В который раз перечитывая грамоту, Василий, сколько ни размышлял, выхода не находил. Положительный ответ невозможен, а отрицательный неизбежно приведет к войне с Русью. У греков еще свежи в памяти страшные походы Святослава, дружина которого наводила ужас и на население, и на войско. А для сопротивления Владимиру не было ни одного легиона. Все они увязли или на Востоке, или на войне с болгарами. К тому же поступали тревожные вести из Херсонеса. Правители города набрали силу и, больше не желая платить дань Константинополю, исподволь готовили восстание, чтобы отлечь от Византии. В Херсонесе находился лишь небольшой гарнизон, обезвредить который не составляло большого труда.
Таврида снабжала Константинополь солью и дешевой рыбой. Если прекратятся поставки, чернь поднимет бунт. А не дай бог, Владимир пойдет на Византию! Тогда Херсонес отложится непременно. Еще будет хуже, если его возьмет сам Владимир, что он и грозится сделать. Час от часу не легче…
Поэтому обычно деятельный Василий пребывал в глубокой задумчивости, из которой его вывел легкий стук в тайную дверь. Этим ходом имели право пользоваться только члены императорской семьи. Однако Василий никого не ждал и с некоторым удивлением приказал стражнику встретить непрошеного гостя.
Император еще больше удивился, когда увидел Анну.
– Ты?!
– Не ждал? – спросила принцесса.
– Откровенно говоря, нет.
– Может, я не вовремя?
– Я всегда рад тебя видеть, – ответил император и вопросительно посмотрел на сестру.
Та слегка замялась.
– Я должна дать ответ…
Василий недовольно поморщился и сразу сменил тон:
– Ты что, пришла поиздеваться надо мной? Тебе больше нечего делать?
Анна недоуменно, но со слабой надеждой взглянула на брата.
– Может, необходимость в моем замужестве уже отпала?
Что-то в голосе принцессы заставило Василия насторожиться, и он уже с нескрываемым интересом ответил:
– Нет, не отпала. Она, наоборот, стала жизненно важной.
– Что же ты молчал?
– Я думал… – император осекся и продолжил уже совсем в ином ключе, – я полагал, что ты в курсе тех несчастий, которые обрушились на нашу империю.
– Ты же знаешь: я совершенно не интересуюсь политикой.
– Извини.
Император выдержал паузу и мягко спросил:
– Так ты приняла решение?
– Я поеду в Киев.
Василий не поверил своим ушам.
– Что ты сказала?
– Я выйду замуж за любого человека, будь он хоть принц, хоть нищий.
– Ты это серьезно? – никак не мог поверить в чудо Василий.
– Может, мне дать письменное обещание?
– Ни в коем случае! – радостно замахал руками император. – Для меня вполне достаточно одного твоего слова.
В порыве чувств он обнял сестру.
– Анна! Ты спасла Византию!
– Надеюсь, эта мысль утешит меня вдали от отчизны.
– Скажи, как ты решилась?
– Все очень просто. Кто правит народами, тот не вправе распоряжаться своей судьбой.
Император стал перед принцессой на колено.
– Анна, я преклоняюсь перед твоей мудростью и перед твоим мужеством.
Та едва сдержала слезы и грустно спросила:
– Когда отъезд?
Василий быстро вскочил и, как лев, заметался по огромному залу. В нем снова проснулся политик.
– А вот с этим повремени. Всему свое время.
– Что же мне делать?
– Пусть пока все останется как прежде. О нашей беседе, пожалуйста, никому ни слова.
Принцесса молча кивнула и удалилась, воспользовавшись тем же тайным ходом.
В тот же день русскому посольству вручили послание императора с наказом как можно скорее доставить его Владимиру. Грамота была запечатана семью печатями. Вскрыть ее мог только лично Великий князь. Остальным запрещалось даже прикасаться к печатям. В случае опасности грамоту приказано было немедленно уничтожить. Для охраны грамоты и посольства Василий выделил когорту гвардейцев, которые сопроводили русов до самой границы Византии. И все это из-за нескольких фраз в грамоте: «От слов своих не отказываюсь. А надумал идти в Херсонес, так иди. Там и Анну получишь».
Василий шел на огромный риск, но другого выхода по сохранению Херсонеса и Киевского княжества в качестве союзника он не видел.
А Владимир и Добрыня долго ломали головы над посланием императора.
– Ну и хитрые же эти греки, – развел руками Владимир. – Сам император просит нас Корсунь взять. Зачем? Я это никак в толк не возьму!
– Нет ли здесь ловушки? – десятый раз перечитывая грамоту, сам себя пытал воевода. – Может, Василий уверен, что у нас силенок не хватит взять Корсунь. Крепость-то мощная. Да и гарнизон крепкий.
– А нам добрых молодцев не стоит зря терять, – подхватил Владимир мысль Добрыни. – Нам надо силы против печенегов сберечь.
Воевода согласно кивнул:
– Тут торопиться негоже. Да и зима на носу. Пора за данью отправляться.
Владимир резко встал. По всему было видно, что его осенило.
Размахивая руками, он быстро заговорил:
– А мы вместе с данью будем рать собирать. Добровольцев пойти в поход, да еще и на Тавриду, найдется немало. Мастеровых же и малую дружину пошлем на Рось. Пусть готовят ладьи, оружие и осадные машины. По весне всей силой двинем на Тавриду. По дороге печенегов попугаем, а затем и Корсунь возьмем.
На том и порешили. А оглашать содержание императорской грамоты пока не стали. Вначале нужно было выяснить истинные намерения Василия. Острожко в Киев не прибыл. Лишь передал через посла, что остается в Царьграде выполнять поручение Великого князя.
Забава двадцать третья. Осада
Войско собрали несметное. Все князья прибыли со своими дружинами. Видно, соскучились по боевым походам. А для рати не хватило ладей, хотя построили их столько, что всю Рось запрудили.
Выступили не мешкая. Конница двигалась по берегам Днепра, а пешие – на ладьях-однодревках. Шли быстро. Печенеги даже не пытались ввязаться в бой и на весьма приличном отдалении сопровождали русское войско. Для острастки кочевников стоило погонять по степи, да не было времени.
Владимир торопился как можно быстрее подойти к Корсуни, чтобы город не успел подготовиться к осаде. Однако такую силу в степи не утаишь. Еще на дальних подходах к крепости все в округе словно вымерло. Местные жители затворились в городе, прихватив с собой и скот, и скарб.
Рать плотным кольцом окружила Корсунь. Никакого навыка брать такие крепости у славян не было. А осажденные явно не собирались сдаваться на милость победителей. И стар и млад стали на защиту родного города. Правители Херсонеса собрали и вооружили десятитысячный отборный отряд, ранее тайно готовившийся к нападению на гарнизон. Теперь эти силы объединились перед общей угрозой. Русы по всем правилам военного искусства построили деревянную башню, подтянули ее к стене, надеясь с башни ворваться в город, но не успели. Корсуняне греческим огнем сожгли башню, и Великий князь дал отбой. На военном совете разгоряченные князья принялись упрекать Владимира:
