— Да. Я подтверждаю, что это моя картина. А где остальные?
— Пока мы нашли только эту.
— И где же, если не секрет?
— Пока операция не закончена, для всех… секрет. Но вам могу сказать, что сегодня мы взяли двух опасных рецидивистов. У них и нашли эту картину.
— А кто они? — не удержалась и влезла в разговор Алла. — Цыгане?
Астахов посмотрел на нее с укоризной, а Солодовников с удивлением.
— Нет, не цыгане.
— Но где же, в самом деле, остальные картины? Что говорят эти ваши рецидивисты? — раз начав, остановиться Алла уже не могла.
— Они, естественно, пытаются все отрицать, — сдержанно отвечал следователь. — Николай Андреевич, я хотел бы предложить вам их опознать. Возможно, они вам когда-то встречались.
— Скажите, — опять вмешалась Алла, — а эти люди специализировались на краже произведений искусства?
— Вообще-то они специализировались по другим делам… — Нет, эта женщина определенно начинала раздражать Ефрема Сергеевича. — И как они решились на кражу картин, нам еще предстоит выяснить. Установить круг общения, отработать связи…
— Тогда я могу быть вам очень полезна.
— Вы?! — вытаращили глаза и Солодовников, и Астахов.
— Я знаю очень многих, кто интересуется произведениями искусства. Включая мелкую шушеру, которая вокруг таких людей крутится.
Тут и Николай Андреевич понял, что она имеет в виду.
— Ефрем Сергеевич, я думаю, в этом вопросе мы действительно можем Алле Борисовне полностью доверять. У нее богатый опыт.
— Я без малого двадцать лет занимаюсь картинами и кое-что в этом понимаю, — пояснила следователю сама Алла.
— Ну что ж, хорошо, я не возражаю. — Солодовников вышел, оставив Астахова и Аллу одних.
— А ведь я был прав, Алла Борисовна, — как видите, картины украли не цыгане.
— Подождите утверждать это раньше времени, — фыркнула Алла. — Ведь нашли пока всего одну картину.
— Но нашли ее не у цыган.
— Николай Андреевич, а почему вы их так рьяно защищаете?
— Просто я не люблю, когда кого-то обвиняют бездоказательно.
— Ну что ж, подождем, пока будет найдено все остальное.
* * *
Земфира разыскала дочь в больничном коридоре. О том, что Люцита уехала вместе со «скорой помощью», которая увезла Рыча, сообщил Земфире неугомонный Васька.
— Девочка моя! — бросилась она к Люците. — Что случилось с Богданом? Как он?
— Он в реанимации. Операция прошла хорошо, мама. Но пуля была в самом сердце. Врачи надеются, что самое худшее уже позади.
— Врачи надеются — надейся и ты!
— Я не надеюсь, мама, я верю! Он будет жить!
— Господи! За что ж тебе такие испытания? — Земфира невольно пустила слезу.
— Не плачь, мама, не надо. Видишь, я же не плачу.
— Тебе надо отдохнуть, доченька. Сходи на улицу, погуляй, воздухом подыши. А я здесь посижу. Будет что-то известно, я тебя сразу же позову!
— Нет, мама, я должна быть здесь. Я должна за него молиться.
— Может, тебе принести что-нибудь покушать или попить? Ты ведь с утра не ела…
— Не надо. Лучше просто посиди со мной.
Они обнялись, сидя на обитой дерматином деревянной скамье.
— Какое горе, дочка, какое горе! — причитала Земфира. — И детишки Розауры так к нему привязались…
Сидеть здесь им предстояло еще долго.
Глава 22
Игорь нашел скупщика золота на его обычном месте на набережной. Тамарино кольцо среди прочего своего товара тот отыскал быстро.
— Оно? — переспросил скупщик.
— Оно, — подтвердил Игорь.
— Четыре тысячи.
— Так ведь ты же дал мне за него три?! — изумился недавний продавец, а теперь покупатель.
— А ты как хотел: за что возьму — за то и отдам? Жить тогда с чего буду?
Больше Игорь спорить не стал и отсчитал скупщику четыре тысячи. Еще одна тысяча у него оставалась.
— Выпьешь со мной? — спросил он торговца золотом, кивая на Маргошино заведение.
— Можно.
Зашли в кафе, заказали коньячку с лимоном.
— Давай выпьем за то, чтобы бабы… — начал Игорь и сбился. — Хотя нет. Давай выпьем за мужиков, а то, что бы бабы без нас делали?
Скупщик усмехнулся, но выпил.
— Слушай, мужик, ты зачем про меня цыгану рассказал?
— Ну так ты ведь не предупреждал, что про тебя нельзя рассказывать, — невозмутимо отвечал скупщик. Игоря он раскусил сразу и понял, что это человек мелкий и слабый. Во всяком случае, бояться его нечего.
— Хорошо хоть кольцо не продал, — примирительно сказал Игорь и еще раз разлил коньяк по стопочкам.
…Через час в гостиничный номер к Тамаре Игорь ввалился уже сильно подвыпившим.
— Томочка! — сразу полез к ней целоваться, но чуть не упал.
— Господи, Игорь, да ты же пьян! За что мне только это наказание?! Когда у нас такое важное дело, ты напиваешься в стельку!
— А зато колечко твое вот, пожалуйста… — Он гордо бросил кольцо на стол перед Тамарой.
— Пьяная скотина! — Женщина с силой толкнула любовника, а тому уже немного было и надо, чтобы повалиться на кровать.
Оказавшись на койке, Игорь сразу же свернулся калачиком и натянул на себя одеяло.
— Напился, как свинья! — никак не могла найти себе места Тамара. — О деле забыл?
— Не забыл. Только я не понимаю, к чему такая спешка? Времени-то у нас еще уйма. Вот сейчас высплюсь…
— Ты хочешь сказать, что все уже подготовил?
— А чего там готовить? Бензин на месте, возле конюшен Зарецкого, сами конюшни тоже на месте. Остается только дождаться, когда все, кроме Кармелиты, уйдут в театр. — Игорь зевнул, широко открыв рот.
— Игорь, отдай мне ту пленку! — вдруг резко сменила тему Тамара. — Как ты не понимаешь, сволочь, что от нее зависит моя жизнь?!
— Зависит, — сожитель пьяненько ухмыльнулся. — Только не от нее, а от меня!
— Черт! — Тамара не то ругнулась, не то назвала Игоря тем, на кого он становился все больше похож. — Ну зачем она тебе? Ты хочешь меня шантажировать?!
— Нет, дорогая, я просто хочу иметь гарантии, что, после того, как я подожгу конюшни вместе с Кармелитой, ты не сдашь меня в милицию! Так что до конца дела кассета останется у меня! — Оказывается, не так уж Игорь был и пьян.
О какой же такой пленке, о какой кассете они говорили? Да о той самой, на которой год назад были записаны разговоры Форса и Тамары. Разговор об убийстве Розауры и беседа о предстоящей аварии автомобиля, в котором будут ехать Максим и, как оказалось, Светка.
