Опасность MER 29 всплыла на свет два года спустя, после того как Управление узнало, что лаборанту компании было дано указание фальсифицировать результаты тестирования препарата на животных. Расследование, проведенное Управлением, обнаружило, что MER 29 вызывал катаракту и ихтиоз. Компании и трем ее руководителям было предъявлено уголовное обвинение. Они заявили о нежелании оспаривать его, и компании выписали максимальный штраф – 80 000 долларов, – а ее руководителям дали испытательный срок шесть месяцев.
Это отвратительное достижение заставляет меня с большим скептицизмом воспринимать оправдания, будто бы «Ричардсон-Меррелл» сейчас занимается усовершенствованием бендектина. Существуют серьезные признаки того, что история повторяется. Исследование, представленное на рассмотрение Управления, чтобы обеспечить одобрение бендектина, полностью неадекватно. Невзирая на то что данное лекарство предназначено специально для использования беременными женщинами, не было проведено никаких исследований, чтобы определить, может ли оно вызывать пороки у будущих детей.
Испытания были проведены, только когда разразился скандал с талидомидом. Почти все кролики, на которых проводился первый тест, за исключением двоих, погибли из-за внезапного снижения температуры в лаборатории, а о патологиях у потомков выживших кроликов ничего не сообщалось. Был проведен второй тест, и компания доложила о патологиях, выявленных только у 2 из 48 родившихся крольчат, – а этого было недостаточно для заключения о том, что лекарство вызывает врожденные пороки. И лишь семнадцать лет спустя, когда документы компании были преданы огласке в суде, женщины узнали, что отчет о результатах тестирования бендектина был неточным. Повторная проверка данных раскрыла, что патологии проявлялись не у каждого двадцать четвертого, а у каждого восьмого крольчонка, родившегося в ходе эксперимента!
Опубликованные исследования бендектина давали серьезные указания на то, что это лекарство может вызывать врожденные пороки. Д-р Хосе Кардеро из Центра контроля заболеваний Атланты разобрал истории 250 000 родов и связал действие бендектина с дефектами конечностей, такими как отсутствие кистей и стоп, и с такой жуткой аномалией, как формирование мозга вне черепа. В другом исследовании было высказано предположение, что у каждой тысячи женщин, принимавших бендектин в течение первого триместра беременности, можно ожидать рождения примерно пятерых детей с врожденными пороками.
Талидомид вызывал ужасающие врожденные пороки у 20 процентов детей, рожденных принимавшими его женщинами. Доля врожденных пороков, отмеченных у детей, чьи матери принимали бендектин, значительно ниже, но с течением времени это может стать самым зловещим его свойством. Потому что благодаря этому станет труднее собрать убедительные доказательства, необходимые для того, чтобы заставить Управление прекратить его продажу.
Таким образом, «Ричардсон-Меррелл» удается до сих пор поддерживать мнение, будто бендектин безопасен, и Управление по контролю за продуктами и лекарствами продолжает разрешать его продажу. В результате причудливых рассуждений компания даже потребовала оправдания своего продукта, когда суд Флориды вынес решение возместить убытки женщине, принимавшей бендектин и родившей ребенка с пороками.
Рождение ребенка с аномалиями развития – трагедия для всех, и у этой трагедии есть отдаленные, тоже очень важные, последствия. Родители ребенка-инвалида зачастую склонны обвинять самих себя или друг друга, полагая, что причиной порока может быть какое-нибудь генетическое отклонение. Психологические последствия этого для матери могут быть крайне тяжелыми, и она, не зная, что во всем виноваты лекарства, а не наследственность, может решить никогда больше не иметь детей.
Безобразное слово «тератогенез» – это медицинский термин, обозначающий развитие врожденных пороков, вызванных применением лекарств. Оно происходит от греческого teras (teratos) – чудовище – и буквально означает «создание чудовищ». Является ли бендектин тератогеном – точно не установлено, так же как не установлено обратное. Тем не менее в документах производителя и Управления по контролю за продуктами и лекарствами содержатся многочисленные сообщения о рождении младенцев с пороками после его употребления матерями.
Существуют достаточно веские доказательства, что некоторые лекарства, принятые матерью в первые месяцы беременности, преодолевают плацентарный барьер и наносят вред плоду. Сколько лекарств действуют таким же образом – неизвестно, но угроза настолько велика, что ни один врач не должен назначать беременной никаких лекарств, если причиной назначения не является спасение ее жизни. Я уверен, что каждая благоразумная женщина должна избегать врачей, которые назначают потенциально тератогенные лекарства для облегчения таких незначительных симптомов, как тошнота.
Если врач попытается назначить вам бендектин, спросите себя – настолько ли вам важно избавиться от тошноты, чтобы рискнуть лишить вашего ребенка кистей или стоп. После того как сообщите врачу, что может натворить это лекарство, задумайтесь о том, что же он будет делать с вами дальше, если способен выписать тератоген беременной женщине.
Глава 14
Вы что – хотите, чтобы ваш ребенок умер?
Беременной женщине следует благодарить Провидение за свою удачу, если она родит в такси по дороге в больницу. Может быть, от таксиста будет мало проку, но, по крайней мере, он избавит ее от всех бессмысленных, опасных и неприятных вмешательств, которые собирался навязать ей акушер. Если новоиспеченная мать не будет терять головы, она попросит таксиста подождать, зайдет в отделение неотложной помощи перерезать пуповину и вернется в такси, чтобы увезти ребенка домой.
В идеале она вообще не должна была оказаться в такси, потому что для здоровой женщины самое безопасное место рождения ребенка – дом, а не больница. К сожалению, ей нелегко сделать такой выбор, потому что большинство врачей не станут принимать роды, если мать откажется приехать в больницу. Акушеры потеряют немного клиенток, если будут так прихотливы, потому что большинство женщин даже не просят о родах дома. Они боятся, потому что акушер так убедительно расписал опасности естественных, домашних родов, что они невольно соглашаются на «защиту» больницы. Им страшно идти туда, но они решают, что должны это сделать, чтобы обеспечить здоровье и безопасность своего будущего ребенка.
Если будущая мать будет настаивать на домашних родах, ей стоит ожидать, что врач прервет беседу, встав во весь рост, и сурово спросит: «Вы что – хотите, чтобы ваш ребенок умер?» Есть два варианта ответа на этот вопрос. Первый: «Нет, и поэтому я хочу рожать дома». Но лучше ответить: «До свидания!»
Я заметил, что врачи так же искусны и так же лживы, как ярмарочные торговцы, когда им приходится расхваливать «чудеса медицинских технологий», имеющиеся в больнице «на случай, если что-то пойдет не так». Их своекорыстные предостережения об опасностях родов дома столь же красочны. Однако они, кажется, теряют дар речи, когда приходится признавать правду о медицинских ловушках, которые подстроены для вас в стенах больницы.
Врач не скажет этого, но скажу я: ваша собственная спальня безопаснее, чем родильный зал больницы, а больничные отделения для новорожденных бесконечно более опасны, чем колыбелька, стоящая рядом с вашей кроватью. Я говорю всем здоровым женщинам, включая своих собственных дочерей, что они должны отказаться рожать детей в больницах именно из-за всего потенциально опасного технологического волшебства, доступного там врачам.
