Дженис Коутс, также присутствующая при рассказе Селии, дала краткую характеристику этой тюрьме.
— Еще то место. Неприятное.
Голова, как её называли заключенные там мужчины, мелькала в средствах массовой информации задолго до Авроры, как редкий пример успешной рекультивации земли на месте старых горных выработок. После того, как Улисс Энерджи Солюшн закончили вырубку лесов и перенесли взрывные работы на вершину горы, чтобы добывать уголь уже там, они типа «восстановили» землю, подняв на-гора пустую породу и разровняв её. Продвигаемая в СМИ идея заключалась в том, что вместо того, чтобы считать горные вершины «разрушенными», общественность должна рассматривать их, как «высвобожденные». Недавно разровнённая земля должна была стать землей для застройки. Хотя большинство населения штата и поддерживало угольную отрасль, они скептически относились к этой болтологии. Эти удивительно полезные новые плато, как правило, располагались у черта на куличках и часто соседствовали с могильниками или шахтными отстойниками, набитыми различными химикатами, а это совсем не то соседство, которое кто-то хотел бы иметь.
Но тюрьма была вполне подходящей постройкой на месте захолустной рекультивации. И никто особо не беспокоился о возможной экологической опасности, с которой могут столкнуться её обитатели. В результате гора Голова Льва стала местом для строительства тюрьмы максимального уровня безопасности Голова Льва.
Тюремные ворота, как рассказала Селия, были открыты, и входные двери тоже. Она, Милли, Нелл Зигер и остальные вошли. Большая часть разведывательной группы из Нашего места состояла из недавно получивших свободу заключенных и тюремных офицеров, и им было интересно, как жила другая половина. Все было более менее похоже, и даже более комфортно. Запахи были те же, и хотя там были некоторые трещины в полах и стенах, было сухо; и замочное хозяйство в каждой камере выглядело как новенькое.
— Какое-то дежавю,
[282] — признала Селия, — и к тому же немного забавное, знаете ли.
Ночь прошла спокойно. Утром Селия спустилась вниз по склону, в поисках тропы, которая могла бы помочь срезать часть дороги и спасти их от необходимости идти к Орлу длинным обходным путем. Неожиданно для Селии, ее игрушечная рация запищала.
— Селия! Кажется, мы кого-то обнаружили! — Это была Нелл.
— Что? — Ответила Селия. — Повтори?
— Мы внутри! Внутри тюрьмы! Окно в конце их версии Бродвея практически не пропускает свет, но как нам кажется, в одной из одиночных камер есть женщина! Она лежит под желтым одеялом! Похоже, она шевелится! Милли пытается найти способ открыть дверь, чтобы её освободить, но без электричества так… — и тут передача прервалась.
Неожиданный сильный грохот от удара чего-то крупного об землю испугал Селию. Она вытянула руки в стороны, пытаясь балансировать. Игрушечная рация вылетела из руки и разбилась о землю.
Стремглав взбежав на вершину дороги, с горящими легкими и дрожащими ногами, Селия прошла через тюремные ворота. Белая пыль рассеивалась по воздуху, как снег; она должна была прикрыть рот, чтобы не задохнуться. То, что она увидела, было трудно обработать, и еще труднее принять. Территория была разбита вдребезги, повсюду виднелись расщелины, словно после землетрясения. Поднятая с земли грязь висела в воздухе. Селия несколько раз упала на колени, прищуренные глаза практически ничего не видели, пока не добралась до чего-то твердого. Постепенно, начали вырисовываться прямоугольные формы основного ограждения Головы льва, а за ними ничего. За основным ограждением больше не было земли, и больше не было тюрьмы. Плато рухнуло и очистило пространство. Новехонькое здание максимального уровня безопасности спустилось вниз по задней части горы, словно большой каменный ребенок по горке. Забор был теперь не более чем декорация для фильма, только фасад и ничего позади.
Селия не осмелилась подойти к краю, чтобы заглянуть вниз, но она мельком, где-то далеко внизу, увидела несколько обломков: массивные цементные блоки, составлявшие основу здания, плавали на фоне болота пылевых частиц.
— И вот, я вернулась одна, — сказала Селия, — так быстро, как только смогла.
Она вздохнула и процарапала чистое место в грязи на щеке. Слушатели, десяток женщин, поспешивших на место проведения собраний к Шопуэллу после того, как по городу разнесся слух, что экспедиция вернулась, молчали. Остальные еще не подтянулись.
— Я помню, читала, что там была какая-то полемика по вопросу постройки тюрьмы в том месте, — сказала Дженис. — Что-то о том, что земля была слишком мягкая для такого веса. Люди говорят, что угольная компания сильно сэкономила на этом, перед тем как свалить. Государственные инженеры смотрели на все…
Селия перевела дух, выдала печальный вздох, и рассеянно продолжила:
— Нелл и я встречались, время от времени. Я не ожидала, что это продолжится вне стен тюрьмы. — Она шмыгнула носом — один раз. — Так что я, вероятно, не должна чувствовать печаль, но вот оно: мне печально, словно я в аду.
Воцарилось молчание. И тогда Лила произнесла:
— Мне нужно туда попасть.
Тиффани Джонс сказала:
— Составить компанию?
7
То, что они задумали, глупость, сказала Коутс.
— Это гребаная глупость, Лила. Идти копаться в завале.
Она шла рядом с Лилой и Тиффани Джонс по Болл-Хилл-Роуд. Еще два члена экспедиции были парой лошадей.
— Мы не будем копаться в самом завале, — сказала Лила. — Мы просто пороемся среди обломков на поверхности.
— И посмотрим, может быть, кто-то там еще жив, — добавила Тиффани.
— Ты шутишь? — Нос Дженис был свекольно-красного цвета от холода. Она все больше походила на архаичного пророка — ее белые волосы плыли вслед за ней, цвет ее впалых щек был таким же ярким, как и свет придорожных фонарей. Все, чего не хватало — это посох и хищная птица, которая сидела бы на её плече. — Они скатились по склону горы, и тюрьма их накрыла. Они мертвы. И если они и видели там женщину, то она тоже мертва.
— Я это знаю, — сказала Лила. — Но если они видели женщину в Львиной голове, это значит, что есть и другие женщины вне Дулинга. Узнать, что мы не одиноки в этом мире, Дженис… это будет круто.
— Не умри там, — сказала бывший начальник тюрьмы, когда они подошли к Болл-Хилл.
Лила ответила:
— Так и планирую.
И рядом с ней Тиффани Джонс еще более убедительно произнесла:
— Мы не умрем.
8
Тиффани каталась на лошадях все свое детство. Ее семья владела яблочным садом с детской площадкой, стадом мясных коз, ларьком с хот-догами и несколькими пони.
