— Фиг, если это так, я готова тебя поддержать. Я не считаю, что нетрадиционная ориентация — это что-то ужасное.
— А какая разница? — с небрежностью произносит Фиг.
Похоже, ее действительно не волнует, что думает Анна. Как она может так несерьезно относиться к своей жизни? Анне почему-то вспоминается лето, когда они закончили четвертый класс. В том году публичная библиотека спонсировала программу для девочек, которая предусматривала, что, если ты прочитаешь биографии жен всех президентов, твое имя будет написано на бумажной звездочке, вывешенной в детском отделе на специальной доске. (Мальчики должны были читать биографии президентов.) Анне нравились эти биографии и то, как в них интересно и понятно описывались чьи-то судьбы (Марта Вашингтон, например, писала с грамматическими ошибками, Бесс Трумэн была толкательницей ядра), и к августу она дочитала уже до Нэнси Рейган. Тем временем Фиг, чья дислексия была диагностирована лишь через несколько лет, добралась только до Абигайль Филмор. Анне тогда казалось, что все хорошо, что у нее была цель, к которой нужно стремиться.
— Ну… в общем, — говорит Фиг, — я пришла, чтобы сказать тебе… Мы с Оливером просто дурака валяли. Все это было совершенно безобидно.
Анна предпочитает не отвечать.
— Между нами ничего не могло произойти, — добавляет Фиг.
Теперь они обе молчат, затем Анна говорит:
— Он постоянно мне изменяет. Хотя это даже изменами назвать нельзя. Для нас это обычная жизнь, совершенно естественный ход вещей, как то, что люди дышат кислородом, а в воде плавают.
— У него с кем-то роман или он встречается с разными женщинами?
— Второе.
— Я, конечно, плохой советчик в вопросах верности, но, по-моему, тебе нужно послать его подальше.
— Недавно, — вздыхает Анна, — я еще думала, что выйду за него замуж.
— Ты так думаешь просто потому, что он первый парень, с которым ты стала встречаться после Майка. Ты всегда относилась к мужчинам слишком серьезно.
— Тебе-то сейчас легко говорить!
И это действительно так. Все эти годы Анны считала, что главное для Фиг — это отношение к мужчинам и ее привлекательность для них. Это частично объясняет, почему таким потрясением стало известие о том, что Фиг теперь встречается с женщиной. Но в реальности, похоже, сама Анна стала строить свою жизнь с оглядкой на то, как к ней относятся мужчины. Сначала она переживала по поводу того, как они могут воспринимать ее нежелание встречаться с ними, а потом, когда стала встречаться, придумала себе новые проблемы.
— Если ты не можешь порвать с Оливером, — говорит Фиг, — ты должна, по крайней мере, сделать так, чтобы это прекратилось.
— Он знает, что мне все известно. Мы об этом много говорили.
— Серьезно? У вас что, свободные отношения?
— Я бы это так не назвала. Для меня они не свободные. Знаешь, я просила его, чтобы здесь, в доме матери, он как-то сдерживался, и, честно говоря, имела в виду тебя. Я не говорила о тебе конкретно, чтобы не пробуждать его любопытство, но на самом деле речь шла о тебе.
— Анна, пойми, если бы мы были малолетками, я бы могла поцеловать его или еще что-нибудь, но сейчас я ничего такого делать не собираюсь.
— Да уж, он бы точно был не против поцеловаться с тобой, но мне кажется, что я и люблю его за то, какой он есть. А еще потому, что в любой ситуации Оливер ведет себя одинаково. Он даже лапал тебя прямо на глазах у моей мамы. Если он не боится так себя вести, может быть, это и есть честность?
— Ты слишком хорошо о нем думаешь, — возражает Фиг. — Вокруг полно нормальных парней.
— Да, и с одним я уже встречалась. Когда мы с Фрэнком провожали миссис Дейвс, я подумала, что Оливер не стал бы обо мне заботиться, если бы я была старой и немощной. А потом я поняла, что он бы даже не стал помогать мне заботиться о ком-то другом, например о маме. Майк же был сама заботливость, и это мне тоже не нравилось. Нам с Оливером весело вместе. Нас не тошнит друг от друга, и, может быть, это большее, на что я способна.
— Господи! — восклицает Фиг. — Меня тоска берет, когда я тебя слушаю. — Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на Анну. — Не обижайся, но тебе пора отказаться от заниженной самооценки. Сколько можно?
— У меня не заниженная самооценка, — вспыхивает Анна.
— Ну конечно!
— Я никогда не занималась самоуничижением.
— Слушай внимательно, — говорит Фиг, не обращая внимания на последние слова Анны. — Я не собираюсь повторять дважды. Ты — честная. Это одно из твоих положительных качеств. Еще ты не умеешь притворяться. Наверняка тебе жилось бы намного лучше, если бы ты умела кривить душой, но ты не умеешь. Тебе можно доверять, потому что ты очень надежный человек. Веселой тебя не назовешь (не обижайся!), но чувство юмора у тебя хорошее, и тебе нравятся веселые люди. В общем, ты основательный человек, а такие люди встречаются довольно редко.
— Ты хотела сказать, уравновешенный? — уточняет Анна.
— Я хотела сказать то, что сказала.
— Но основательным может быть обеденный стол, например…
— Анна, я отпускаю тебе комплименты, и хватит прикидываться, что ты этого не понимаешь. Ах да, вот еще что. — Фиг улыбнулась. — Когда ты спасла меня от того жуткого профессора на мысе Код, это был один из трех самых лучших поступков, которые кто-либо совершал по отношению ко мне. Я не сомневалась, что нужно было звонить именно тебе, потому что ты — единственный человек, который бы сел в машину и поехал бы ко мне на помощь без лишних вопросов.
— Да, но потом я тебя бросила, когда ты поехала к Филиппу Лейку.
— К какому еще Филиппу Лейку?
— Ты что, серьезно? Это же тот тип из Лос-Анджелеса, мужчина твоей мечты.
— А, то-то мне показалось, будто имя знакомое.
— И тебе неинтересно, как он сейчас живет?
— Не очень, — отвечает Фиг.
На минуту они замолкают.
— Раз уж у нас вечер исповедей, — говорит Анна, — мне нужно тебе рассказать, что с этой истории на мысе Код началось мое долгое увлечение Генри. Я несколько лет была влюблена в него.
Фиг поднимается, выпрямляя спину. Анне кажется, что ее двоюродная сестра разозлилась на нее. Несмотря на прошедшее с тех пор время и все остальное, Фиг раздражена. Но когда она начинает говорить, Анна понимает, что Фиг вовсе не разозлилась, даже наоборот, голос у нее веселый:
— Ну конечно же! Вы с Генри идеально подходите друг другу! Нужно позвонить ему прямо сейчас.
Анна откидывается на матрас.
— Фиг, я не общалась с Генри уже несколько лет. Я потеряла с ним связь, когда он жил в Сеуле… — После паузы она спрашивает: — А что, у тебя есть его номер?
— Не сомневаюсь, что мне удастся его достать. По-моему, он сейчас в Чикаго. Надо же! Я всегда была слишком буйной для этого парня, но вы с ним могли бы стать просто идеальной парой. Как же я раньше об этом не подумала! Я тебе рассказывала, что у него огромный член? Он тебе до внутренних органов дойдет, но удовольствие ты получишь колоссальное!
