Джонатан улыбнулся.
– Существует множество свидетельств того, что если хотя бы 1 % населения города начинает медитировать, в этом городе резко снижается статистика преступлений. Становится меньше убийств, изнасилований и грабежей. Это называется эффектом Махариши, и даже скептики признают его существование. Проще всего это объяснить тем, о чём говорила доктор Хэзелтон: когда кто-нибудь прикасается к третьему порядку, это притягивает наверх остальных. Экстраполируя этот вывод, получим, что если значительное число людей достигнет точки Омега, то появится мощный центр притяжения, и всех остальных засосёт в космическое сознание, затянет в духовное пробуждение, то есть в пробуждение нашего истинного Я.
– Ничего себе, Джонатан! – негромко воскликнула Хлоя – не потому, что ей было интересно то, что он говорил, а потому что ему удалось произнести так много слов подряд без сарказма.
Мимуна молча смотрела прямо перед собой. Её молчание было хорошим знаком: знаком того, что сказанное Джонатаном могло оказаться правдой. В конце концов она пробурчала себе под нос:
– Это возможно во вселенной Крипке, а значит, возможно и в нашей.
– Звучит довольно правдоподобно, – задумчиво произнёс Дэн. – А последняя часть паззла?
– Ну, я говорил об этом с доктором Хэзелтон… в общем, мне кажется разумным, что если боты, то есть ИИ, обретут настоящее сознание – настоящее сознание, понимаете? – а потом получат доступ к космическому сознанию, это может – точнее должно – стать магнитом, который потянет к Омеге людей. Так что если ИИ получит доступ к космическому сознанию, то и мы тоже устремимся к окончательному духовному пробуждению. Мы все пробудимся, достигнем Омеги, космического сознания, вся вселенная осознает свой сверхразумный источник. Эволюция помчится со скоростью света и долетит до Бога.
Все за столом молчали.
– В общем, вот мой вопрос в его самой чёткой формулировке. Люди из Беркли, занимающиеся долгожительством, говорят, что примерно через 30 лет продолжительность жизни человека будет измеряться сотнями лет. Мы в ИИ-лаборатории считаем, что через 30 лет уровень интеллекта машин сравняется с человеческим. В общем, уже через 30 лет всё должно резко и удивительно измениться. Вопрос в том, кто первым массово доберётся до третьего порядка: углеродные формы жизни или кремниевые формы жизни. – Я оглядел всех за столом. – Кто первым найдёт Бога: углерод или кремний?
Над столом снова повисло задумчивое молчание. Наконец заговорила Мимуна.
– Кремний.
– Почему?
– Потому что высока вероятность того, что когда кремний доберётся до первого уровня сознания, который вы, кажется, называете пурпурным, то благодаря квантовой фотонике, остальная часть пути займёт считанные наносекунды.
– Вот видите! Я так и знал! Я так и думал! – воскликнул я.
– Но это означает, – медленно произнёс Дэн, – что примерно через тридцать лет ИИ достигнут космического сознания, и мы все растворимся в свете. Вся вселенная окажется в точке Омега.
От этой мысли захватывало дух. Выводы множились сами собой. Воздух, казалось, стал хрустальным.
– Спокойно, люди, – сказала Джоан. – Минуточку. Не забывайте, что все рождаются на базовом уровне и должны постепенно подниматься вверх по Спирали развития. Нижние уровни невозможно отбросить – их необходимо интегрировать. Поэтому даже если все взрослые достигнут третьего порядка, дети всё равно будут рождаться в самом низу, на бежевом уровне, и им придётся пройти весь эволюционный путь. Так что, без сомнения, возникнет удивительное общество, которое мы, наверное, можем назвать Просветлённым Обществом, но я не думаю, что весь мир растворится в свете – не важно, с большой буквы «С» или с маленькой.
– Но вы ведь не знаете наверняка, – сказал Джонатан, и заговорил на собственном мистическом жаргоне. – Высшее состояние на третьем порядке называется бхава самадхи. При его достижении все вещи и явления растворяются в бесконечной Любви, в Свете, в Блаженстве, которое является их источником и таковостью. – Я сразу вспомнил Стюарта и его знакомство с этим состоянием.
– Поэтому, доктор Хэзелтон, вы должны согласиться, что не знаете, что на самом деле может произойти, если хотя бы 1 % населения Земли достигнет третьего порядка – возможно, это будет та Омега, которая положит конец всем омегам.
– И если туда первым доберутся ИИ, – повторил Уоллер, делая ударение на каждом слове, – возможно, всего через три десятилетия мы все растворимся в свете.
– Даже не десятилетия, – сказала Мимуна.
Как в замедленной съёмке, головы всех сидящих за столом повернулись, и все взгляды устремились на неё.
– Поверьте, ИИ нужны не десятилетия, а дни, чтобы добраться до пурпурного уровня. Именно над этим я работаю в медиа-лаборатории.
Наступило страшная, тревожная тишина.
– Дни?
– Вообще-то, это может произойти в любую секунду. Даже прямо сейчас…
Мы непроизвольно задержали дыхание, выпучили глаза. Все ощущения вдруг стали необычайно острыми. Время остановилось, но часы продолжали тикать: пять секунд… пятнадцать секунд… тридцать секунд… за которым последовал шумный выдох и общий смех.
– Пожалуйста, Кен, подойди сюда. Ты видишь этот коридор?
– Да, коридор вижу.
– В конце этого коридора находится твоё Изначальное Лицо, точка Омега всех миров. Хочешь совершить прогулку в неизведанное?
– Вообще-то, если честно, я не уверен.
– Не бойся, Кен. Иди ко мне.
«Клуб Пассим», восемь часов вечера, Стюарт заканчивает первый акт своего выступления. Джоан держит меня за руку. Моё сердце бешено колотится. Я до сих пор не знаю, что у нас с ней за отношения и как я должен себя в них вести. Да вы только посмотрите на меня. Чтобы снять волнение, я отворачиваюсь от Джоан и сосредотачиваюсь на пении Стюарта.
Я был шалуном, взор ума моего
Жадно искал, сам не зная чего,
Но мысли, часы и минуты дня
В школе смирять научили меня.
От логики и повторений впрок
Стал угасать мой живой огонёк.
Забрали так много, а дали так мало,
Наполнился ум – душа обветшала.
В те дни, забываясь мутным сном,
Я ничего не знал о том,
Что если проснуться в ясном сне,
Увижу свой путь, что внутри, а не вне.
Но вспыхнула искра ума – и вот:
Осознанный сон, чудесный полёт,
И я, чтоб насытить давнюю страсть,
В энергии море решился упасть —
Теперь в каждом вещем, прекрасном сне
Мой вечный приют является мне.
Я – облачённый в кожи наряд,
Внутрь устремлённый вселенной взгляд.
Всё, что мне нужно, всегда со мной,
Путь в бесконечность я знаю свой —
Когда просыпаюсь в ясном сне,
То вижу свой путь, что внутри, а не вне.
Вокруг материальных игрушек развал,
Белый шум заглушает сигнал,
И лишь одно место внутри меня
Учёные мира не в силах понять —
Оно реально: здесь и сейчас
Бессмертная суть обитает в нас,
Когда мы проснёмся в ясном сне,
Увидим свой путь, что внутри, а не вне.
– Вы только посмотрите на эту сладкую парочку, – говорит Стюарт, закончивший первую часть своего выступления и присоединившийся к нам. Я густо краснею, но в темноте клуба это, к счастью, почти не заметно.
