«Кстати, любопытно, что возможное решение этой загадки было высказано более четверти века назад моим учителем и коллегой, Арно Пэбелом, в форме краткого комментария в статье, опубликованной в журнале «American Journal of Semitic Languages» (том 58 [1941], стр. 20–26). Гипотеза Пэбела не встретила поддержки среди ученых-ориенталистов и, по-видимому, была предана забвению в ученых кругах. Однако, по моему убеждению, она выдержит испытание временем и вскоре получит признание как важный вклад в решение вопроса о шумерско-еврейских контактах».
Почему же эта гипотеза — с ее содержанием я познакомлю вас буквально через пару строк — не встретила признания ни со стороны шумерологов, ни со стороны ученых-библеистов?
Быть может, она оказалась настолько шокирующей для привычной системы ценностей, что попросту не укладывалась в голове ученых-традиционалистов. С другой стороны, ее значение для библеистики поистине огромно. Я сам не понаслышке знаком с тем, как ученые-консерваторы встречают любые новые идеи. Впрочем, быть может, все дело в том, что шумерологи излишне склонны критически воспринимать появление нового выдающегося ученого в своей области и поэтому, движимы недоверием, этим уделом ограниченных умов, просто решили хранить заговор молчания. Такая тактика часто применяется в кругах академической науки. Если на горизонте неожиданно появляется нечто новое, радикально отличающееся от господствующих представлений, то самый радикальный способ убить свежую идею в зародыше — это «перекрыть ей кислород общественного внимания». Такая тактика требует минимальных затрат интеллектуальной энергии, и к тому же никому из оппонентов нет нужды появляться на передовой, где всегда есть опасность прослыть ретроградом. Впрочем — хватит полемики.
Итак, Крамер подметил грамматический аспект, способный, как кажется, решить проблему отсутствия шумеров в библейских преданиях. Именно его мы и рассмотрим в следующей главе, которую мы посвятили поискам патриархов до-Потопных времен.
Если говорить совсем кратко, в языке древних шумеров существовала особенность, которую ученые называют «ложные консонанты» — то есть согласные на конце слов, которые опускаются и не произносятся. Так, например, слово «бог» — по-шумерски дингир — произносилось как динги. Согласный «р», хотя он и писался в клинописных текстах, тем не менее не произносился. И вот Крамер, приведя несколько примеров, внезапно наносит лингвистический и интеллектуальный coup de grace
[119].
«А теперь давайте вернемся к нашей проблеме и посмотрим, в какой форме слово «Шумер», или «Сумер», употреблялось в клинописных памятниках. Пэбел указывал, что это слово явно напоминает имя Сима, старшего сына патриарха Ноя, будучи далеким предком таких эпонимов, как ашшур (ассур), элам, арам и, самое главное, эбер (эбрэ) — эпоним самих евреев».
Что же из этого следует? Получается, что библейское имя Сим — это одна из огласовок земли Шумер, не так ли? Именно так. И Крамер, шумеролог par excellence
[120], именно это и сказал. Далее он выделяет два ключевых момента:
1) Древнееврейский гласный «и» часто выступает в роли эквивалента клинописного гласного «у», как, например, имеет место в слове «имя» — шим, которое восходит к аккадскому шум. В таком случае шумерское Шумер превращается в еврейское Шимер.
2) Буква «р» на конце слова Шумер — это и есть тот самый непроизносимый ложный консонант.
Таким образом, Шумер в древнееврейском произношении звучало как Шим (Сим)! Отсюда неизбежно вытекает вполне конкретный вывод:
«Если гипотеза Пэбела верна и Сим — это библейский аналог Шумера-Сумера, то мы вправе предположить, что еврейские кодификаторы Библии, или, по крайней мере, некоторые из них, считали шумеров реальными предками самих евреев».
Как отмечает Крамер, никто не принял оригинальные выводы Пэбела всерьез. К сожалению, та же участь ожидала и самого Крамера, ибо его попытки напомнить об этой гипотезе были встречены стеной молчания. Но неужели это предположение не имеет под собой никаких оснований? Неужели два выдающихся ученых глубоко заблуждались, высказывая его? Аргумент, который я намерен предложить, со всей ясностью показывает, что в своих лингвистических построениях они были совсем недалеки от истины (вывод 9).
*********************************************************************************************
ВЫВОД ДЕВЯТЫЙ
----------------
Жители Шумера стали именоваться шумерами от имени Сима, сына Ноя, считавшегося предком носителей этого эпонима, переселившихся в библейскую землю Шинар после уничтожения до-Потопных городов в результате Великого Потопа в Месопотамии. Таким образом, название Шумер является эпонимом.
*********************************************************************************************
А поскольку древнейшая прародина шумеров находилась в горах Загрос, нельзя не признать, что корни происхождения шумеров и израильтян, а также археологические свидетельства их истории совпадают, как и предание об их эпическом переселении.
Давайте, обратившись к археологическим свидетельствам, попытаемся найти следы этого переселения — переселения, которое вполне соответствует библейской картине истории, ибо нам известны временные координаты эпохи миграции шумеров на низменности Месопотамии.
Спустившись с гор
А теперь нам необходимо восстановить хронологию развития керамики в этом регионе, ибо именно путем сравнения топологии керамики, найденной в различных тепе или развалинах курганов и зиккуратов, можно продемонстрировать сам факт миграции и контактов между жителями горных долин Загроса и обитателями аллювиальных равнин Месопотамии.
Материалы находок керамики со всей определенностью свидетельствуют о перемещении культуры из горных районов в низменности. Археологические материалы показывают, что впервые керамика появилась в VII тысячелетии до н. э. на нагорьях западного Ирана. Оттуда она постепенно распространилась по всему Среднему Востоку, и основными носителями ее секретов были выходцы с гор, изобретшие технологию обжига глины.
По мнению Джеймса Мелларта, представителя Института Археологии в Лондоне, переселение происходило двумя волнами — одна распространилась по северной части равнины, в регионе, где впоследствии возникли Вавилония и Ассирия, а другая пошла на юг, где сложились цивилизации Сузианы и Шумера. В первую очередь Мелларт рассматривает северную волну.
Он утверждает, что поселение эпохи Неолита в Джармо (деревня на вершине холма к востоку от Киркука) пользовалось керамикой, не имеющей прототипов в данном регионе. Видимо, она была занесена в эти места из неолитических же поселений в горах Загрос, находящихся в таких местах, как Тепе-Гуран в Хулайланской долине, где, кстати сказать, была найдена керамика именно такого типа. Несомненно, что самые ранние образцы месопотамской керамики указывают, что она была занесена в эти края в результате переселения жителей, а не торговых связей, как это обычно происходило в более поздние периоды. Гуранская керамика датируется концом VII тысячелетия до н. э. Другие поселения в долинах центрального Загроса, особенно в Керманшахской/Кангаварской долине, свидетельствуют о существовании здесь культуры, относящейся к IX тысячелетию до н. э. Значение священной горы Бехистун становится еще более очевидным, если учесть глубокую древность развалин (Гандж-э-Дарех-Тепе, Тепе-Асиаб и Тепе-Сараб), расположенных в широкой долине у ее подножия.
