Сейчас Льюис по своему обыкновению натягивал брюки и заправлял в них рубашку, стоя на ковре. Мерцание листьев отрывало его от пола. Сейчас ситуация казалась яснее. Надо было найти Тарби. Тарби придумает, что делать. Он и вправду избегал Льюиса, но ведь они не враги. В любом случае, Тарби виноват не меньше, чем Льюис. Он держал фонарик, пока Льюис рисовал магический пентакль и выводил имя «Селенна». «Наверное, так звали миссис Изард, – подумал Льюис. – Она, должно быть, вложила его в мою голову. К тому же, она так и не упокоилась с усопшими там, за железными дверями…»
Льюис прикусил губу, чтобы отвлечься от этой мысли. Он спустился вниз, позавтракал в одиночестве и поспешил к выходу. До огромного каркасного дома, в котором Тарби жил с девятью братьями и сестрами, нужно было идти через полгорода. Льюиса туда ни разу не приглашали, и он даже не знал, как зовут родителей Тарби, не говоря уж о ком-нибудь из его братьев и сестер. Он помнил, что мистер Корриган – это была фамилия Тарби – держит магазин стройматериалов. Вот, пожалуй, и все.
На дворе стоял апрель, день был солнечный, дул ветер, по небу туда-сюда сновали, скучиваясь и, наоборот, отрываясь друг от друга, белые облачка. Летали птицы, на газонах пробивалась первая ярко-зеленая травка. Добравшись до дома Корриганов, Льюис увидел, как во взрытом и испещренном норами дворе играет детвора. Один из малышей, очень похожий на Тарби, свисал с ветки сухого дерева, к которому были прибиты красные задние отражатели, держась за нее согнутыми коленями. Другие строили земляные замки, били друг друга по голове лопатками, учились кататься на сломанных трехколесных велосипедах или просто сидели и орали, насколько хватало легких. Льюис пробился ко входу в дом, обходя игрушечные грузовики и шины, которыми была завалена дорожка. Он позвонил в дверь и стал ждать.
Спустя некоторое время толстая, усталая на вид женщина подошла к двери. На руках у нее был ребенок, колотивший ее по плечу бутылочкой, которую держал за соску.
– Да? – спросила женщина недовольным голосом, чему Льюис совсем не удивился.
– Эм… Миссис Корриган? Вы не могли бы подсказать мне, где найти Тарби?
– Тарби? Ох… Давай проверим, может, он где-то в доме.
Она запрокинула голову и закричала: «Та-а-а-а-рби-и-и-и!»
Ответа не последовало, хотя ее могли просто не услышать из-за шума и гама.
– Нет, наверное, его здесь нет, – подытожила она и улыбнулась усталой, но доброй улыбкой. – Наверное, гоняет где-нибудь мяч с другими мальчиками.
Льюис поблагодарил миссис Корриган и уже собирался уходить, когда она окликнула его:
– Эй, а ты не Льюис Барнавельт?
Льюис кивнул.
Она посмотрела на него серьезным взглядом.
– А ты не мог бы больше не рассказывать Тарби всякие страшилки про кладбища и привидений? Ему после Хеллоуина еще неделю кошмары снились. Со стороны твоего дяди было очень мило пригласить его поесть пончиков с лимонадом и разрешить остаться на ночь, но эти рассказы… ну, ты же знаешь, какой он впечатлительный.
Льюис едва сумел не измениться в лице, но ответил:
– Да… Хорошо… Конечно, миссис Корриган, больше никаких страшилок про привидения. До свидания.
Пробираясь обратно по заваленной игрушками дорожке и уворачиваясь от комьев грязи, которые летели в его сторону, Льюис еле сдерживался, чтобы не расхохотаться. Так вот что Тарби рассказывал о ночи на Хеллоуин! Ну что ж. И где же Тарби торчал до утра? Трясся, забившись под заднюю веранду? Спал на дереве? И кошмары целую неделю! Конечно, он ничуть не испугался. Это все лунный свет. Смех, которому Льюис не давал вырваться наружу, отразился в его кривой ухмылке.
Поставив ногу на бетонный блок, Льюис перевязал шнурки. И что ему делать теперь? Постоянно открыты в Нью-Зибиди были только два бейсбольных поля. Одно за школой, а второе на спортплощадке. Он решил сначала дойти до школы.
Там он обнаружил, что Тарби с остальными играет в мяч. Он подавал, а ребята кричали: «Давай, Тарби! Сделай страйк! Покажи им, как надо бить!». А ребята из команды противников выкрикивали: «Да у подающего руки резиновые!»
Тарби замахнулся, примерился несколько раз – играли в софтбол, а не в бейсбол, так что это было разрешено – и когда отбивающий начал нервничать и мелко помахивать, запустил мяч по направлению к базе.
Отбивающий так сильно ударил, что сам свалился с ног.
– Третий страйк! И-и-и он выбывает! – крикнул мальчик, который в этот раз был судьей.
Льюис, стоявший у края поля, сложил ладони в рупор и закричал:
– Эй, Тарби! Нужно поговорить!
– Не сейчас, жиробас. У нас игра.
На глазах у Льюиса проступили слезы. Тарби никогда его так не называл. По крайней мере, он такого не помнил. Проглотив слезы, Льюис терпеливо ждал, пока Тарби разберется с очередным отбивающим тремя точными быстрыми бросками. Выбив третий страйк, Тарби со своей командой вышли с поля. Тарби небрежно бросил перчатку на землю и спросил:
– Привет, Льюис. Чего тебе?
– У дяди Джонатана огромные проблемы. У всех у нас. Помнишь, как мы ночью ходили на кладбище?
К удивлению Льюиса, Тарби схватил его за воротник и потянул на себя, так что между их носами оставалась всего пара сантиметров.
– Слушай. Если задумаешь рассказать, что той ночью был на кладбище, говорить тебе придется, что ты был там один. А если нет, то обзаведешься двумя сломанными руками, а то и пробитой головой.
Льюис пытался освободиться от хватки Тарби, но не мог. К лицу его начала приливать кровь, и он закричал:
– Тарби, все хуже, чем было на Хеллоуин! Призраки, ведьмы, дьявол… Пусти меня, олух!
Тарби бросил воротник Льюиса и смотрел на него с открытым ртом. Олух – так один герой комикса, который читал Льюис, обозвал другого. На это слово, на самом деле, вообще не стоило обращать внимания.
К Тарби вернулась речь.
– Как ты меня назвал?
Несколько мальчиков начали скандировать: «Бей! Бей! Бей!». Они не надеялись на особенное зрелище. Все-таки это был всего лишь Льюис.
А тот стоял раскрасневшийся и испуганный.
– Я… я сам не знаю, как я тебя назвал.
– Ну, в следующий раз не забывай, – выпалил Тарби, занес кулак и опустил его на плечо Льюиса. Было больно.
– Брось, Тарби, – крикнул высокий мальчик по имени Карл Холабо. – Не трать время на эту пышку. Выиграем иннинг
[18], и будем отставать всего на шесть ранов
[19]. Иди сюда, размажем их.
Тарби вернулся к игре, а Льюис поковылял прочь по улице, потирая плечо и плача.
