Худшие были конкретно худшими: места, где не было достаточно еды, места, где комнаты зимой были тесными, грязными и холодными, где родители перекладывали на вас всю черную работу, места, где они причиняли вам боль. Девушки в системе страдали больше всего; конечно, а как же еще.
Лиц некоторых из его приемных братьев и сестер, Клинт сейчас не смог бы вспомнить, но некоторые не могли уйти из его памяти. Например, Джейсон, который покончил с собой в тринадцать лет, выпив бутылку чистящего средства. Клинт мог вызвать воспоминания о Живом Джейсоне, и он мог вызвать воспоминания о Мертвом Джейсоне, лежащем в гробу. Именно тогда Клинт жил у Дермота и Люсиль Буртеллов, которые поднялись на борт системы усыновлений не в красивом доме типа Кейп-Код, а в длинном сарае, барачном здании, наспех сколоченном из ДСП с фанерными полами и без всякой термоизоляции. Буртеллы проводили так называемые «пятничные ночные боксерские бои», используя для этого полудюжину своих подопечных, с призом в виде шоколадного молочного коктейля из Макдональдса. Клинт и Джейсон однажды дрались друг с другом ради развлечения Буртеллов и их друзей. Рингом служил небольшой участок разбитого бетонного патио и зрители собрались по краям, чтобы наблюдать за схваткой и делать ставки. Джейсон был долговязым, испуганным и медлительным, а Клинт очень хотел получить этот молочный коктейль. В открытом гробу под глазом у Джейсона все еще оставался синяк размером с пятицентовик, который Клинт поставил ему несколькими вечерами раньше.
В следующую пятницу, после того, как Джейсон выпил Ганк-О
[158] и навсегда ушел из бокса, Клинт снова выиграл молочный коктейль, а затем, не задумываясь ни о каких возможных последствиях (по крайней мере, он не помнил об этом), выплеснул его в лицо Дермота Буртелла. Это привело к сильному избиению, и не вернуло Джейсона, но вытащило его из того дома.
В следующем месте, или, может быть, в том, где он жил после этого, он делил мрачную комнату на цокольном этаже со старым добрым Маркусом. Клинт помнил замечательные мультфильмы своего приемного брата Маркуса. Маркус рисовал людей так, что они на восемьдесят процентов состояли из носа, в значительной степени это были просто носы с тоненькими ногами и тоненькими руками, Нос-это-все, так он называл свои мультики; он был действительно хорошим, и целеустремленным. Однажды после школы, без каких-либо объяснений, Маркус сказал Клинту, что он выбросил все свои записные книжки куда подальше, и сжег. Клинт мог вспомнить мультфильмы, но не Маркуса.
Шеннон, однако, Шеннон, он мог вспомнить; она была слишком красива, чтобы её забыть.
— Эй. Я Шеннон. Не хочешь познакомиться? — Она представилась таким образом, не глядя на Клинта, который шел мимо по пути в парк. Она лежала, улыбаясь восходящему солнцу, на капоте Бьюика, который был припаркован у обочины за пределами детского дома в городке Уиллинг, и принимала солнечные ванны в голубой майке и черных джинсах. — Ты Клинт, не так ли?
— Да, — сказал он.
— Угу. Ну, разве не прекрасно, что мы встретились? — Ответила она, и Клинт, несмотря ни на что, засмеялся, он действительно засмеялся — впервые, кто знает за сколько времени.
Детский дом в Уиллинге, где он ее встретил, был последней остановкой в его грандиозном турне по государственной системе усыновления. Для большинства это был, фактически, перевалочный пункт перед попаданием в места, типа Дулингского исправительного учреждения и Уэстон Стейт. Уэстон, психушку в монументальном готическом стиле, закрыли в 1994 году. Теперь, в 2017 году, она открыта для экскурсий по домам с привидениями. Там закончил жизнь его отец? Клинт задавался вопросом. Его мать? Или Ричи, который сломал нос и три пальца каким-то школьникам в торговом центре, пытаясь втолковать им, что они не должны смеяться над его фиолетовой курткой из коробки для пожертвований? Или Маркус? Он знал, что они не все могут быть мертвыми или сидеть в тюрьме, и все же казалось, что никто из них, если они все еще живы, не может находиться на свободе. После смерти они все плавали по темным залам Уэстона? Они когда-нибудь вспоминали о Клинте? Радовались ли они за него — или он позорил их, до сих пор оставаясь живым?
5
Детский дом в Уиллинге был предпочтительнее многих остановок, которые ему предшествовали. Хриплый администратор, хлопая пальцами по карманам своего серого жилета из полиэстера, увещевал каждого вновь прибывшего: «Наслаждайтесь своим последним годом у сиськи штата, молодой человек!» Но он, насмешливый администратор, не хотел неприятностей. Пока вам удавалось не попасть под арест, он позволял вам входить и выходить в течение всего дня. Ты можешь драться, трахаться или стрелять. Делай это подальше от детского дома, молодой человек.
Тогда ему и Шен было семнадцать. Она обратила внимание на страсть Клинта к чтению, когда он проскользнул в парк ниже по улице и сел на скамейку, чтобы выполнить домашнее задание, несмотря на холодную осеннюю погоду. Шеннон также видела кровавые царапины на руках от неприятностей, в которые он вляпывался — а иногда и специально искал — между домом и школой. Они стали друзьями. Она давала ему советы. Большая часть были хорошими.
— Знаешь, ты почти выбрался, — говорила она. — Просто нужно воздержаться от убийств еще немного, — говорила она. — Пусть твой мозг сделает тебя богатым, — говорила она. Шен говорила так, будто бы мир был не слишком важен для нее, и почему-то именно это заставило Клинта хотеть, чтобы это имело значение — для нее и для себя самого.
Он вышел на беговую дорожку и перестал драться. Это была короткая версия. В длинной — везде была Шеннон. Шеннон днем: агитирующая его бежать быстрее; подать заявку на стипендию; читать свои книги; держаться подальше от тротуаров. Шеннон ночью: отжавшая замок на двери этажа для мальчиков целлулоидной игральной картой (дама пик), и проскользнувшая в комнату Клинта.
— Эй, — сказала она при виде его в командной форме: майке и шортах. — Если бы я правила миром, всем парням пришлось бы носить такие шорты.
Шеннон была великолепна, она была умна, у нее была своя лодка проблем, но Клинт думал, что, возможно, она спасла ему жизнь.
Он учился в колледже. Она посоветовала ему туда поступить, и когда он колебался (говоря об армии), она настояла. Она сказала:
— Не будь дураком, тащи свою задницу в колледж.
Он это сделал, и они перестали видеться, телефонные звонки были слишком дорогими, а письма отнимали слишком много времени. Прошло восемь или девять лет, после его поступления в колледж, прежде чем они встретились под Новый год в Вашингтоне. 2001? 2002? Он был там проездом на семинар в Джорджтауне и остановился на ночь из-за проблем с автомобилем. Лила сказала ему, что ему разрешено выйти и напиться, но ему запрещено целовать отчаявшихся женщин. Он мог поцеловать отчаявшегося мужчину, если бы ему так уж сильно захотелось, но не более одного.
