«Потрясены? Да они помогали нам и всячески нас прикрывали, неужели это непонятно?»
— Однако мы должны задать UBS очень важный вопрос, — отметил Коулмен. — Когда от вас, как от банка, двадцать швейцарских банкиров совершают более трехсот командировок в нашу страну, начиная с 2003 года, кто-то в Америке должен знать, что происходит? Деятельность таких масштабов в стране просто не могла бы произойти, если бы кто-то сознательно не закрывал на нее глаза! И конечно, я бы хотел понять, что именно знали об этих сделках люди, работавшие в Америке.
— Если вы попытаетесь это выяснить, — усмехнулся я, — то тут же потеряете свою хорошую работу. Оглянитесь по сторонам. Половина политиков, сидящих вокруг, уже сегодня за обедом начнут звонить своим бухгалтерам и адвокатам и вопить: «Обеспечьте мне амнистию!»
Наконец пришло время поговорить со свидетелями, и от первого же имени у меня заболел живот — Кевин O'Коннор, помощник генерального прокурора из министерства юстиции, крупный мужчина с бульдожьим лицом и коротко стриженными черными волосами. Он был начальником Кевина Даунинга, и, без сомнения, именно он отдавал Даунингу приказы. Рядом с ним сидел Дуглас Шульман, комиссар налоговой службы, худой и неуверенный в себе мужчина. Он выглядел как типичный бухгалтер, каким он и был. Оба они наклонились вперед и сжались в комок, будто ожидая трепки от Левина. Он же поблагодарил их за участие, попросил встать и поднять правую руку, а затем привел их к присяге.
Шульман представил свое заявление, в котором описывались все те прекрасные методы, с помощью которых налоговая служба могла бороться с американцами, уклонявшимися от уплаты налогов. Он рассказал о соглашении о квалифицированном посредничестве (которым UBS всегда пренебрегал) и иске к «Джону Доу» (на который UBS просто наплевал). Затем он упомянул таких людей, как я, и я насторожил уши.
— Последний и очень важный инструмент, о котором я расскажу сегодня, — это информаторы, — сказал Шульман. — Информаторы уже давно выступают ценными источниками информации для налоговой службы, занимающейся гражданскими и уголовными расследованиями офшорных схем по уклонению от налогов. Мы надеемся, что благодаря новым стандартам работы, позволяющим вознаграждать информаторов, мы сможем получать больше данных о возможных нарушениях закона.
Он говорил обо мне и приглашал таких, как я, делиться имевшейся информацией. Если она была ценной, то информатор мог получить от налоговой службы щедрое вознаграждение. Иронично, но при этом он сидел рядом с человеком, который больше всех остальных в Вашингтоне ненавидел информаторов. Один человек хотел короновать информатора, а другой — оторвать ему голову.
Типичный Вашингтон.
Когда пришла очередь Кевина O'Коннора, я громко рассмеялся. Мне никогда не доводилось видеть его лично или слышать его голос. Внешне он напоминал крупного и мясистого брата Шона Ханнити
[82], однако голос у него был скрипучим, как у старой дамы. O'Коннор сообщил председателю, как прекрасен его комитет, а затем перечислил все примеры великолепной работы следователей налогового подразделения министерства юстиции, проведенной в связке с налоговой службой.
Сотрудники Левина вытащили огромную схему, на которой были изображены все техники UBS для привлечения Новых Денег, но из которой не было понятно, кому конкретно могли бы принадлежать эти деньги. Когда Левин спросил O'Коннора, видел ли он что-то подобное раньше, тот ответил:
— Да, поскольку нам рассказал о них Брэдли Биркенфельд.
— Спасибочки, Дик Трейси
[83]. И поэтому вы хотите посадить меня в тюрьму?
Сенатор Коулмен произнес глупость:
— Мы должны положить этому конец!
Будто до сегодняшнего утра он никогда не слышал о секретных швейцарских номерных счетах — и вдруг внезапно обнаружил, что ими пользуются американские граждане!
И вдруг все увидели сенатора Джона Керри, который вошел в зал и занял место на возвышении. Керри не был членом комитета, поэтому он поблагодарил Левина за возможность присоединиться и принес много похвал важному расследованию секретных банковских практик в Швейцарии. Я потряс головой и громко прошипел:
— Господи Иисусе, если бы они только знали…
Всего четыре года назад я сидел в офисе Джона Керри, общаясь с сенатором один на один после того, как он проиграл в 2004 году президентские выборы Джорджу Бушу. Он поблагодарил меня за активный сбор средств для его кампании. Я встречался с двумя из его представителей, отвечавших за сбор средств, в его домах в Нантакете и Джорджтауне, а затем собрал для него полмиллиона долларов (включая мой собственный вклад) в Швейцарии. Человеком, который пригласил меня в ближний круг сенатора, был Джек Мэннинг, лучший друг Керри и руководитель мегакомпании Boston Capital. Компания занималась недвижимостью и была пятым по размеру владельцем жилых помещений в Соединенных Штатах (147 000 квартир в 48 штатах). Мэннинг, личное состояние которого оценивалось в 1,8 миллиарда долларов (он входил в список Forbes 400), много лет активно занимался сбором денег для демократической партии. Во времена Клинтона он был регулярным гостем в Белом доме. Интересно, что Мэннинг как-то раз совершил невозможное — он свел Билла Клинтона и Эла Гора на одном и том же торжественном мероприятии — в один и тот же вечер — в своем бостонском доме в 1998 году (входной билет на мероприятие стоил 25 000 долларов). В то время они были действующими президентом и вице-президентом, и с точки зрения секретной службы это было нарушением всех правил безопасности. Но Мэннингу все равно удалось это сделать.
Теперь, четыре года спустя, я чуть не описался от смеха, наблюдая за тем, как Керри своим типичным трезвым тоном рассуждал о страданиях американского налогоплательщика. Не забывая между делом похвалить себя, Керри вспоминал, как работал в банковском комитете Сената и возглавлял расследование против печально известного багамского банка BCCI, который занимался укрывательством денег для панамского диктатора Мануэля Норьеги и мало кому известного джихадиста по имени Усама бен Ладен.
— Банковский комитет предложил некоторые поправки, известные как поправки Керри, требовавшие прозрачности в отчетности…
О да! «Поправки Керри»! Этот человек пришел в зал заседаний, чтобы поговорить про себя и, возможно, убедиться в том, что все под должным контролем. Это может показаться невероятным, но, закончив свою речь, он вежливо спросил O'Коннора и Шульмана, почему министерству юстиции и налоговой службе так и не удалось в свое время поймать международных банковских жуликов! Он что, серьезно?
Постепенно у Керри кончился бензин. Он пришел, переключил на себя все внимание, сыграл в Бэтмена, спасающего мир, а затем ушел. Тогда сенатор Левин попросил своих сотрудников представить собравшимся запись интервью с информатором из LGT, который теперь жил под вымышленным именем в условиях программы защиты свидетелей. На экране телевизора был виден лишь силуэт этого парня, однако было заметно, что он полностью лыс, имеет огромные, как у слона, уши, носит очки и говорит с типичным лихтенштейнским швейцарско-немецким акцентом. Я хлопнул себя по лбу.
