При этом в основе данного характера лежит не столько стремление к контролю, сколько боязнь утратить его. Демонстрируя только склонность все контролировать, актер (или сценарист) делает персонаж однобоким, и такой Невротик не вызовет симпатии зрителя. Если же сделать акцент на боязни утратить контроль, за Невротика будет болеть зритель – а кроме того, получится гораздо смешнее.
Эта боязнь провоцирует конфликты между Невротиком и другими персонажами – как в той серии «Друзей», где Чендлер и Моника съезжаются, и Моника объясняет, почему коллекцию компакт-дисков необходимо рассортировать.
МОНИКА (отдуваясь): Так, где диск Кэта Стивенса?
ЧЕНДЛЕР: В коробке от Джеймса Тейлора.
МОНИКА (впадая в панику): А где диск Джеймса Тейлора?
ЧЕНДЛЕР: Милая, я тебе облегчу задачу: там двести дисков, и все до единого перепутаны.
МОНИКА: Так. Без паники. Дышим глубоко. Так, эм-м-м, значит, просто нужно потратить немного времени и разложить их по правильным коробкам.
ЧЕНДЛЕР: Чего уж там, давай сразу каталогизировать. Как лучше, по алфавиту или по жанрам?
МОНИКА (не замечая сарказма): Даже не знаю. Это нужно обсудить.
(Обратите внимание на разнообразные триплеты.)
Положи на место!
Невротики не терпят беспорядка, путаницы, неорганизованности. Вот перед нами дотошный и въедливый Феликс Ангер из «Странной парочки», один из величайших Невротиков в истории телевидения.
ФЕЛИКС: Все считают меня мнительным ипохондриком. У меня уже от них нервный тик!
В исполнении Тони Рэнделла этот персонаж из пьесы Нила Саймона вышел гомерически смешной противоположностью вечно расхристанному и несобранному Оскару (Джек Клагмен). Феликс демонстрирует все то, что нас так раздражает (и что мы так любим) в Невротике (и его неврозе). Мы заранее предвкушаем его реакцию на неотесанность и неряшливость соседа по квартире. Что бы ни делал Феликс – задыхался от ярости, трубно сморкался или просто стряхивал метелку для пыли – подкладывать заранее записанный зрительский смех не приходилось ни в одном кадре.
А еще мы любим, когда педантичность Невротика высмеивают другие – пусть даже резковато. В одной из серий недолговечного сериала «Ночь спорта» исполнительный продюсер Дана Уитакер (Фелисити Хаффман) рявкает на сотрудников из аппаратной, а они в отместку дразнят ее, выводя из себя: «Привереда! Привереда! Привереда!»
Некоторые черты Даны Фелисити Хаффман переносит на другую свою Невротичку – замотанную жену и мать семейства Линетт Скаво из «Отчаянных домохозяек». Вот ее пытаются не пустить на занятие йогой:
ЛИНЕТТ: У меня четверо детей. Я на ногах с пяти утра, готовила завтрак, обеды с собой, завезла близнецов в школу, потом через весь город обратно с грудничком и больным средним сыном. Просить меня планировать время все равно что просить отрастить крылья. От таких советов я бешусь. И лишь йога помогает успокоиться. Но вот я приезжаю, – а сюда нельзя, только советы раздают. Это порочный круг. Понимаете?
О нет, я, кажется, умираю!
Современные Невротики делают все, чтобы не уронить когда-то заданную Феликсом Ангером планку ипохондрии и синдрома навязчивых состояний. Взять хотя бы того же Митчелла. Стоит ему перенервничать, и вот он – тот самый синдром во всей красе. Помните серию «Американской семейки», где он, скрепя сердце, позволяет Кэму спланировать свадьбу? Когда Кэм начинает излагать свои грандиозные планы на великий день, Митчелл, чтобы унять растущую тревогу, устраивает генеральную уборку в офисе и застревает в вентиляционной шахте. Вот что бывает, когда Невротик утрачивает контроль.
Еще один замечательный пример – «Детектив Монк» в исполнении Тони Шалуба. Страдающий синдромом навязчивых состояний и таким количеством фобий, которого не было еще ни у одного персонажа за всю историю ситкома, этот детектив – просто наглядное пособие по Невротику.
МОНК: У меня гермофобия, а еще боязнь темноты, высоты, толпы и молока.
Или:
МОНК (в панике): У меня обезвоживание. Я пытаюсь вспотеть! И не могу!
И вот еще:
МОНК: Полицейский сказал, что я умер. Я же не умер?
Чтобы сыграть такого Невротика, совершенно не обязательно самому страдать синдромом навязчивых состояний. Наверняка в вашей жизни бывали моменты, когда разыгравшееся воображение одерживало над вами верх? Когда, ушибив палец на ноге, вы уже мысленно заковывали себя на полгода в гипс? Или, порезавшись листом бумаги, готовы были звонить в скорую? Или, захлюпав носом, подозревали у себя коровье бешенство (ладно, это я уже из своего опыта). А Невротика такие беспочвенные страхи одолевают изо дня в день.
Невротик из рабочего класса
Стильными, утонченными и образованными выглядят не все Невротики. Немало замечательных персонажей этого типа относятся к рабочему классу, и одна из моих любимиц среди них – Джеки (Лори Меткалф), сестра Розанны из одноименного сериала. В первых сезонах в Джеки было больше от Обаятельной Неудачницы – сплошные метания в поисках подходящей работы и подходящего мужчины. Но потом (когда сценаристы подстроились под сногсшибательное чувство комедийного ритма Меткалф), она превратилась в самого настоящего Невротика с тонкой душевной организацией. Вспомним сцену из серии, где у Розанны и Джеки умирает отец: измученная Розанна обзванивает родню с трагическим известием и в конце концов передает трубку Джеки.
ДЖЕКИ: Розанна, я не могу никого обзванивать!
РОЗАННА: Джеки… Набирай номер!
ДЖЕКИ: Я в трауре.
РОЗАННА: Ну так спрячься под черной вуалью, когда будешь звонить!
ДЖЕКИ (набирая номер): Алло, тетя Барбара? Это Джеки… ДЖЕ-КИ! Да. У меня все хорошо… Хорошо! ХОРОШО! Но у меня плохая новость… Папы больше нет. Я говорю, папа скончался… Скончался! Папа умер… Папа умер! Умер! Нет… УМЕР!.. УМЕР! УМЕР!.. Нет, у него все хорошо. Передает привет. (Вешает трубку.) Все, больше ни за что, даже не проси.
Смешно ведь? Нервничающий, теряющий над собой контроль (до определенной степени, разумеется) персонаж выглядит забавно, и Меткалф умеет добиться нужного эффекта.
БРАВАДА ГОРОДА БЕРЕТ
И наконец нельзя не вспомнить еще одного классического Невротика, известного своей нервозной бравадой. Это Барни Файф
[7]. Тщедушный заместитель шерифа в сползающей на лоб огромной фуражке охраняет покой маленького городка Мейберри, вразвалочку патрулируя улицы. В критической ситуации Барни, перебарывая страх, героически (в своей нервозной интерпретации) бросается на амбразуру. Результат всегда катастрофичный, но смешной.
