Пит Ордуэй поднял винтовку Гаранда.
[384]
— Я могу всадить в вас пулю, мэм, и закрыть ваш рот. У меня большой соблазн это сделать.
— Опусти её вниз, Пит. — Фрэнк чувствовал, что эта все балансирует на грани. Здесь кругом были мужчины с оружием, столкнувшиеся с, казалось бы, неразрешимой проблемой. Для них самым простым способом справиться с этим, было расстрелять её к чертям собачьим. Он это знал, потому что сам это чувствовал.
— Норкросс? Пусть ваши люди отойдут в сторону. Я хочу внимательнее взглянуть на нее.
Клинт отступил на шаг, обнимая одной рукой Уилли Берка, чтобы поддержать его, второй рукой он зацепил пальцы Джареда. Микаэла обняла Джареда с другой стороны. Энджела мгновение демонстративно стояла перед мягкой клеткой, защищая Эви всем своим телом, но когда Микаэла взяла ее за руку и осторожно потянула, Энджела сдалась и встала рядом с ней.
— Вам лучше не причинять ей вреда, — сказала Энджела. Ее голос дрожал, слезы стояли в глазах. — Лучше не надо, ублюдки. Она гребаная богиня.
Фрэнк сделал три шага вперед, не зная и не заботясь, следуют ли за ним его люди. Он смотрел на Эви так долго и пристально, что Клинт повернулся, чтобы посмотреть и самому.
Зелень, которая заплелась в ее волосах, исчезла. Ее обнаженное тело было прекрасным, но не экстраординарным. Ее лобковые волосы были темным треугольником над соединением бедер.
— Какого черта, — сказал Карсон Струтерс. — Они же были зелеными?
— Как приятно, наконец, познакомиться с вами лично, мэм, — сказал Фрэнк.
— Спасибо, — сказала Эви. Смелая нагота не выдержала взгляда, её голос звучал так же застенчиво, как у школьницы. Ее глаза были опущены. — Тебе нравится Фрэнк сажать животных в клетки?
— Я сажаю в клетку только тех, кто нуждается в клетке, — сказал Фрэнк, и впервые за несколько дней он улыбнулся от всей души. Что он знал точно, так это то, что дикость может исходить с обеих сторон — опасность, которую дикое животное, представляло для других, и опасность, которую другие представляли для дикого животного. Если на то пошло, он больше заботился о том, чтобы уберечь животных от людей. — И я пришел выпустить вас из тюрьмы. Я хочу отвезти вас к врачам, которые могут провести обследование. Вы позволите мне это сделать?
— Думаю, нет, — сказала Эви. — Они ничего не найдут и ничего не изменят. Помнишь историю про золотого гуся? Когда люди вскрыли его, внутри не было ничего, кроме кишок.
Фрэнк вздохнул и покачал головой.
Он не верит ей, потому что не хочет ей верить, подумал Клинт. Потому что он не может ей поверить. Не после того, что он сделал.
— Мэм…
— Почему бы тебе не называть меня Эви, — сказала она. — Мне не нравятся эти формальности. Я думала, у нас было прекрасное взаимопонимание, когда мы разговаривали по телефону, Фрэнк. — Но ее глаза были по-прежнему потупленными. Клинт задавался вопросом, что в них было такого, что она должна была прятать. Сомнение в ее миссии? Вероятно, это был просто самообман, но возможно и нет — разве сам Иисус Христос не молился, чтобы чаша была взята от его уст? Как он и предполагал, Фрэнк желал, чтобы ученые из ЦКЗ забрали эту чашу. Что они посмотрели на анализы крови и ДНК Эви, и сказали «ага».
— Эви, — сказал Фрэнк. — Эта заключенная… — Он кивнул головой на Энджелу, которая с гневом пялилась на него. — Она говорит, что ты богиня. Это правда?
— Нет, — сказала Эви.
На стороне Клинта, Уилли начал кашлять и тереть левую сторону груди.
— Эта другая женщина… — На этот раз наклон пошел к Микаэле. — Она говорит, что ты сверхъестественное существо. И… — Фрэнк не хотел произносить этого вслух, чтобы не вызвать к ярость, к которой это могло привести, но должен был — …ты знала обо мне то, чего не могла знать.
— Плюс она может левитировать!
[385] — Ляпнул Джаред. — Вы, возможно, это заметили? Она левитировала! Я видел! Мы все это видели!
Эви посмотрела на Микаэлу.
— Ты ошибаешься насчет меня. Я женщина, и в большинстве случаев, как и любая другая. Каких эти мужики любят. Хотя любовь — это опасное слово, если оно исходит от мужчин. Довольно часто они не имеют в виду то же, что имеют в виду женщины, когда говорят это. Иногда они произносят это, когда хотят тебя убить. Иногда, когда они это говорят, они не подразумевают вообще ничего. Что, конечно, большинство женщин, в конце концов, и осознают. Некоторые с очень большим запозданием, большинство с грустью.
— Когда мужчина говорит, что он вас любит, значит, он хочет почесать свой член, — услужливо вставила Энджела.
Эви перевела свое внимание на Фрэнка и стоящих за ним людей.
— Женщины, которых вы хотите спасти, находятся в этот самый момент в другом месте, живя своей жизнью. В целом, живя счастливо, хотя, конечно, большинство скучают по своим маленьким мальчикам, а некоторые скучают и по своим мужьям и отцам. Я не скажу, что они не делают ничего плохого, они далеки от святости, но в большинстве своем они находятся в гармонии с собой. В том мире, Фрэнк, никто и никогда не растягивает любимую рубашку своей дочери, не кричит ей в лицо, смущает ее, или ужасает ее, ударив кулаком об стену.
— Они живы? — Спросил Карсон Струтерс. — Клянешься ли ты, женщина? Клянешься ли ты Богом?
— Да, — сказала Эви. — Клянусь твоим Богом и любым другим Богом.
— Как нам их вернуть?
— Не тыкать меня, не исследовать меня, не брать мою кровь. Эти вещи не сработали бы, даже если бы я вам разрешила.
— Что тогда?
Эви широко расставила руки. Ее глаза блестели, зрачки расширились до черных бриллиантов, радужная оболочка сменяла цвет с бледно-зеленого до блестяще-янтарного, превратив глаза в кошачьи.
— Убейте меня, — сказала она. — Убейте меня, и они проснутся. Все женщины на земле. Клянусь, это правда.
Словно он находился во сне, Фрэнк медленно поднял винтовку.
4
Клинт встал перед Эви.
— Нет, папа, нет! — Заорал Джаред.
Клинт, казалось, этого не заметил.
— Она лжет, Джиари. Она хочет, чтобы ты ее убил. Не вся её часть — я думаю, часть ее изменила свое мнение — но это то, для чего она сюда пришла. Для чего она была сюда направлена.
— Затем ты скажешь, что она хочет, чтобы ее распяли на кресте, — сказал Пит Ордуэй. — Отойди, Док.
Клинта не отошел.
