Вертикальная и горизонтальная шкалы подчинённости в христианстве сосуществовали как две оси, пересекаясь с третьей — осью харизматического преемства. Если для «самодержавного» москов-
Псаломские степени (лики) царепророка Давида. Миниатюра из Христианской топографии Козьмы Индикоплова. XV в.
202 _
ского войска авторитет царя являлся объектом веры, то для «самовольного» запорожского — могущество атамана было очевидной вещью, не требующей преклонения, но отнюдь не утрачивающей при том сакральности.
«Архангел Михаил — родоначальник рыцарства, — отмечал Йоханн Хейзинга, — которое подобно “воинству земному и рыцарству человеческому”, являет собою земной образ ангельского воинства, окружающего престол Господень». При избрании кошевого сичевики охватывали кругом, выстроенным по «военным ступеням», (ср. псаломские степени царепророка Давида) Покровскую церковь, превращая её алтарь в духовное средоточие своего упования. Так православное рыцарство воспроизводило предвечное и всякий раз новое рождение Эммануила, стерегомого воинством Архистратига и благодатно воплощавшегося в образе сичевого атамана.
Дистанция набравшего большее количество голосов (в прямом смысле, т. к. голосовали выкриками) подчеркивалась не возвеличиванием его, а ритуальным уничижением. Упирающегося избранника выталкивали на площадь со словами: «Иди, скурвий сину, бо тебе нам треба, ти тепер наш батько, ти будешь у нас паном». Ритуал инаугурации кошевого явно напоминал православное таинство помазания на царство, обращая его в сплошной негатив. Вместо святого мира бритую макушку новоиспеченного батька сивоусые диды мазали площадной грязью. Здесь припоминается не только поговорка: «из грязи да в князи», но и последование панихиды: «земные убо от земли соз-дахомся, и в землю туюжде пойдем». Должность в Коше занимали исключительно безжённые товарищи, зимовчаки не имели на это права.
Чин «пана-отца» кошевого соответствовал Grand- Maitre
67 западного ордена, совмещавшего гражданский, военный и духовный суд. Во время богослужений атаман пользовался в храме особым местом, боку-ном, или стасидией
68, резного дерева, окрашенного зелёной краской. На имя «его вельможности» адресовались не только монарший, но и цер-(I aKoh4j5»«ic«ЛШЛЯ1НЛГ0 XfMM ktiaa. £гоЛ1лтк Пана Мыслил* Ьокоикл щ+г/фмсЬрлслн. Елмми Памяти Влл/онлГо1и**8лснАААЕ<>рк.6йского
ГОУЧЛТК ПлНлМгЦаКЛА bOKOI
л72£?£ЯШ<-
£A*I** *U< C(VfAM4YAjirf<9$7fAfA 'ЛаШ IUAП4у» Слйя&Л&м* *Hmv*/&**/ nfiTKHim и 4*г» 6 к-м#кЧ»»4«н
Hku*j,!&»+Sjb&Мм^.
«Бодрое защищение святого Михаила воеводы». Посвящение в память генерального обозного Василя Дунина-Борковского
|
| Запорожский аналой периода Алешковской Сини. XVII–XVIII вв. |
_205
ковные грамоты. Служившее на Низу священство так же, как и казачья «армата», несло свой votum obedientiae
69 избранному кошевому.
Думается, что золоченая тростниковая булава атамана свидетельствовала скорее не о бедности или смирении, как полагают некоторые исследователи, а была указанием на «трость», которую «не переломит» Возлюбленный Отрок и которая на время Страстей появляется в правой руке Христа, чтобы затем стать золотым модулем Небесного Града в Апокалипсисе. Белый флаг над станом кошевого поднимался в случае его пребывания в Сичи и опускался, когда тот отсутствовал. Белый стяг устанавливали и над свежей могилой усопшего сичевика, что говорит о глубоком внимании к данному цвету и находит аналогии среди других европейских орденов, для которых он имел первостепенное значение.
В полном составе ежегодно переизбирались и прочие члены войсковой старшины: судья, писарь, есаул. Четверо seniores («стариков») образовывали как бы тетраморф
70 ордена — ведь в мистике число 4 символизирует обладание сторонами света, минимальную полноту и в конечном счете рациональную организацию. Во время военных действий статичный капитул заменяла походная старшина из 3-х человек (полковник, или «сердюк», есаул и писарь), соотносящаяся с треугольником вершиной вниз, символом архангельской атаки с Неба.
Знаменные кавалеры
К слову сказать, знакомство с эмблемами и регалиями Войска может сильно поколебать утвердившееся мнение о нем, как о дикой своре босяков, не руководимой никакими высшими принципами. Наряду с атаманской булавой, нередко усыпанной драгоценными камнями, в набор клейнодов
71 входили: шелковое малиновое знамя с
изображением государственного орла (польского или российского) по центру, Спасителя и Архистратига Михаила по бокам; бунчук
72с черным и белым конским волосом; соответствующий татарскому «буздыхану» пернач
73-шестопёр с 6-ю перьями над шаром.
Круглая серебряная печать Войска изображала казака в боевой выкладке, остроконечной шапке и с копьём, «стоящим пред рицаром, воина бодрствующаго знаменующим». Имелись также серебряные перначи, выдаваемые в
