Вода в озере нагревалась гораздо раньше, нежели в Днепре и других водоемах (уж непонятно, почему), поэтому соблазн искупаться, едва появлялась первая трава, всегда был велик у жителей поселения, особенно у молодежи. Да только после трагедии с девушками волхвы строго-настрого запретили даже приближаться к заколдованному озеру. Тем более, что в лунные ночи утопленницы выходили на берег и устраивали свои русалочьи игры. Тем не менее в озере кто-то копошился. Оно было мелководным – большей частью по грудь человеку – и вода в нем местами казалась тронутая ржавчиной. Но была она чистой и прозрачной.
Сокол присмотрелся – и облегченно вздохнул. В озере ковырялся кузнец Будивой. Узнав его, мальчик ничуть не удивился тому, что кузнец пренебрег запретами волхвов. А что ему сделается, ежели ему в работе помогают даже бесы? К тому же кузнецы в чести у богов.
Это ведь бог-кузнец Сварог научил людей ковать железо. Да и бог-громовик Перун не чурался кузнечного ремесла – собственноручно ковал свои стрелы-молнии, да с таким азартом, что гром его молота разносился далеко по земле.
Будивой добывал в озере железную руду, это Сокол понял сразу. Найти руду в землях полян было не труднее, чем гончарную глину. Да вот только нужно знать места, где ее много. Видимо, в Русалочьем озере руда была особо хорошей, потому что вещи, которые ковал Будивой, отличались отменным качеством.
Другие кузнецы пытались выведать у него, где он ее добывает, да только нелюдимый лохматый Будивой, смахивающий на лешего, отмалчивался, не желая выдавать эту тайну собратьям по ремеслу.
Похоже, Сокол нечаянно раскрыл секрет кузнеца и теперь не знал, что ему делать: возвращаться назад не хотелось, он уже изрядно устал, плутая по чащобе, а идти по берегу озера побаивался, так как Будивой мог его заметить. В замешательстве он притаился в кустарнике и невольно стал свидетелем занимательного зрелища – добычи железной руды.
Сокол уже знал, что болотная руда чаще всего залегает в земле тонкими слоями, но иногда выходит на поверхность в обрывистых берегах рек или озер. Однако чаще всего она таилась на дне болот и озер.
Будивой разделся догола и, войдя в воду по пояс, прощупывал дно острым железным рожном. Найдя рудную залежь, он брал в руки черпак на длинной рукояти, вычерпывал плотные тяжелые комья красно-рыжего оттенка и нагружал ими плотик. Обычно кузнецы копали руду в конце лета и начале осени, два месяца сушили, затем обжигали на кострах и по санному пути доставляли к месту выплавки, которое находилось неподалеку от поселения.
Некоторые зажиточные поляне даже строили себе погреба и фундаменты жилищ из болотной руды плохого качества – той, которая была не нужна кузнецам. Большие камни обрабатывали зубилами и железными секачами, переделывая их в бруски, затем накладывали друг на друга и скрепляли глиной. Болотная руда была очень прочным и долговечным материалом.
Сокол присмотрелся и увидел на противоположном берегу ржавые кучки. Похоже, Будивой ушел из поселения с утра пораньше, до рассвета, чтобы его никто не видел. И уже успел сделать солидный запас ценной руды.
«Нужно возвращаться. Не хочется, конечно, но что делать?» – печально подумал Сокол и начал осторожно отползать назад, как вдруг раздался низкий басовитый голос Будивоя:
– А кто там прячется на берегу? Покажись, иначе стрельну!
Сокол глянул на озеро и обомлел – кузнец держал в руках большой мощный лук, и длинная тяжелая стрела, которая могла пронзить насквозь даже лошадь, была нацелена точно в его сторону. Видимо, лук находился на плотике; Будивой всегда отличался большой осторожностью и недоверчивостью.
Мальчик знал, что кузнец – отменный стрелок, а значит, ему несдобровать. Стрела куда быстрее человека. И укрыться от выстрела негде – поблизости нет ни одного дерева с толстым стволом.
С виноватым видом, словно он сделал что-то нехорошее, Сокол выбрался на берег и оказался под прицелом острых глаз кузнеца. Конечно же, тот сразу узнал мальчика. После того как Сокол принес в поселение шкуру волкодлака, он сделался местной знаменитостью. Даже волхвы стали относиться к нему с некоторым почтением, несмотря на его малый возраст. И то верно: не может отрок, пусть и внук всеми уважаемого кобника Чтибора, быть обычным человеком. Встретиться с волкодлаком и остаться в живых не каждому дано. Значит, Сокол отмечен большой милостью богов.
– И что ты здесь делаешь? – после небольшой паузы строго спросил Будивой.
– Я нечаянно… Был на ловах… и вышел к озеру.
– Понятно. И как ловы, удачны ли?
– Вот… – Сокол показал кузнецу свою добычу.
– Знатно… – Будивой прищелкнул языком – похоже, от восхищения.
Сокол вдруг расхрабрился – неизвестно отчего. Он уже понял, что кузнец не злится на него, поэтому решил сделать ему подарок. Достав из сумки одного глухаря, Сокол положил его у ног кузнеца, который тем временем вылез на берег и облачился в длинную полотняную рубаху. Она была закопчена и вся светилась от прожогов.
– Это тебе на обед… – потупившись, сказал мальчик.
– Ну, одному мне целого глухаря не съесть. Ты небось тоже проголодался?
– Есть немного… – признался Сокол.
– Вот и добро. Испечем твою добычу и потрапезничаем вместе. Ты не против?
– Нет! – поторопился ответить мальчик.
– Тогда выпотроши птицу – только перья оставь! А я пока управлюсь со своими заботами.
Спустя недолгое время на берегу уже горел костер, а кузнец тщательно обмазывал толстым слоем глины выпотрошенную птичью тушку.
Сокол внимательно наблюдал за его действиями. Он знал этот древний способ готовки пернатой добычи, но никогда прежде им не пользовался – не было надобности.
Главным было отыскать подходящую глину. Она не должна была рассыпаться сразу после высыхания. Для этого обычно катали шарики и бросали их на угли – для пробы. Если шарики только трескались, значит, глина подходящая. Но за это можно было не беспокоиться – уж кто-кто, а кузнец хорошо знал, где найти нужную глину.
Пока Сокол таскал дрова для костра, он сходил куда-то в лесок и принес корзину красной глины. Из нее получалась отличная посуда, и Сокол отметил про себя, что гончары поселения понятия не имеют, какое сокровище находится неподалеку от их мастерских. Им приходилось ездить за этой глиной далеко, что было отнюдь небезопасно.
Но Будивой ревниво охранял свои секреты, что, конечно же, не делало ему чести. Однако таким уж он был человеком…
Сначала кузнец отрезал у глухаря голову, почти не оставив шеи, и удалил крылья вместе с хвостом. Мяса на крыльях было немного, а из-за перьев птица готовится долго и может подгореть в некоторых местах. Затем Будивой натер солью глухаря изнутри, набил тушку пряными травами (благо найти их возле озера не составило труда) и зашил ее тонким и гибким прутиком из лозы.
Когда костер прогорел, кузнец закопал тушку в горящие уголья и развел сверху маленький костерок – чтобы угли не затухли, ведь увесистая тушка глухаря будет долго доходить до полной готовности. Все эти процедуры проходили при полном молчании. Сокол не знал, о чем можно поговорить с Будивоем, а тот был чересчур увлечен своим занятием.
