Ганнибал вспомнил о Михе — они не встречались с самого окончания тура, вообще видеться перестали.
— Эй, Терренс, а где твой пацан? — поинтересовался Ганнибал.
— Не знаю, наверное, все развлекается с кое-чьей сестричкой, — ответил Терренс, думавший исключительно о попе перед его глазами. Он, как и другие, вовсю пользовался преимуществами звездной жизни, тем более что Ганнибал деньгами интересовался намного больше, чем женщинами, а сговорчивых телок вокруг было просто пруд пруди.
— Ну, чем бы дитя ни тешилось... — прокомментировал Ганнибал.
— Не нравится он мне, — вдруг зачем-то заявил Мук.
— С чего бы? — пролаял Терренс, отвлекшись от созерцания девицы.
— С того же, с чего и ты мне не нравишься, — ответил Мук с пугающим спокойствием.
Терренс на мгновение совершенно опешил. Он видел по глазам Мука, что тот что-то задумал, но и подумать не мог, что под столом Мук сжимает свою пушку, уже готовый нажать на курок. Охрана подобных заведений известных рэперов и их компании не проверяла. И сейчас Мук наслаждался, дотрагиваясь до холодной стали, поглаживая пальцем курок. Дразнил себя, ждал нужного момента, улыбался. Не будь здесь Ганнибала, он не вытерпел бы и пристрелил Терренса.
— Ты бы объяснился, Мук, — вмешался Ганнибал, чувствуя недоброе, но все же не догадываясь, насколько злоба овладела его партнером.
Его голос немного успокоил Мука.
— Ну не знаю, не доверяю я ему. Он не такой, как мы; в делах наших совсем не разбирается.
— Ну, может, такой нам и нужен. Он поможет нам выбраться из этого дерьма.
— Кто его знает, но я не доверяю ему. 14 ничего хорошего, по-моему, из этого не выйдет.
— Ниггер, по-твоему, никогда ничего хорошего не выйдет, пессимисты гребаный! — рявкнул Терренс, уже не сдерживаясь. Нытье Мука его раздражало с первого дня. Зачем только Ганнибал его терпит! Ведь это Терренс помогал создавать и двигать «Каннибал», а должность и зарплата выше у Мука, абсолютно ни за что.
От слов Терренса Муку кровь ударила в голову. Он поглаживал свою пушку под музыку, уже зная, что сейчас произойдет.
— Щас уже, щас я, ниггер, — пробормотал он, облизывая губы в предвкушении.
Терренс понял по его взгляду, что происходит. Слишком много времени он провел на улице, чтобы не понимать таких взглядов. Он почувствовал себя совершенно беспомощным: ему к своим словам добавить было нечего, пушку он не взял с собой. Расслабился за последние месяцы — вот как бывает, когда живешь, не боясь получить пулю в голову. Больше такого не повторится — теперь он тоже будет ходить во всеоружии.
— Так давай уже, давай, — продолжал он по инерции подначивать Мука.
— Заткнулись, мать вашу, оба. Достали уже!
Ганнибал повысил голос, и из уважения они поутихли. Замолчали. Да и весь клуб замолчал. Но это было затишье перед бурей.
— Ну, привет всем. У меня для вас сегодня есть кое-что стоящее, — зазвучал из динамиков кристально чистый голос местного диджея.—Только вышедший, совсем горячий трек с нового альбома Безупречного. Вот он, жарче не бывает: «Бычий отстой»
[11].
Услышав название, Ганнибал сразу понял, о чем будет песня. Но то, что понеслось из динамиков «Пичес» той ночью, было даже хуже его ожиданий. Безупречный давал отпор — или нападал; зависит от того, как смотреть на вещи. Он утверждал свое превосходство, в первой строфе опустив мини-Гитлера.
На весь отстой мира
Направляю свое дуло —
Отмыться не успеешь,
Как тебя уже сдуло.
На твою гребаную критику —
Мол, Безупречный сдал, —
Отвечу своей политикой
Твоим отстойным друганам.
Я — чемпион Шангри-Ла,
Вокруг порхают ангелы.
Наголову разобью любого пришлого
Фюрера отстоя.
Без — король
Своего дела,
Огорчит всех синантропов
И питекантропов,
Но вам придется терпеть и улыбаться,
Потому что я вас размажу.
Мой стиль вам не по зубам, забудьте:
Просто рэп без прикрас, на все времена,
Слабоумный не поймет,
Близорукий не увидит.
А я вижу будущее: в жопу мини-Гитлера,
Я — твой новый фюрер.
Сливаю отстой
Безжалостно и ловко,
Потому что я рифмую без подготовки.
Я не шучу, сынок, ничего личного,
Но не надо свистеть
Про то, как отправляешь людей в печи
Или строишь лагеря смерти
Для всех, кто против тебя.
Кто разозлит Безупречного,
Сам окажется в Освенциме.
Ой, как больно, правда же,
Когда твою плоть срывают с костей?
Лучше держись подальше от лучших,
Если хочешь себе добра.
Не стоит нанизывать столько слогов,
Сиди на жопе ровно.
Прости, но дуракам меня не понять,
Потому что я выше тебя,
И я сливаю тебя в отстой
Мощной волной метафор.
Бин Ладен и Сталин получили свое во второй строфе.
Бывший Ладен,
Где ж ты был, Бин Ладен?
Был Бин в укрытии,
Был Бин в запаре,
Был Бин по пещерам,
Был Бин забыт.
Было решил, что ты мертв,
Что, ниггер? Был испуган?
Теперь Бин вернулся,
Бин в «бентли», Бин чувак крутой,
Бин резво начал.
Может, Бин и вправду рэпер? Ни хрена, он отстой!
Без мозгов и без толку — а я без упрека.
Что, забыл,
Как обоссался,
Увидев меня на вручении «Соре»?
Извини, начальник, но ты просто второй Сталин,
Жирный понторез на пустом месте.
Только ради прокорма
Ты тут ошиваешься.
Тебе нужно внимание,
Ты хочешь поплакаться,
Очко играет —
Но не лезь с этим ко мне.
Безупречный не дарит утешений, он сливает.
Спроси Быка,
Как это бывает.
