Может быть, они пробежали две мили, а может, и три, когда лиса провела Жанетт позади упавшего в море сорняков трейлера. Древняя желтая полицейская лента трепетала на земле. Она знала, что уже близко. Она услышала в воздухе слабое гудение. Солнце поднялось выше, оно уже приближалось к зениту. Она начинала испытывать жажду и голод, и может быть там, в конечной точке ее назначения будет и еда и питье — насколько идеальным сейчас бы был стаканчик холодной содовой! Но не важно, она должна была думать о Бобби. Как же ей хотелось увидеть Бобби. Впереди лиса исчезла под аркой сломанных деревьев.
Жанетт поспешила за ней, обогнув лежащую в сорняках, груду обломков. Это могли быть останки небольшого домика или гаража. Мотыльки здесь полностью покрывали ветви деревьев, их бесчисленные серо-коричневые тела прижимались друг к другу так, что напоминали странные ракушки. На самом деле я этого не вижу, подумала Жанетт, подспудно понимая, что мир, в котором она оказалась, находится за пределами всего, что она когда-либо знала, словно земля на дне морском. Но мотыльки никуда не делись, и она могла слышать, как они тихо шелестят крыльями, как будто что-то говорят.
Бобби, казалось, говорили они. Пока еще не поздно, казалось, говорили они.
Подъем наконец-то закончился. Через редкие деревья Жанетт увидела лису, сидящую в высохшей траве на заснеженной поляне. Она вдохнула воздух. Запах керосина, совершенно неожиданный и, казалось бы, ни к чему не привязанный, заполнил её нос и рот.
Жанетт вышла на открытое пространство и увидела нечто, чего не могло быть. И это нечто укрепило её уверенность в том, что она больше не находится в Аппалачах, которые она всегда знала.
4
Это был белый тигр, шкура которого была покрыта черными, похожими на плавники, полосками. Он поднял голову и заревел, словно лев из Эм-Джи-Эм.
[375] За ним возвышалось дерево — Дерево — поднимающийся от земли клубок из сотен скрученных стволов, над которым шапкой разрастался фонтан ветвей, покрытых листьями и лишайником; казалось, оно было живое из-за беспрестанного шевеления огромного количества тропических птиц. Большая красная змея, блестящая и сверкающая, свисала с одной из ветвей.
Лиса подскочила к зияющему расколу в стволе, кинула плутоватый взгляд на Жанетт, и исчезла в глубине. Это был туннель, который вел в обе стороны. Туннель, который выведет ее обратно в мир, который она покинула. Тот, в котором ждал Бобби. Она начала к нему приближаться.
— Стой, где стоишь. И подними руки.
Женщина в желтой клетчатой рубашке на пуговицах и синих джинсах стояла в траве, поднявшись с колен, наставив пистолет на Жанетт. Она обошла стороной Дерево, которое было, у основания, примерно размером с жилой дом. В руке, которая не держала пистолет, у нее была канистра с синей изолентой посредине.
— Не шевелись. Ты новенькая, не так ли? И твоя одежда говорит о том, что ты из тюрьмы. Ты, должно быть, заблудилась. — Специфическая улыбка коснулась губ миссис Желтая Рубашка — бесполезная попытка смягчить странность ситуации — Дерево, тигр, пистолет. — Я хочу тебе помочь. Я помогу тебе. Мы здесь все друзья. Я Элейн, поняла? Элейн Наттинг. Просто позволь мне сделать это, и мы поговорим.
— Что сделать? — Спросила Жанетт, уверенная в том, что знает, почему же еще воняло керосином? Женщина готовилась сжечь Невероятное Дерево. Если оно сгорит, то дороги обратно к Бобби не будет. Эви почти так и сказала. Этого нельзя допустить, но как остановить эту женщину? Она находилась, по крайней мере, в шести ярдах, слишком далеко, чтобы на нее наброситься.
Элейн опустилась на одно колено, внимательно наблюдая за Жанетт, затем отложила пистолет в сторону, в грязь (но близко) и быстро отвинтила крышку канистры с керосином.
— Первые две я уже разлила. Мне просто нужно замкнуть круг. Чтобы быть уверенной, что огонь пойдет вверх.
Жанетт сделала пару шагов вперед. Элейн схватила пистолет и встала на ноги.
— Стой!
— Ты не можешь это сделать, — сказала Жанетт. — Ты не имеешь права.
Белый тигр сидел рядом с расколом, впитавшем лису. Он шевелил хвостом туда-сюда и наблюдал с полузакрытыми глазами цвета блестящего янтаря.
Элейн облила керосином дерево, окрасив его в темно-коричневый цвет.
— Я должна это сделать. Так будет лучше. Это решит все проблемы. Сколько раз мужчины причиняли тебе боль? Много, я думаю. Я работала с такими женщинами, как ты, всю свою сознательную жизнь. Я знаю, что ты не сама попал в тюрьму. Это мужчина тебя подтолкнул.
— Дамочка, — сказала Жанетт, обидевшись на мысль, что один взгляд на нее может рассказать кому угодно все, что угодно. — Ты меня не знаешь.
— Может быть, не знаю лично, но я права, не так ли? — Элейн вылила последний керосин на корни и отставила канистру в сторону. Жанетт подумала, ты не Элейн Наттинг, ты Элейн Натс.
[376]
— Был человек, который сделал мне больно, это да. Но я огорчила его куда больше. — Жанетт сделала шаг в сторону Элейн. Она находилась в пятнадцати футах от неё. — Я убила его.
— Я тебя поняла, но не подходите ближе. — Элейн махала пистолетом из стороны в сторону, словно этим пыталась отогнать Жанетт. Или стереть ее.
Жанетт сделала еще один шаг вперед.
— Некоторые люди говорят, что он этого заслужил, даже те, кто когда-то были его друзьями. Да, они смогли в это поверить. Но прокурор не поверил. Более того, я в это не верю, хотя то, что я была не в своем уме, когда это произошло, настоящая правда. Правда так же то, что никто мне не помог, когда я нуждалась в помощи. Так что я убила его, и я бы очень хотела, чтобы я этого не хотела. Настоящее зло исходило от меня, а не от него. Я должна с этим жить. И я знаю… — еще один шажок, маленький — … я достаточно сильна, чтобы взвалить на себя свою долю вины, ясно? Но у меня есть сын, который нуждается во мне. Ему нужно знать, как поступать правильно, и это то, чему я могу его научить. Я не буду помыкать кем-либо, мужчиной или женщиной. Если в следующий раз, Дон Петерс попытается заставить меня ему дрочить, я не убью его, но я… Я попытаюсь выцарапать ему глаза, и если он ударит меня, я отвечу. Я не хочу быть боксерской грушей. Так что ты можешь взять то, что думаешь, что знаешь обо мне, и засунуть туда, где солнце не светит.
— Я думаю, ты сошла с ума, — сказала Элейн.
— Что, нет женщин, которые хотят вернуться?
— Я не знаю. — Глаза Элейн сместились. — Наверное, есть. Но они ошибаются.
— И ты решила принять решение за них?
— Если ни у кого нет смелости, — сказала Элейн (совершенно не догадываясь, как мужу не нравится этот ее голос), — тогда да. В этом случае все зависит от меня. — Из кармана джинсов она достала длинноствольную пьезо зажигалку, которую большинство людей использовали для розжига углей в барбекю. Белый тигр смотрел и мурлыкал — ровный рокот, словно двигатель работает на холостом ходу. Жанетт показалось, что какой-либо помощи с этого направления не будет.
