Сталин попытался понять, что же имел в виду Безупречный, но бросил.
— Не важно, ниггер, не важно. — Потом он снова переключился на Триш: — Ну че, Триш, когда ты наконец бросишь этого бездельника Бин Ладена и начнешь работать со мной? Точняк, с этим альбомом я на новый уровень выхожу. Минимум пять платиновых, сто пудов.
— Ну, Сталин, ты же знаешь, босс у нас Хеннесси, и сейчас он хочет, чтобы я занялась Безупречным.
— Ах даже так?
— Кажется, так.
— Круто, ну ладно-ладно. — Сталин снова оглядел Триш снизу доверху и, прикусив нижнюю губу, спросил: — Так когда ты перестанешь меня динамить и наконец дашь, Триш?
— Спокойной ночи, Сталин, — резко ответила Триш на его нелепое предложение.
— Ну как хочешь, сучка, тебе же хуже, — бросил он на ее отказ. И затем обратился к своим ребятам: — Ну, парни, поехали.
С этими словами Сталин с компанией наконец отчалили и при полном параде направились на вечеринку.
Безупречный наблюдал за ними, все еще не до конца остыв от стычки. Триш мягко положила ладонь ему на щеку и легонько развернула к себе его лицо:
— Ну, ты в порядке?
— Да, все хорошо, — ответил он.
— Не переживай из-за этого, Майкл. Даже не думай. Ты его сделаешь. Ты всех здесь сделаешь. Да ты уже и сейчас их обходишь, в разы. — Ее слова ласкали слух парня, умиротворяли; уже очень скоро он думал только о ней.
Они сели в ее джип и какое-то время просто смотрели друг на друга. Нечасто встретишь кого-то, в чьем присутствии так уютно помолчать. Так что они просто глядели друг на друга, наслаждаясь моментом, пока сзади им не просигналили, чтобы трогались.
— Ну, куда направимся? — спросила Триш.
— Куда угодно.
— Я подустала. Не против, если мы просто заедем ко мне?
— Нет... совсем не против.
— Отлично, тогда поехали.
Безупречный и Триш поднимались в ее квартиру, скромно держась за руки и ощущая покой и комфорт в компании друг друга, пусть они и были знакомы меньше суток. Она жила в особняке в Форт-Грин, в Бруклине. Форт-Грин считался перспективным районом, там селилась богема. Правда, престижное соседство отражалось на цене, но Триш могла себе это позволить. Ей было двадцать пять лет, она уже состоялась в профессии и вообще по жизни, в «Краун» ей хорошо платили. Она была женщиной нового типа, нового тысячелетия — независимой, самодостаточной в материальном смысле; сердечные дела — другое дело.
Внутри было темно. Она нащупала выключатель, включила свет, и Безупречный оказался посреди шикарной гостиной, представляющей собой смесь африканского стиля и «ИКЕА». Везде царил коричневый цвет, во всех его оттенках — от паркетного пола до бежевых диванов, от кирпичных стен до вырезанных из дерева африканских болванчиков, то ли приехавших с другого континента, то ли купленных в магазине за углом. Комната выглядела очень естественной, оживленной предметами искусства и обстановкой. На стенах друг напротив друга висели оригиналы Мшиндо
[4], создавая определенный баланс красоты. Словно мечта, застывшая прекрасная реальность в сиреневом флере.
— Ух ты, отличное местечко, — сказал Безупречный, осматривая комнату.
— Спасибо, — ответила Триш. — Подожди секунду.
Она подошла к автоответчику. Когда она наклонилась, косички упали ей на лицо, и она поправила их движением, которое Безупречного возбудило. Подталкиваемый своими желаниями, он медленно направился к девушке и остановился позади нее, всего в нескольких дюймах. Триш не ощутила его присутствия, потому что была занята прослушиванием сообщений.
Послышался мужской голос:
— Триш, я тебе уже сотый раз звоню. Малышка, я так больше не могу, нужно увидеться. Мне надо... — Тут речь прервалась, потому что Триш удалила сообщение. Она чуть покачнулась всем телом, и ее зад, приподнявшись, легонько задел Безупречного. Она наконец почувствовала его близость и замерла.
Он заговорил с ней почти шепотом:
— И кто это был?
— Никто, — ответила она так же тихо.
— Бывший.
— Вроде того.
— Я понимаю его чувства.
— Да ладно.
— Я бы тоже переживал. И еще... а кто тебе я?
— Майкл, ты будешь тем, кем хочешь.
— А кто ты?
— Я просто Триш, не более и не менее.
— Я не знаю Триш.
— А хотел бы узнать?
Безупречный сказал ей на ухо:
— Думаю, да.
Он уткнулся ей в шею, вдыхая ее аромат:
— Как же ты пахнешь.
— А каков же ты на ощупь, — подхватила она, лаская через джинсы его бедра.
Безупречный медленно стянул лямки ее платья с плеч, и оно медленно соскользнуло к ее ногам. Бюстгальтера она не носила, на ней остались только стринги. Его руки последовали вниз, накрыли грудь девушки, двинулись дальше по изгибам ее тела, до талии, потом опустились ей на бедра. Безупречный резко прижал Триш к себе. Он уже окончательно возбудился, она тоже. И поздно стало размышлять — правильно ли они поступают. Они только сегодня познакомились, но чужими друг друга не чувствовали. И как ни странно, она без сомнений или неловкости готова была поделиться с ним своим телом. Признаться, Триш отличалась темпераментом, но даже для нее это было слишком — очень уж быстро развивались события, пусть это и казалось правильным. Почему? Она не знала, она просто отдалась чувствам, и это было приятно. Когда Безупречный смотрел на нее, она не могла не ответить на его взгляд — словно сетчатка глаза была идеальным проводником прямо к сердцу. В его взгляде сквозило какое- то умиротворение, покой, которого она не встречала ни в одном другом мужчине. Триш ясно поняла это, лишь увидев его тем утром. Это чувство комфорта все делало каким-то нереальным.
— Скажи, Майкл, думаешь, ты смог бы полюбить меня? — спросила Триш Безупречного.
Вот уж чего он не ожидал услышать — шок даже несколько остудил его. Девушка ему очень нравилась, так что вопрос прозвучал даже трогательно. Но все же мысль о любви в самый разгар похоти казалась странной.
— А при чем тут любовь? — спросил он.
— При том. Так думаешь, смог бы?
— А сама-то ты смогла бы? — переадресовал он ей вопрос.
— Как ни странно, да.
— Почему? С чего ты взяла? Ты же меня совсем не знаешь.
Тогда она обернулась к Безупречному и нежно поцеловала его.
— Не знаю, просто мне так кажется. Я это вижу.
— Видишь, что?
— Да как тебе сказать... А ты что сейчас видишь?
