То же самое можно сказать о слухе и зрении. Для ал-Джили божественный слух – это «проявление божества через посредство знания, ибо оно известно, прежде чем услышано». Иными словами, слух есть лишь знание, воплощенное в логике вещей, логика же его есть их состояние
[252]. Что касается зрения, то оно также выражение «сущности божества как свидетельствующее о том, что есть. А знание – это выражение его сущности как принципа его знания, ибо сущностью оно познает и сущностью зрит, и нет никакой двойственности в его сущности. И знание приходит к нему через видение, и таковы два свойства, когда на самом деле они – одно. Зрящий являет знание, наблюдая зримые вещи, жаждущий знания взглядом своим познает зримый мир. Он видит сущностью свою сущность, и сущность зрит то, что сотворено, и, видя себя, он зрит творение»
[253]. Эту преамбулу ал-Джили положил в основу сущностного логического единства бытия человека и Бога, охарактеризовав то, что он назвал подобием совершенного человека Истинному. В этой связи он сказал: «Хвала тому, кто создал человека копией самого себя. Взгляни на себя и найдешь в себе всякое свойство этой копии. Посмотри, чьей копией ты являешься? Чьей копией является твое «я»? Чьей копией является твой дух? Чьей копией – образ? Чьей копией – удивительное воображение? А зрение, память, слух, знание, жизнь, способность, слово, воля, сердце и форма – кто столь же совершенен и столь же красив?»
[254].
В системе ал-Джили относящимся к божественным качествам предполагается переход от бытия вещей к самосознанию как необходимый путь соединения свойств человека в подлинную сущность по примеру Истинного (абсолюта). Он выразил эту мысль, отметив необходимость для человека понимать, что он является полной копией божества. Человеку надо знать, что он богоподобен в таких свойствах, как индивидуальность, характер, дух и образ, воображение, зрение и слух, жизнь, способность, слово, сердце и форма. После этого он поднимется на уровень сознания, отчего совершенство божества станет подобием его усилий, а красота – подобием его красоты.
Превращение Истинного в подобие его усилия, а красоты – в подобие его собственной красоты означает лишь превращение человека в высший образец. Но этот образец не есть в системе ал-Джили нечто внешнее, существующее само по себе. Скорее – это имманентное проявление готовности человека. Эта готовность в системе ал-Джили имеет свои истоки в его представлениях о творении. Творение же в системе ал-Джили есть вторая сторона божества. Оба они являются свойствами вечности, а вечность – это другая сторона бесконечности. Оба они есть акциденции сущности. Последняя представляет собой синтез элементов величия, знания, силы, мудрости и тому подобных свойств, встречающихся в огне, воде, воздухе и земле. Это значит, что человек имеет в себе в качестве естественных слагаемых огонь, воду, воздух и землю, а в качестве сверхприродных – величие, знание, силу и мудрость, существующие в нераздельном единстве, где в огненном смешении порождается его собственная мощь
[255]. Отсюда вывод ал-Джили о том, что божество и творение едины. Внешне человек являет собой творение, внутренне же он – божество
[256]. Комментируя первую суру Корана, ал-Джили нашел там указание на то, что назвал «человеческим ключом, которым Бог открыл замки бытия, ибо человек, пусть он – творение, но в истине своей божество»
[257]. Иными словами, человек включает в своем бытии единство вечности и бессмертия, потому Бог и открыл через него замки бытия, то есть его тайны. Отсюда такие слова ал-Джили: «За всеми указаниями и выражениями религиозных и нерелигиозных законов открывается лишь человек»
[258].
Человек соединяет в себе материальное и духовное, природное и сверхприродное, образ и смысл, красоту и величие. Отсюда идея ал-Джили о том, что человек – это дух и тело. Дух – его смысл, тело – его образ. В них проявляет себя единство природной и сверхприродной составляющих человека. К этой двойственности примешана сущность человека и его качества. Ее полная картина – в соединении человека с Богом и совершенстве их единства. Совершенный образец мы находим в Боге и в совершенном человеке.
В представлении отношения между Богом и человеком ал-Джили исходил из уровня бытия «исторического» человека, каким мусульманское видение представляло себе творение человека Богом и разлучение с ним. Бог создал человека и отдалил от себя, говорит ал-Джили. В этом отношении ал-Джили видел мудрость, смысл которой в том, что она дает нам возможность видеть Бога вблизи и вдали. Эту оценку он выразил в таких словах: «Он был создан по закону божественной мудрости и взвешен на весах человеческого знания, дабы легче воспринимать Бога вблизи и вдали, и мог бы видеть его и приближенный, и изгнаный»
[259]. Под законом божественной мудрости понимается мудрость существования вещей, иначе произошли бы разрушение и гибель бытия. Это отношение ал-Джили положил в основу видения гармонии бытия и упорядоченной связи между изначальным и бесконечным. Бытие сущих – такое же, как бытие Бога, ибо включает в себя элементы естественного мира (огонь, вода, воздух, земля) и элементы мира идеального (величие, знание, сила, мудрость). Эти элементы составляют суть субстанции, а его акциденции – изначальность и бесконечность. У вечности (бытия) два свойства – Бог и творение. А у творения (бытия Бога в вещах) – два определения вечного и сотворенного (Бог и человек), и они имеют две стороны: явную и тайную – и два способа действия (необходимость и возможность), два типа отношений (быть потерянным для себя и существовать для другого или существовать для другого, но быть потерянным для себя) и два типа знания (утвердительность прежде отрицания или отрицание прежде утвердительности).
В этом гармоничном порядке, связанном с отношением сотворенности и божества, мы находим абстрактную форму отношения между Богом и человеком, утверждающую их единство во всем, и таким образом – взаимосвязь их бытия. Это приводит к мысли о том, что отрицание Бога значит отрицание человека, а отрицание человека – отрицание Бога, независимо от многообразия видов этого отношения. Так выражается единая истина, которую ал-Джили заложил в понятие «совершенного человека».
Так на уровне самости Бог и человек оказываются подобны, формула же «Скажи, он, Бог, един» означает лишь: «Скажи, «Мухаммад, Бог и человек едины»
[260], и в этом отношении проявляется круговорот возникновения и развития, ибо в человеке олицетворяется круговорот того, что он сотворен по подобию Милостивого, говорит ал-Джили. Потому Бог – «божество, представляемое в образах его творений, или творение, существующее в смыслах божественности»
[261]. Если божественность, согласно ал-Джили, представляет собой все истины бытия, то Бог и творение суть истины бытия. Это – два взаимосвязанных аспекта, вращающиеся на небосклоне божественности, ибо божественность «соединяет противоречия старого и нового, божества и творения, бытия и ничто. И становится там долг невозможным, и становится невозможное долгом, и обретает божество образ творения, как в таких словах: видел я там Бога в образе прекрасного юноши, и становится творение божеством, как в таких словах: создал он Адама по образу своему, и в такого рода противоположности всяк получает подлинную полноту»
[262].
