– Значит, это все-таки было испытание? – спросил я. – Для чего?
– Это тест, с помощью которого мы определяем, способен ли вид мирно сосуществовать с Общиной, – сказал Посланник. – Он начался, когда вы обнаружили свастику на поверхности Европы. Мы выбрали символ, который вы ассоциируете с войной и смертью, и воссоздали его огромную копию на ближайшем небесном теле в вашей Солнечной системе, где могла бы существовать разумная жизнь.
Мы понимали, что вы непременно отправите еще один зонд, чтобы изучить происхождение символа. Как только ваш зонд опустился на Европу, началась следующая фаза испытания. Я симулировал стандартный сценарий первого контакта, в котором незнание культуры другого вида приводит к войне.
– Ты сам построил все эти беспилотники? И управлял ими в бою?
– Верно.
– Значит, с самого начала это был только ты? Один искусственный интеллект, суперкомпьютер, притворяющийся враждебной инопланетной расой для того, чтобы испытать человечество?
– Грубо говоря, да. Ответ верный. – Компьютер сделал паузу. – Настала пора вам подвергнуться испытанию. Община должна была узнать, как ваш вид пройдет сценарий первого контакта. Отсюда и Испытание.
– Ваше «Испытание» убило миллионы ни в чем не повинных людей, – сказал я, стиснув зубы. – В том числе моих друзей и моего отца.
– Мы сожалеем. Но знай – многие другие виды прошли Испытание без потерь.
– Что вам от нас нужно? Что нам надлежало сделать? – спросил я, едва сдерживая слезы.
– Испытание невозможно пройти правильно или неправильно. Говоря языком человеческой психологии, это не объективный, а проективный тест. Он ставит цивилизацию в такие условия, в которой проверяется эмпатия, альтруизм и способность действовать как единое сообщество. Оно позволяет Общине понять, как вид будет вести себя при первом контакте с другим видом схожего темперамента.
– Неужели нет способа сделать это, не убивая миллионы людей и не разнося вдребезги планету?
– Испытание дает такую информацию о виде, какую нельзя получить любым другим способом, – информацию о том, что ученые Земли называют «эмерджентным свойством».
Я не знал, что ответить. Я был так расстроен, что с трудом формулировал мысли.
– Не следует слишком сильно сожалеть о том, как прошло Испытание, – сказал компьютер. – Как часто бывает, примитивная воинственная природа вашего вида сделала определенный уровень конфликта неизбежным. Тем не менее ваш вид должен быть доволен результатом. Вы прошли Испытание.
– Прошли?
– Да. Какое-то время его исход был неясен, однако в конце концов вы показали себя хорошо. Многие виды не обладают способностью пойти наперекор животным инстинктам и действовать по велению разума. Такие виды обычно объявляются неспособными к выживанию – и, конечно, не получают места в Общине.
– То есть, если бы я не уничтожил «Ледокол», вы бы истребили все человечество?
– К счастью, ты сделал правильный выбор и осознанно прекратил эскалацию конфликта с воображаемым врагом. Вот почему сейчас я говорю с тобой. После прохождения Испытания Посланник вступает в контакт с индивидуумом, который внес наибольший вклад, и сообщает ему о том, что его вид получил приглашение вступить в Общину.
– Сколько цивилизаций в нее входит?
– В данный момент Община состоит из восьми цивилизаций, – ответил компьютер. – Ваш вид станет девятым, если примет наше приглашение.
– А как нам это сделать?
– Ты можешь принять приглашение от имени всего твоего вида прямо сейчас. Это право ты заслужил.
– А если я… а если мы откажемся?
– Еще ни один вид не отказывался вступить в Общину, – сказал Посланник. – Членство дает множество преимуществ – в частности, доступ к знаниям, медицине и технологиям. Продолжительность и качество жизни особей вашего вида невероятно возрастет.
Я не стал долго думать и сказал «да».
– Поздравляю.
– И это все?
– Да.
– Что произойдет дальше?
– Мы начнем процесс присоединения вашего вида к Общине. Сперва мы поделимся технологиями, которые помогут вам в кратчайшие сроки возродить цивилизацию. Скоро вы также избавитесь от болезней и голода. Но это только первый этап. Община вновь свяжется с вами, когда вы будете готовы к следующему.
– И когда же?
– Все зависит от того, как вы поступите с тем, что получите.
Не успел я обдумать следующий вопрос, как зонд-Посланник улетел, исчез в мгновение ока. Больше я его не видел.
Я припарковал перехватчик на орбите Европы и разорвал связь – возможно, он останется там навсегда. Обернувшись, я увидел, что рядом стоят мама, Круз и Дил – последние двое записали мой разговор с Посланником на свои мобильники.
Я попросил Дила выложить запись в Интернет, но он сказал, что в этом нет необходимости: инопланетяне транслировали его на всю планету, по всем телеканалам и устройствам, подключенным к Интернету. Человечество уже узнало о Посланнике и Общине.
Когда через несколько часов прибыла третья группа армады, беспилотники не атаковали нас, а приземлились и стали помогать людям восстанавливать разрушенное. Они начали раздавать чудесные лекарства и неисчерпаемые источники чистой энергии. Казалось, человечество получило все, о чем мечтало.
Но пока мир праздновал победу, мы с мамой вернулись домой и начали оплакивать все, что только что потеряли.
Эпилог
Президент наградил меня и моих друзей Медалями почета – на лужайке перед только что восстановленным Белым домом в Вашингтоне.
Местные власти назвали в мою честь школу, чей спортивный зал я разрушил. Мы с мамой чуть не умерли со смеху.
Лекс, как и обещала, пригласила меня на свидание, но на нем мы в основном говорили о недавних событиях. Только на четвертом или пятом свидании мы, наконец, смогли сосредоточиться на чем-то, кроме вторжения инопланетян, – и сделали все возможное, чтобы больше о нем не упоминать.
По просьбе Рэя я взял на себя управление «Звездной базой». Лекс переехала в наш город вместе с бабушкой, и они стали работать вместе со мной. «База» быстро стала самым популярным магазином подержанных игр – и самым знаменитым полем битвы в мире.
В первую годовщину смерти отца на городской площади Бивертона власти воздвигли в его честь статую. Мы все пришли на церемонию открытия, в ходе которой отца посмертно наградили десятками медалей разных стран.
Адмирал Вэнс выступил с заключительной речью. Он долго искренне говорил о храбрости отца, об их многолетней дружбе, о том, как отец помешал ему совершить самую жуткую ошибку в жизни. Было очевидно, что он сожалеет о том, что сделал, – несмотря на то, что он был далеко не единственным политическим и военным лидером, виновным в этой ошибке.
