Алмуш, которого тут же допросили, отпираться не стал. С гордым видом он назвал свое имя, и Фаст лишь присвистнул от приятного удивления (которое все-таки было немного омрачено тем фактом, что ома угров заарканил не он, а Сокол). Это была несомненная удача! Теперь в крепостце об их отряде будут рассказывать легенды. А кто был его предводителем? Фаст, сын хакана Руяра!
Сокол с невозмутимым видом обобрал Алмуша – изъял у него оружие и кошель с деньгами и отошел в сторону. Никто даже не заикнулся, что он поступает неправильно. Ведь на такое действо должен был отдать приказ Фаст. Но тот тоже даже глазом не моргнул. Сокол был в своем праве, хотя немного и нарушил издревле заведенный порядок.
Но то, что произошло дальше, ошеломило Фаста. Сокол подошел к нему и, держа на вытянутых руках превосходный меч Алмуша, молвил:
– Прими это оружие от меня в дар, Фаст. Ты хороший предводитель, честь тебе и хвала.
Изумленный Фаст взял меч дрожащими от волнения руками. (Его старинная махайра оказалась навсегда утерянной, и теперь у пояса сына хакана висел невзрачный византийский меч.) Уж чего-чего, но от Сокола он такой щедрости не ждал. Отказаться от столь ценной добычи? Нет, не ценной – бесценной!
При ближайшем рассмотрении меч оказался изделием оружейников Востока. Его клинок был узорчатым, словно голубоватая сталь покрылась изморозью. Меч стоил целое состояние!
Не говоря ни слова, Фаст достал нож и полоснул себя по руке острым лезвием. Сокол мигом понял, что желает сын хакана. Нимало не мешкая, он тоже сделал надрез на своем предплечье.
Они соединили руки таким образом, чтобы их ранения плотно сомкнулись, а затем нацедили немного крови в медный кубок, который Добран быстро наполнил из походной фляги хмельным медом, и выпили его до дна, поочередно прикладываясь к чеканному венцу.
Фаст и Сокол стали побратимами! Теперь они были ближе друг к другу, чем родные братья. Конечно, хитроумный Сокол не ожидал такого эффекта от этого дара. Он просто хотел наладить отношения с сыном хакана, от которого многое зависело в его судьбе, и загладить свою вину. Ведь ему было хорошо известно, что мечом кузнеца Будивоя можно перерубить все, что угодно. Возможно, за исключением особо прочных мечей из Хузистана
[50]. Но они были чрезвычайно редки.
Лес огласился криками. Юные вои ликовали. Им очень не нравились отношения двух своих товарищей, которые могли в любой момент перерасти в откровенную вражду. Теперь их отряд был сплочен, как никогда прежде. Воспитанники Волчилы были готовы к новым подвигам.
Глава 9. Придворный врач
Иудей Иегуда ибн Абитур, главный придворный врач и советник кордовского эмира Абд ар-Рахмана II из династии Омейядов, внимательно вслушивался в неторопливый говорок своего личного секретаря.
Несмотря на довольно скромную должность при дворе, он был обласкан эмиром, который иногда поручал ибн Абитуру различные (в основном сложные) дела дипломатического свойства. Абд ар-Рахман II покровительствовал наукам и искусству, отличался веротерпимостью. Но добродушный от природы, он позволял влиять на государственные дела даже женщинам из гарема. Политические интриги опутали весь двор эмира, поэтому Иегуде ибн Абитуру приходилось лавировать между разными партиями, которые боролись за власть и за благосклонность повелителя Кордовы.
Тем не менее, несмотря на свой мягкий покладистый характер, Абд ар-Рахман II в 837 году вернул эмирату Толедо, а в 844 году отразил набег викингов, высадившихся в Кадисе, занявших Севилью (за исключением цитадели) и напавших на Кордову.
Секретарь читал Иегуде ибн Абитуру письмо правителя Хазарского каганата, а-мэлеха
[51] Захарии
[52]. Однажды посол Хорасана рассказал Иегуде о Хазарском царстве, расположенном на берегах Чермного
[53] и Хвалынского морей. Хазары – доблестные воины и храбро обороняются от соседних воинственных племен. Жили они как евреи, соблюдая Тору.
Иегуду сильно взволновали эти новости: может быть, этот странный народ является одним из десяти затерянных колен Израилевых?
Когда византийский посланник подтвердил Иегуде, что в славянских землях существует держава хазар, исповедующих иудаизм, он спешно снарядил в Константинополь своего доверенного представителя. К великому сожалению Иегуды ибн Абитура, византийский василевс
[54] не разрешил посланнику отправиться в Хазарию, оправдывая свой запрет опасностью пути.
Второй раз возможность связаться с Хазарией представилась, когда в Кордову вместе с очередными послами прибыли два купца-еврея из Восточной Европы. Иегуда приказал своему секретарю написать письмо а-мэлеху. В этом послании он выразил восхищение фактом существования иудейского государства, отметив, что эта весть вселила радость и надежду в сердца всех евреев.
«Если сведения о еврейском государстве верны, – писал он, – то я без колебаний оставил бы свою семью и пустился странствовать, пока не пришел бы к месту, где находится господин мой, царь, чтобы увидеть его величие. Как я могу успокоиться и не думать о разрушении нашего великолепного Храма, когда нам говорят каждый день: “У каждого народа есть свое царство, а о вас даже не вспоминают на земле”?»
Иегуда попросил Захарию рассказать об истории, географии и политическом устройстве его державы. В конце своего послания Иегуда ибн Абитур поинтересовался, в большой надежде услышать от Захарии великое откровение, когда наступит «конец чудес», избавление еврейского народа.
Письмо в Хазарию доставили кружным путем, через Венгрию и Булгарию. А-мэлех Захария получил его, и теперь Иегуда ибн Абитур с волнением вникал в подробности жизни столь неожиданно образовавшегося иудейского государства.
Секретарь вопросительно взглянул на своего господина – нет ли какого-либо недовольства его неторопливым чтением? – и Иегуда милостиво кивнул: все хорошо, продолжай в том же духе. И снова в просторном кабинете главного раввина Кордовы зазвучала неторопливая речь секретаря:
– …Извещаю тебя, что пришло к нам письмо твое, увенчанное красотой твоей речи, через одного иудея из страны немецкой. Мы обрадовались тебе и восторгались твоим разумением и твоей мудростью. И было написано в нем о местонахождении твоей страны, об отдаленности этого места от черты равенства дня и ночи; о происхождении Абд-Рахмана, царствующего над нею; о почете и великолепии царства и величии его, и о помощи, оказанной ему Богом в отношении подчинения областей Востока, как они были ранее под властью его предков. Стало известно нам и о тех затруднениях, благодаря которым твое письмо поздно пришло к нам вследствие отдаленности всех народов отсюда и прекращения прихода купцов. И как ты сомневался в этом, пока о могуществе вашего государства не стало слышно во всех концах земли и не стали все цари земли воздавать почет вашему царю. Как стали приходить в вашу страну посланцы Кустандины
[55] с дарами от ее царя и как они рассказали вам истину о нашем государстве и нашей вере, известия о чем вы считали раньше лживыми и чему не верили.
