– Как же, как же, прямо палками гнали, – съязвила чехиня, – так мы и поверили.
Гордая Рогнеда даже не удостоила ее взглядом. Однако внучка Оттона I не унималась:
– Кто же, по-твоему, во всем виноват?
Полочанка ни секунды не колебалась:
– Владимир.
Княгини в безмолвии застыли. Лишь слегка колебались их тени от пламени горящих свечей.
– Что ты мелешь? – еле слышно прошептала Юлия.
– Ну почему? – непонимающе вопросила Мимолика, укоризненно глядя на Рогнеду.
– Свинья грязь везде найдет, – твердо ответила та.
Вперед решительно выступила Олова:
– В тебе говорит чувство мести: ты не можешь простить Великому князю смерти родных.
– Да, не могу, – созналась полочанка, – но месть здесь ни при чем.
– Так в чем же дело?
– Не будь Анны, нашлась бы другая принцесса. Великого князя просто потянуло на высокородную плоть.
Варяжка лишь усмехнулась:
– Когда Великий князь нас брал в жены, сыновья других жен от этого не страдали и никого из нас не обращали в наложниц.
– Анна виновата лишь в том, что родилась сестрой императоров.
– Мы тоже не из простых, – гордо вставила Малфрида Богемская, – но мое высокое происхождение никому не принесло вреда.
– Оно оказалось не таким высоким, чтобы заставить Владимира сменить веру, – сухо заметила Олова.
Чехиня попыталась возразить, но варяжка повелительным жестом остановила ее и так же спокойно продолжила:
– В мире не так уж и много невест, из-за которых Великий князь пойдет на такое.
– Пожалуй, Анна – единственная, – согласилась Мимолика.
– Так уж и единственная! – запальчиво воскликнула внучка Оттона I. – Да таких принцесс хоть пруд пруди.
– Назови хоть одну.
Булгарыня повернулась к чехине в ожидании ответа, но та лишь презрительно хмыкнула:
– Не хочу об этом и думать.
– А не мешало бы, – холодно заметила Олова. – Как-никак, речь идет о нашей судьбе.
– Ну и что ты предлагаешь? – запальчиво спросила Малфрида.
Варяжка, чеканя каждое слово, невозмутимо ответила:
– Извести Анну.
Мимолика непроизвольно ойкнула, Малфрида злорадно усмехнулась, Юлия испуганно расширила глаза, а Рогнеда несогласно покачала головой. Олава между тем продолжила:
– Только так мы сможем вернуть себе то, что утрачено. Владимиру ничего не останется, как признать наших детей полноправными наследниками.
– А как нам быть с новой верой? – спросила булгарыня.
– Может, и придется ее принять, но большого страха тут нет. Многим из нас уже приходилось менять богов.
Олова обвела княгинь пронизывающим взглядом и остановила его на полочанке.
– Все согласны?
Рогнеда твердо возразила:
– Нет, во всем виноват только князь.
Варяжка вроде бы согласилась:
– Да, Владимир заварил всю эту кашу. Но давайте представим Киев без него. Наши дети еще малы и не смогут править. Кто сядет на киевский стол, одному богу известно. Может, Анна…
– Чур! Чур! – испуганно замахали руками княгини и усердно заплевали влево. Олова терпеливо дождалась, пока все закончат магический обряд общения с предками, и продолжила с убийственной логикой:
– …может, еще кто. В любом случае ни нам, ни нашим детям несдобровать.
Теперь уже все повернулись к Рогнеде, но та упрямо стояла на своем:
– На Анне нет вины. Не губить же ее только за то, что она нам неугодна.
– И что же нам прикажешь делать? – невозмутимо спросила варяжка.
– Как нам быть? – подхватила Мимолика.
– Как нам спастись? – добавила Юлия.
Полочанка вдруг зарыдала и без сил опустилась на деревянное кресло.
– Не знаю. Я бы положилась на волю Божью…
– Ни в коем случае! – решительно запротестовала Малфрида. – Мы должны извести Анну.
– Извести! – как эхо подхватили княгини.
Лишь Рогнеда, утирая слезы, едва слышно прошептала:
– Делайте что хотите. Я вам не указ.
– А ты нас не выдашь? – подозрительно покосилась на нее внучка Оттона I.
За полочанку заступилась Мимолика:
– Не волнуйся, я за нее ручаюсь.
– Тогда за дело!
– Я бы и рада, – с готовностью откликнулась булгарыня, – только не знаю как. Расскажите мне. Я прямо сгораю от нетерпения.
– Да как угодно, – злорадно хихикнула чехиня, – можно отравить, можно удавить, можно и головой в омут, а надежнее всего – все вместе.
И тут княгинь прорвало. Предложения посыпались, как из рога изобилия. Княгини знали немало способов избавления от соперницы. За считаные мгновения Анну многократно предавали самой лютой и страшной смерти. Ее заколдовывали, охмуряли, травили, заговаривали, наводили порчу и т. д. и т. п. Всего не перечислить. Правда, пока все было на словах, но кто знает, где граница между словом и делом?
Жены Великого князя тараторили без умолку, составляя все более коварные и изощренные замыслы. Они яростно спорили и громко кричали. Молчала лишь Рогнеда.
– А ты что воды в рот набрала? – спросила ее Мимолика.
Полочанка непроизвольно усмехнулась:
– Сказано столько, что мне и добавить нечего.
– И то верно, – согласилась булгарыня. – Так на чем мы остановимся?
– Ни на чем, – вдруг заявила Олова.
– Ты что, пошла на попятную? – вспылила Малфрида.
– Ни в коем случае!
– Тогда в чем дело?
– Пусть каждая из нас сделает, что задумала.
– Как это? – не поняла булгарыня, но ее перебила чехиня:
– Верно! – воскликнула она. – Мы все выпустим стрелы. Хоть одна да попадет в цель.
– А если все, то тем лучше, – поддакнула Юлия.
– Тогда за дело, – призвала княгинь Олова. – Не будем терять времени.
Те суетливо засобирались.
– А как же угощения? – спохватилась Рогнеда. – Стол давно накрыт.
– Успеем еще попировать, – успокоила ее Мимолика. – Сперва – дело.
Забота седьмая. Прогулка по Киеву
По одежке встречают, по уму провожают.
Пословица
Прежние жены ни за чтобы не поверили, если бы им сказали, что Владимир и Анна больше предаются не любовным утехам, а разговорам. Ну о чем можно болтать в постели с красивой женщиной?
