Одиннадцать, неслось сквозь ее мысли: одиннадцать ключей, одиннадцать долларов, одиннадцать пальцев, одиннадцать желаний, одиннадцать палаток в одиннадцати кемпингах, одиннадцать красивых женщин посреди дороги в ожидании того, что их могут сбить, одиннадцать птиц на одиннадцати ветвях деревьев — обычных, заметь, деревьев, не воображаемых.
Что это было за дерево? Если все так пойдет и дальше, кто-то обязательно захочет повесить ту женщину, Эви, на дереве, Лила видела это так же ясно, как днем, потому что, так или иначе, все началось с нее, все началось с нее и Дерева, Лила могла чувствовать это так же, как и тепло затянутого в кокон младенца на коленях, малышки Платины. Одиннадцать младенцев в одиннадцати коконах типа лимской фасоли.
[211]
— Платина, Платина, — сказала она. Глупее имя Платина для ребенка могло быть только Серебро. Серебро
[212] была фамилия судьи. Если бы Лиле довелось знать имя мертвой кошки судьи, она бы еще более удивилась, но она не знала. Дочь Клинта звали Шейла Норкросс. Конечно, он не признал это, что было разочарованием, худшим разочарованием, как и вся эта история в целом, даже не смог признался, что Платина была его ребенком. Или его ребенка звали Шейла? Лила облизала сухие губы, она вспотела, хотя в машине было прохладно. Дверь в дом Золника оставалась открытой.
7
Мог ли Терри что-нибудь сделать для парня или нет, он не был уверен; ему даже не приходило в голову попробовать. Вместо этого он сел на кровать и положил руки на колени и сделал несколько медленных, глубоких вдохов. Ему нужно было попытаться собрать в кучу свое бедное старое дерьмо.
Спящая лежала на полу. Белые волокна покрывали голову и руки, а также низ тела. Слаксы и нижнее бельё, одним целым, валялись в углу. Она была маленькой, около пяти футов. На фотографиях на стене и на бюро она выглядела лет на семьдесят, возможно, чуть старше.
Терри понял, что мужчина, который пытался ее изнасиловать, вероятно, сбросил ее с кровати на пол в процессе снятия слаксов.
Насильник тоже был на полу, в нескольких футах от спящей. На самом деле, он не был похож на взрослого человека; скорее, какой-то подросток. Под его джинсами, спущенными до щиколоток, виднелись кроссовки. Курт М, читалась надпись, сделанная маркером Меджик на боку подошвы одной из них. Его лицо представляло собой кровавое месиво. Каждый выдох надувал кровавые пузыри вокруг его рта. Кровь текла и из промежности, добавляясь в лужу, которая уже образовалась на ковре. Кровавое пятно украшало дальнюю стену комнаты, а внизу, на полу, валялся кусок плоти, который, как предположил Терри, был петушком и шариками Курта М.
Курт М, вероятно, решил, что женщина ничего не заметит. Для такого сукина сына как этот, Аврора, должно быть, прибыла, похожая на возможность пожизненного пасхального утра в раю насильников. Вероятно, таких как он, было множество, но этих парней ожидал неприятный сюрприз.
Но сколько времени пройдет, прежде чем слухи распространятся? Если ты рвал паутину и пытался попарить шишку, они оказывали сопротивление, они убивали. Что казалось совершенно справедливым, с точки зрения Терри. Но это были пустяки, дальше он представил себе недоделанного Мессию, типа пизданутого Кинсмана Как-Там-Биш-Его-Фамилия, который частенько мелькал на ссаных новостных каналах и стонал о высоких налогах из своей новенькой штаб-квартиры. Он бы наверняка объявил, что будет в интересах каждого, пойти и выстрелить всем этим женщинам в коконах прямо в их затянутые в паутину головы. Они похожи на бомбы замедленного действия, сказал бы он. И нашлись бы люди, которые поддержали эту идею. Терри подумал обо всех тех парнях, которые годами мечтали о том, чтобы использовать их нелепые арсеналы, накопленные для «домашней обороны», но им никогда не хватило бы смелости нажать на курок при виде бодрствующего человека, не говоря уже о вооруженном и наставляющем пистолет прямо на них. Терри не думал, что таких миллионы, но он пробыл полицейским достаточно долго, чтобы подозревать, что их тысячи.
Что ему оставалось? Жена Терри спала. Как он может уберечь ее от опасности? Что он должен сделать — спрятать ее в шкаф на полку, и хранить там, как банку консервов? И он знал, что его дочь этим утром тоже не проснулась. Пофиг на поврежденные телефонные линии. Диана была студенткой. Она использовала для сна любую возможность. К тому же, она прислала им расписание занятий на весенний семестр, и Терри был уверен, что по четвергам у нее не было утренних занятий.
Возможно ли, что Роджер — глупый, глупый, глупый Роджер — сделал правильный выбор, когда снял эту паутину с Джессики? Роджер покончил с этим, прежде чем увидеть кого-то, кого он любил, застреленным во сне.
Я должен покончить с собой, подумал Терри.
Он позволил идее всплыть на поверхность. Когда она поднялась и не утонула, он встревожился еще больше, и приказал себе не торопиться с этим и все обдумать. Он должен пропустить стаканчик или два, и действительно позволить себе во всем разобраться. Ему думалось лучше, когда в нем плескался алкоголь, так было всегда.
Дыхание находящегося на полу, Курта Маклеода — игрока номер три в теннисной команде Дулингской старшей школы, после Кента Дейли и Эрика Бласса — стало прерывистым. Перешло в дыхание Чейна-Стокса.
[213]
8
Просьба Терри о том, чтобы Лила высадила его у Скрипучего Колеса, ее не удивила. На данный момент в этом было столько же смысла, сколько и во всем остальном.
— Что ты там увидел, Терри?
Он находился на пассажирском сиденье, держа ребенка в коконе широко разведенными ладонями, словно горячую запеканку.
— Какой-то парень пытался чик-чик спящую даму, которая там находилась. Понимаешь, о чем я?
— Да.
— Это разбудило ее. Она снова заснула, когда я вошел в помещение. Он был практически мертв. В конце концов, он умер.
