприятие, он мог поручить его даже своему
врагу, если тот для этого подходил. Если человек клеветал на него или грубо
сним обходился, но тем не менее являлся лучшей кандидатурой на данную
должность, то Линкольн назначал его без колебаний, как если бы это был его
друг… Я не думаю, чтобы он когда-нибудь сместил человека из-за того, что тот
был его врагом или из-за неприязни к нему».
