— Не, только за миллион. — Эрик, все еще сидевший на присядках у головы в коконе, указал палкой на своего друга. — Но, за сто, я пробью отверстие прямо здесь… — он опустил палку, коснувшись правого уха Эсси — …и туда нассу.
Джаред видел, как грудь Эсси поднимается и опадает.
— Серьезно? За сотню? — Было понятно, что Курт был искушен, но сто долларов — большое количество булочек.
— Нет. Я просто тебя подкалываю. — Эрик подмигнул своему приятелю. — Я бы не заставил тебя платить за это. Я сделаю это бесплатно.
Он наклонился к Эсси, пробираясь кончиком палки чрез белую маску в её ухо.
Джареду нужно было что-то предпринимать, он не мог просто смотреть и записывать, и позволить им делать с ней это. Так почему ты не двигаешься? спрашивал он себя, и в это время его айфон, который он крепко сжимал в своей влажной руке, выскочил — упс! — и с хрустом приземлился в кустарник.
6
Даже с педалью до полика, маленький фургон службы контроля за животными не мог выдавать больше пятидесяти. Не из-за проблем с двигателем; просто фургон был старый, и его одометр заканчивал уже второй полный оборот. Фрэнк несколько раз обращался в городской совет, но ответ всегда был один: «мы приняли это к сведению».
Сгибаясь над рулем, Фрэнк представлял, как стучит кому-нибудь из тех мелких политиканов по башке. И что он скажет, когда его попросят остановиться? «Я приму это к сведению».
Он повсюду видел женщин. Никто из них не ходил поодиночке. Они были объединены в группы по три и четыре, разговаривали и обнимались, некоторые из них плакали. Никто не обращал внимания на Фрэнка Джиари, даже когда он проскакивал знаки стоп и ехал на красный свет. Так гонит Фликингер, когда он под кайфом, — подумал он. Осторожно, Джиари, или ты переедешь чью-нибудь кошку. Или чьего-нибудь ребенка.
Но Нана! Нана!
Его телефон зазвонил. Он, не глядя, нажал ОТВЕТИТЬ. Это была Элейн, и она рыдала.
— Она спит и не просыпается, а на ее лице что-то слизкое! Белая слизь, похожая на паутину!
Он проехал мимо трех женщин, которые стояли, обнявшись на углу улицы. Они выглядели как гости какого-то терапевтического шоу.
— Она дышит?
— Да… да, я вижу, как это что-то… поднимается, а потом вроде всасывается… ох, Фрэнк, я думаю, что это у нее во рту и на языке! Я возьму ножницы для ногтей и срежу!
Картина наполнила его душу, такая яркая и ужасно-реальная, что на мгновение дорога впереди его как будто бы пропала: Кинсвоман Сюзанна Брайтлиф, откусывающая нос своего мужа.
— Нет, Эл, не делай этого.
— Почему нет?
Наблюдать за Дейли Шоу вместо новостей, когда происходила самая крутая вещь в истории, что может быть более глупым? Но в этом-то и была вся суть Элейн Наттинг из Кларксберга, Западная Виргиния. Спустись с небес на землю. Высокопарные высказывания, никакой информации.
— Потому что это будит их, и когда они просыпаются, они становятся безумными. Нет, не безумными. Больше похоже на бешеных.
— Не говори мне такого… Нана никогда бы…
Если это будет Наной вообще, подумал Фрэнк. Кинсман Брайтлиф, несомненно, сейчас вполне уверен, что не получил хорошую и послушную жену, к которой он привык.
— Элейн… дорогая… включи телевизор, и ты сама все увидишь.
— Что мы будем делать?
Теперь спрашиваешь, — подумал он. Теперь, когда твоя спина прижата к стене, ты говоришь: О, Фрэнк, что мы будем делать? Он почувствовал грустное, тревожное удовлетворение.
Его улица. Прибыл. Возблагодарим бога. Дом был впереди. Все будет в порядке. Он справится.
— Мы отвезем ее в больницу, — сказал он. — Сейчас они, наверное, уже знают, что происходит.
Лучше бы знали. Им же лучше. Потому что это была Нана. Его маленькая девочка.
Глава 7
1
В то время как Ри Демпстер жевала ноготь своего большого пальца, решая, стоит ли донести на офицера Дона Петерса, с рейса 767, вылетевшего из аэропорта имени Д. Ф. Кеннеди, и находящегося над Атлантикой в трех часах лету к юго-западу от лондонского аэропорта Хитроу, по радио, в управление воздушным движением сообщили о вспышке некоего заболевания и проконсультировались о плане действий.
— У нас трое пассажиров, все молодые девушки, и они, кажется, чем то инфицированы, но мы не уверены. Доктор на борту говорит, что это, возможно, грибок или новообразование. Они спят, или, по крайней мере, кажется, что они спят, и доктор говорит нам, что их жизненные показатели в норме, но есть опасения по поводу того, что их дыхательные пути будут заблокированы, так что я думаю, он собирается…
Точная причина прерывания, которое произошло дальше, была непонятной. В наушниках послышалась сумятица, металлический стук и визг, кто-то кричал:
— Они не могут здесь находиться! Уберите их отсюда! — И рев, как будто бушует какой-то зверь. Какофония продолжалась почти четыре минуты, пока сигнал на радаре от 767 не пропал, предположительно в тот момент, когда самолет соприкоснулся с водой.
2
Доктор Клинтон Норкросс шел по Бродвею на беседу с Эви Блэк, с блокнотом в левой руке и кнопочной ручкой в правой. Его тело находилось в Дулингском исправительном учреждении, но его разум бродил в темноте по Маунтин-Рест-Роуд, раздумывая о чем же лгала Лила. Или — может быть — о ком она лгала.
В нескольких ярдах отсюда, наверху, в камере Крыла В, Нелл Сигер — заключенная Дулингского исправительного учреждения № 4609198-1, статья от пяти до десяти (хранение метамфетамина, повторное преступление) — сидела на верхней наре, нажав пальцем Выкл. на пульте телевизора.
Маленький телевизор, плоский экран примерно такой же толщины, как закрытый ноутбук, был прикреплен к спинке её нары. Там показывали новости. Сокамерница и время от времени сожительница Нелл, Селия Фрод, на полпути своих от года до двух (хранение марихуаны, повторное преступление), наблюдала за происходящим со скамейки их общего стола. Она сказала:
— Слава богу. Я больше не могла терпеть это безумие. Что ты теперь собираешься делать?
Нелл легла и перевернулась на бок, обратив взгляд на окрашенный квадрат на стене, где в ряд были наклеены школьные фотографии ее троих детей.
— Ничего личного, дорогая, но я собираюсь вздремнуть. Я ужасно устала.
— О. — Селия сразу поняла. — Ну. Хорошо. Сладких снов, Нелл.
— Надеюсь, — сказала Нелл. — Люблю тебя. Можешь взять все мои вещи, если захочешь.
— Тоже тебя люблю, Нелл. — Селия положила руку на плечо Нелл. Нелл похлопала её по руке, а затем отвернулась. Селия села за небольшой столик своей камеры, и начала ждать. Когда Нелл тихо захрапела, Селия встала и посмотрела на нее. Волокна кружились вокруг лица ее сокамерницы, трепетали, падали и расщеплялись, колыхаясь, как водоросли, при приливе. Глаза Нелл катались под ее веками. Снились ли ей они, вдвоем, где-то на свободе, сидящие на одеяле для пикника, может быть, на пляже? Нет, наверное, нет. Наверное, Нелл снились дети. Она — не самая лучшая партнерша, которая когда-либо была у Селии, не слишком разговорчивая, но у Нелл было доброе сердце, и она любила своих детей, всегда им писала.
