По мере того как в банке начали накапливаться убытки от таких сделок, управляющие международными портфелями, напрямую общавшиеся с клиентами, были вынуждены защищать действия, которые они не авторизовали и которые не одобряли, но которые не могли прекратить. Два приятеля в руководстве рассматривали клиентские портфели как бездонные бочки для финансирования своих странных экспериментов. Эти ребята хотели получать быструю прибыль, а вместе с ней и свои бонусы. Похоже, они считали, что находятся не в банке, а в казино в Лас-Вегасе!
Этих двух клоунов не волновали проблемы наших управляющих портфелями. Эти парни из Нью-Йорка вообще мало в чем разбирались, а ветераны State Street были людьми опытными и знающими. Сами понимаете, школьные задиры обычно недолюбливают умников. Я же, со своей стороны, прошел четыре года военного образования. И хотя карьера в этой области у меня не задалась, я все же не забыл основные принципы этой культуры — играй в команде, поддерживай своих и никогда их не бросай. Управляющие портфелями любили меня, ведь я делал все возможное для того, чтобы их сделки закрывались вовремя и по хорошей цене. Кроме того, я своевременно делился с ними информацией о рынках, соответственно, они могли выгоднее купить те или иные ценные бумаги для пенсионных фондов своих клиентов. И вдруг оказалось, что я застрял посередине между новыми, зелеными засранцами-всезнайками и моими закаленными в боях товарищами.
Первый красный флажок возник, когда эти манхэттенские уроды пригласили для работы в валютный отдел нового парня по имени Дэн, «только что из Гарварда». Я попытался научить его старым методам, принятым в SSgA, однако он просто ухмыльнулся в мою сторону и поправил свой галстук-бабочку. Он делал кучу ошибок, которые я терпеливо поправлял, пока как-то раз в пятницу не возникла по-настоящему большая проблема. Дэн подтвердил крупный ордер на покупку японской иены, однако вместо того, чтобы убедиться, что его партнер в Нью-Йорке согласится с ним и подтвердит покупку, он отправился домой пораньше, чтобы потусить со своей девчонкой. Сделка была заключена.
Через два месяца, когда пришла пора исполнять обязательства по этой сделке, в офисе моего босса Джо зазвонил телефон. На другом конце линии был наш партнер из Нью-Йорка. Джо включил громкую связь, и через пару секунд я чуть не обделался от услышанного.
— У нас тут небольшая проблема, Джо.
— Какая проблема, Ларри?
— Помнишь ордер на покупку иен? Твой парень Дэн сделал все наоборот.
— Наоборот? — Джо ослабил галстук и начал активно потеть.
— Именно так. Он ошибочно указал, что мы продаем, а не покупаем. И у нас тут возникли убытки.
— Убытки, — долгая пауза. — Насколько большие?
— Семьсот восемьдесят тысяч долларов.
Твою мать!
И в этот момент с верхушки горы начал катиться снежный ком, остановить который было уже невозможно. Разумеется, Джо был вынужден сообщить об этом фиаско нью-йоркским ковбоям. У нас не было никакого способа спрятать потери в три четверти миллиона долларов, и казалось, что единственное, что мы можем сделать для клиента, — это компенсировать все за счет средств SSgA. Однако у этих двух типов возникла другая идея. Кто-то из них позвонил в Нью-Йорк сотруднику Chemical Bank и сказал примерно следующее:
— Ребята, предлагаем вам вот что. Начиная с этого момента, вы должны немного повышать для нас цену по всем будущим сделкам, пока не отобьете сумму, которую мы вам должны.
Что? Услышав это, я чуть не свихнулся! Эти два клоуна сказали, что если нам, State Street, понадобится купить французские франки для одного из наших клиентов — типа Amoco, — Chemical Bank сможет продавать нам валюту с негласной наценкой и накапливать у себя разницу! Такая практика была настолько незаконной, что заставила бы покраснеть даже Тони Сопрано. Фактически эти клоуны говорили Chemical: «Ребята, вы будете и дальше иметь с нами дела, если только заткнетесь и начнете играть по нашим правилам».
И тут снежный ком, катившийся с вершины, начал цеплять с собой все больше проблем. Как я уже говорил, наш отдел консолидировал все покупки иностранной валюты управляющими портфелями во всем банке. Если десяти управляющим портфелями требовались итальянские лиры для покупки итальянских ценных бумаг, то мы покупали всю сумму в течение одного рабочего дня, чтобы обеспечить оптимальный средний курс.
Однако если вы покупаете сумму на уровне 100 миллионов лир, то вынуждены действовать в рамках имеющихся траншей, а это может означать заключение десяти различных сделок в течение срока работы рынка. Курсы для каждой сделки будут немного различаться, некоторые сделки будут выгоднее других, и мне казалось вполне справедливым распределять результаты колебания курсов одинаково между всеми менеджерами.
Но знаете что? Эти нью-йоркские ковбои имели в банке «любимчиков». Они ценили одних управляющих (целовавших им зад) и с неприязнью относились к другим. Поэтому они приказали, чтобы результаты всех валютных сделок не оглашались до конца торгового дня. Затем они просматривали результаты и отдавали самые выгодные сделки своим фаворитам. И это невероятно меня бесило.
— Ты видел, какая фигня творится с распределением результатов сделок? — как-то вечером спросил я Рика после пары кружек пива. Я решил пойти с ним не в наше обычное место, а в другой бар, где мы могли бы спокойно поговорить наедине.
— Ну да, — кивнул он, глядя в свою кружку с пивом Sam Adams. — Я все ждал, когда же ты об этом заговоришь.
— Это просто невероятно, — выпалил я. — У какого-нибудь Джека есть миллион долларов на покупку японских иен, и такая же сумма есть у Джо, но в итоге Джо получает на 10 000 иен меньше! Это просто отвратительно!
— Да еще, возможно, и незаконно, — сказал Рик.
Я наклонился ближе к нему и прошептал:
— Пожалуй, я начну записывать разговоры этих ублюдков со мной.
— Я так и думал, что ты на это решишься. — Рик чокнулся своей кружкой с моей. — У тебя большие яйца и никаких мозгов.
После этого в течение довольно долгого времени я держал рот на замке, а глаза широко открытыми. Каждый раз, заметив сомнительную сделку, я делал копию документов и добавлял их к постоянно растущей пачке бумаг в моей квартире. Но держаться спокойно было все тяжелее. Эти барыги наверху становились все наглее и наглее. Они создавали фальшивые отчеты о прибыльности для клиентов пенсионного фонда, представлявшие их в лучшем свете, и в то же самое время скрывали убытки так, что никто не знал, насколько сильно они облажались.
Затем наше высшее руководство принялось вынуждать менеджеров жертвовать значительные суммы из личных рождественских бонусов на избирательные кампании «дружественных» государственных казначеев по всей стране. После избрания эти казначеи подписывали контракты с State Street на управление государственными пенсионными фондами, составлявшие многие миллиарды долларов. Я даже не особенно удивился, когда узнал, что один из высших чиновников ОАЭ, доктор Бин Харбаш, принял от нашей компании взятку, а взамен мы получили контракт на управление активами Abu Dhabi Investment Authority, составлявшими 2 миллиарда долларов. Судя по всему, команда руководителей SSgA была просто незнакома с американским законом о коррупции за рубежом
[14].
