Эрика покраснела. На лицо упала одна из ее косичек, Миха нежно отодвинул ее, и Эрика прижалась к его руке. Ее лицо было таким гладким, ей было так тепло и уютно в его ладони, словно она лежала в его объятиях, как ей и хотелось.
В реальном же мире Бин Ладен все еще разговаривал с Безупречным. Тот его слышал, но в лицо не смотрел.
— Да, чувак, вся эта хрень — машины, девки, деньги. Да, особенно гребаные деньги, ты думаешь, ты их до фига зарабатываешь... ни хрена подобного. Думаешь, получаешь миллионы, ниггер, я тоже так думал.
Речь Бина становилась все менее разборчивой. От алкоголя его развезло.
— А на самом деле, на самом-то деле, всего лишь небольшую часть. В контракте все так устроено, что это они миллионы загребают на твоем дерьме... а тебе остается только... дерьмо. Я глазам своим не поверил, когда прочитал этот чертов контракт. Я, бля, чуть Хеннесси не убил, чуть не сделал это. Может, еще сделаю. И сделал бы, если бы мог с этим соскочить. А хули, может, еще и сделаю. Чертов контракт, чувак. Вот дерьмо. Вот как они действуют. Берут тебя в оборот, дрессируют и дают пожить. И тут появляется кто-нибудь другой, они бегут к нему, а на тебя кладут. Вот почему я с ними посрался. Пошли они. Пошло все на хрен. Я свое дело начну, понаделаю таких бомб,какие им и не снились. Так что они со своим контрактом могут поцеловать меня в задницу. Контракты. Ниггер, ты контракт свой проверил?
Последний вопрос Бин Ладена уколол Безупречного как иголкой. Он впервые посмотрел на соседа.
— Да, чувак, да, — продолжал Бин, заметив, что затронул важную тему. Тут он начал к чему-то принюхиваться. — Чем воняет? Черт, чем воняет? — повторял он с бешенством. Потом опустил глаза и увидел, что обмочил штаны.
— Какого хрена? — спросил он вслух. — Бля. Я обоссался. Обоссался. Как это, мать твою, произошло? Эй, я к тебе еще вернусь.
И Бин ретировался в пьяном смятении.
Подошел Томми.
— Чего тут у вас происходит? — спросил он.
— Просто моча, немного мочи.
— Что?
— Забудь об этом.
— Уже. — Тут Томми сменил тему. — Эй, видишь, чем там Эрика занимается?
Одно имя сестры как рукой сняло все тревожные мысли Безупречного о Бин Ладене и контракте.
— Да, вижу.
— Прямо удивительно, что ты еще не вмешался.
— Ну, мы с ней поговорили, и я обещал больше этого не делать. Так что она сама себе хозяйка.
— Отлично, просто здорово, здорово.
Томми не хотел больше ничего говорить, но не мог сдержаться. Он понимал, что если скроет факты от Безупречного, а тот потом узнает, то не миновать беды.
— Я просто подумал, что тебе нужно знать: чувак, с которым она разговаривает, — из команды Быка.
— Серьезно? — Эти слова были как удар ниже пояса.
— Да. Я видел, как они вошли вместе.
— Хм...
В другом конце зала Миха и Эрика все еще были погружены в сиреневую дымку.
— Даже не знаю, что сказать, — призналась она.
— Почему?
— Просто я не ожидала найти здесь кого-то вроде тебя.
— Вроде меня?
— Ну, особенного.
Там полным полно было «Сталиных», каждый из которых не сомневался в том, что может поиметь любую, кого только пожелает. Особенным для нее выглядел интеллект, это казалось ей необыкновенно привлекательным. А парень и внешне был симпатичным — от его улыбки сияло все лицо, и у Эрики слабели коленки.
— С чего ты взяла, что я особенный? — спросил Миха.
— По глазам вижу. Они говорят мне.
— Да, и что говорят?
— Кое-что особенное.
Они смеялись, держась за руки; их пальцы все не могли разъединиться.
— Привет, сестренка.
Прямо из темноты Эрика услышала знакомый голос и вздрогнула. Будто ей снился прекрасный сон, а тут звонит будильник, возвращая ее в реальность. Первый раз она попыталась не замечать его. Но он возник снова:
— Привет, сестренка.
Всеми силами пытаясь удержать свою грезу, она отключала сигнал. Слова как будто шли от Михи. Но нет, это не могло быть правдой. Он бы сестрой ее не назвал. Да и голос не его. И тут сигнал опять повторился.
— Эрика! — окликнул ее Миха.
Теперь она знала, что происходит. До этого говорил не Миха, а кто-то другой. Сейчас она проснется, или ей кажется, что проснется. Она чуть повернулась и увидела стоящего позади себя Безупречного. Сиреневая дымка с его появлением тут же растаяла; девушка вновь оказалась посреди шума и гама вечеринки. Никогда еще ей не было так неприятно видеть брата.
— Майкл. Что ты тут делаешь? — спросила она, еще не совсем вернувшись к реальности.
— Мы сюда пришли вместе... помнишь?
Она позабыла, как и когда здесь оказалась. Запомнилось ей только лицо Михи и его теплая ладонь.
— Да, знаю, знаю, я просто хотела сказать... — стала подбирать слова Эрика.
— Ага, — ответил Безупречный, почувствовав, что он здесь лишний. Такой он сестру никогда не видел. — А кто твой приятель?
Миха понял, что Эрика немного растеряна, и сам представился.
— Привет, я Миха.
Миха очень хотел познакомиться с Безупречным, тот был его героем микрофона. Диск Безупречного Миха изучал также, как Ганнибал — фильм о Лектере. Ему было любопытно, откуда Эрика знала Безупречного. Он не услышал, как тот назвал ее вначале, и лишь надеялся, что она не его девушка.
— У меня есть ваш альбом. Я настоящий фанат — очень люблю и уважаю вашу работу.
— Спасибо, — ответил Безупречный.
— А вы с Эрикой?..
— Я ее брат... да, брат.
— Здорово.
— Да, здорово. Ты как здесь оказался, Миха? Рэп читаешь или с кем-то?
— Я из «Каннибал рекорде», я пришел с...
И прежде чем Миха смог закончить, он услышал за своей спиной знакомый рык.
— Со мной, — закончил за него фразу Ганнибал. — Ну что, Безупречный, как дела?
За последние два года они впервые разговаривали. На три месяца дольше, чем не виделись. И вот они оба здесь. Миха и Эрика находились прямо в центре напряжения между ними.
— Я в порядке, Бык. Газеты почитай. Я в полном порядке.
— Да, круто. А ты тоже почитай последние выпуски. Я и сам ничего.
Они обменялись колкостями и теперь смотрели друг на друга молча, не
зная, что и сказать. Миха уже собирался вмешаться, когда к компании подошел Хеннесси.
— Ребятки, ребятки мои снова вместе. Два принца короны, — Хеннесси привел за собой журналистов с неизбежными вспышками. Он обнял и притянул Безупречного и Быка к себе, положив им руки на плечи, как обычно делают политиканы. За ними стояли Миха с Эрикой и безумно боялись отпустить друг друга. Им казалось, теперь нужно еще крепче держаться, чтобы никто не смог их разделить.
