[Алебастровая табличка из храма в Ашшуре].
После военных походов, осуществленных Ашшурнасирапалом II
[82], правившим в Ассирии в конце IX в. до н. э., что Урарту в его времена рассматривался как географический регион, а отнюдь не как единое государственное образование. Согласно толкованию Барнетта, войны Ашшурнасирапала велись против царств, находившихся «в земле» Урарту, но не были направлены «против всей земли Урарту». Правители северных земель, сражавшиеся против ассирийцев, не считали себя «урартийцами», а, напротив, именовали себя наири, и действительно, позднейшие ассирийские цари будут называть Урарту «землей Наири». С тех пор это название — Наири, а также гораздо более древний топоним Урарту сохранялись в качестве традиционного названия всего этого региона в окрестностях озер Урмия и Севан.
Впоследствии мы видим, что ассирийские цари Салманасар III и Саргон II вели военные кампании в земле Урарту, центром которой теперь считается озеро Севан. В 1877 г. Британский музей организовал раскопки в Урарту, в окрестностях городища Топрак-Кале, что возле озера Севан. В ходе этих раскопок была открыта Тушпа, столица царства Урарту IX в. до н. э.
Если мы сопоставим все свидетельства военных анналов Ассирии и данные археологических раскопок, перед нашими глазами предстанет картина явного сдвига в географической локализации Урарту, которое, будучи некогда политическим центром к югу от озера Урмия, переместилось теперь к северо-западному его побережью и берегам озера Севан. Барнетт объясняет это «смещение» так
«…если можно считать доказанным, что первоначальная прародина народа, который принято называть урартийцами, находилась к востоку от озера Севан, в районе, откуда они затем перебрались в более удобозащищаемое место, лежавшее, кстати сказать, тоже у озера. Это был район на юго-западе от озера Урмия; именно там мы находим развалины наиболее древних построек царства или племенного союза Урарту».
Другими словами, эти земли подвергались частым нападениям соседей-ассирийцев (в частности, при царе Салманасаре I), которые оттеснили урартийцев в более отдаленные и труднодоступные районы. До агрессивной военной кампании 1274 г. до н. э., осуществленной царем Салманасаром I, земля Урарту располагалась на нагорьях и равнинах к югу от озера Урмия; и лишь значительно позже Урарту «перебралась» к озеру Севан.
«Быть может, среди этих восьми близкородственных племен или «земель» существовало одно, носившее название уруатри или урарту, — то самое, чье название ассирийцы еще в начале XIII в. использовали в качестве общего названия для всех остальных племен, населявших эти места, подобно тому как римляне поступили с этнонимом «греки», самоназвание одного из небольших племен в Иллирии? Вполне возможно, что так оно и было; однако надо отметить один факт. Урартийцы никогда не называли себя «людьми Урарту» и вообще не использовали этот термин. Когда у них немало времени спустя появилась письменность, они именовали себя либо наири, либо биаинили. Ассирийцы тоже подхватили этот термин, так что названия «земли наири» и Урарту стали взаимозаменяемыми синонимами».
Ответ на вопрос Барнетта очевиден. Название Урарту относится не к отдельному племени или народу, а к гораздо более древней земле, носившей название Аратта; административный центр этой земли находился чуть южнее от озера Урмия.
Царство Аратта
О царстве Аратта мы впервые узнаем в шумерской эпической поэзии, в частности — в преданиях, окружающих имя Энмеркара — героя-царя Урука.
Энмеркар был сыном первого царя, правившего Уруком после Потопа. По преданию, это был великий царь-строитель. Кроме того, он был первым из героев шумерских легенд — тем самым, кто сумел перевести богиню Инанну из ее горной обители в Аратте в огромную крепость (точнее — обнесенную стенами территорию) в самом сердце города Урук. Энмеркару предстоит сыграть важную роль в нашей истории, ибо это был выдающийся, но, как ни странно, забытый историками библейский персонаж.
До нас дошли три эпические поэмы, повествующие о подвигах Энмеркара и Аратты: «Энмеркар и владыка Аратты», «Энмеркар и Энсукушсиранна» и «Энмеркар и Лугалбанда». Честь открытия первой из них принадлежит выдающемуся шумерологу Сэмюэлю Ною Крамеру
[83], который обнаружил ее, разбирая громадное собрание испещренных клинописью табличек, хранящееся в Музее Востока в Стамбуле. К сожалению, первоначальную композицию в шумерском оригинале отыскать не удалось, и то, что обнаружил Крамер в 1946 г., представляло собой древнеаккадскую копию времен Старовавилонского периода, датируемую примерно первой половиной II тысячелетия до н. э. (согласно традиционной хронологии). Со времени знаменитой находки Крамера были обнаружены новые фрагменты эпических поэм об Энмеркаре, относящиеся к несколько более раннему времени — III периоду Ура (конец III — начало II тысячелетия до н. э.). Примерно в это же время Роджер Мури из Музея Эшмоли установил, что шумерские эпические поэмы «в своем сохранившемся до нас виде были составлены на основе более ранних устных и письменных преданий».
При изучении этих древних поэм сразу же становится очевидным, что основным политическим фактором, связывавшим Урук, лежащий на Месопотамской равнине, и Аратту, расположенную на плоскогорье, были торговые связи. Караваны онагров
[84] доставляли зерно из Урука в горное царство, а на обратном пути эти вьючные животные несли на своих спинах груз минералов и полудрагоценных и поделочных камней. По пути в Аратту караваны преодолевали семь горных гряд. Однако, несмотря на столь большие расстояния и совершенно разные геолого-климатические особенности этих земель, между двумя этими «шумерскими» государствами существовали тесные культурные и политические связи. Жители этих земель говорили на одном языке и поклонялись одним и тем же божествам, в первую очередь — могущественной богине Инанне и Думузи, богу мертвых. В обеих землях существовала также в принципе одинаковая административная система и использовались идентичные политические титулы. Так, Энмеркар был эном Урука; правитель Аратты также носил титул эн (царь-первосвященник). Ассиролог Генри Саггс высказал предположение, не указывают ли столь тесные культурные связи на древнюю прародину жителей Урука, где они обитали до тех пор, пока им не пришлось мигрировать на равнины Шумера. На мой взгляд, как мы увидим в последующих главах книги, Саггс совершенно прав.
Несмотря на столь тесные культурные и, возможно, этнические связи, из текста шумерских поэм со всей очевидностью следует, что отношения между этими родственными государствами часто складывались весьма напряженно. Впрочем, в этом нет ничего необычного. Целый ряд историй, дошедших до нас от эпохи Древнего Шумера, посвящен конфликтам и банальному соперничеству между соседними городами-государствами. На столь раннем этапе исторического развития все родоплеменные группировки стремятся укрепить свои политические позиции и заявляют о династических притязаниях на все новые и новые земли. Эта миграция явилась первым документально известным переселением народов в истории. Переселенцы решили променять минеральные богатства горных районов на богатые пахотные земли великой равнины.
