Ставрос искоса посмотрел на Алешандру, когда они спускались по лестнице в бильярдную.
– Кольцо у нее на пальце разве не гарантирует секс? А ты, как вижу, готов этим заниматься даже в коридоре.
– Мы не были в коридоре, – огрызнулся Алешандру. – Мы были у себя в спальне. И я уже собирался идти к вам.
– Ха-ха. Если бы я тебя не поторопил…
Алешандру бросил на него сердитый взгляд.
– Вместо того чтобы обсуждать твое несвоевременное появление, лучше скажи мне, что происходит с твоей женитьбой.
– Что именно? – с невинной улыбкой спросил Ставрос.
– Ты же вернулся из Греции с женой. Как это произошло?
– Точно так же неожиданно, как у тебя: ты вдруг приезжаешь сюда с невестой. – Ставрос пожал плечами. – Я женился на ней в интересах моей компании.
Но Алешандру не купился на этот ответ.
«Неужели он влюблен в свою жену?»
– А ты? – Ставрос выразительно на него посмотрел, когда они шли в то крыло дома, где располагались бильярдные. – Мне необходимо жениться… произвести на свет наследника. У Антонио есть ребенок. А чем ты оправдаешь то, что нарушил одиннадцатую заповедь?
– Ты же видел Сесили. Зачем тогда спрашиваешь?
– Так я и думал, – пробормотал грек, распахивая дверь бильярдной. – Ты глубоко завяз.
Конечно, можно ответить, что Ставрос не прав. Что пара ночей пылкого секса, а затем разумный союз принесут ему излечение. Но Алешандру отвлек Себастьен – он откупорил бутылку виски семидесятилетней выдержки и провозгласил тост за победу троих друзей в пари.
Англичанин, как всегда загадочный, вел себя так, будто это он победитель. И это подтвердило подозрения Алешандру, что вызов, брошенный Себастьеном, не имел отношения к тому, чтобы прожить какое-то время без толстого кошелька.
Вечер прошел в сражениях за бильярдными столами.
Себастьен стоял рядом с Алешандру, разглядывая пятый фрейм
[10], пока Ставрос и Антонио наполняли свои бокалы.
– Как там было в Кентукки?
– Удачно. – Алешандру мысленно выстроил траекторию следующего удара. – Твое прикрытие сработало блестяще. Obrigado
[11]. Бабушка теперь успокоится.
– А твоя будущая жена? Мне она понравилась. Именно такая тебе нужна: сильная женщина, чтобы противостоять тебе. – Он вопросительно поднял бровь. – Ты действительно готов поставить под угрозу ваши отношения из-за старой вражды?
– Думаю, как это уладить. – Алешандру подержал во рту виски, чтобы оценить вкус. Рукой с бокалом он ткнул англичанина в грудь. – Зачем ты отослал меня в Кентукки? Ведь дело не только в толстом бумажнике – я это понял.
Серые глаза Себастьена смотрели с пристальным прищуром.
– В жизни, Алешандру, заключено намного больше, чем желание доказать, что ты лучше своего отца. Иногда мне кажется, что ты настолько погрузился в эту паутину, что забыл, кто ты есть, на что способен.
Алешандру разозлился.
– Мне не к чему доказывать, что я лучше своего отца. Я лучше.
– Никто с этим не спорит. – В разговор вклинился Ставрос. – А сейчас мы заняты игрой.
Алешандру победил в бильярде, но закрепить удачу в постели не удалось. Когда он на рассвете поднялся в спальню, то Сесили крепко спала.
Глава 9
Когда на следующее утро Сесили встала пораньше, чтобы успеть на завтрак с хозяйкой дома, Алешандру еще не проснулся. Под впечатлением вчерашнего она отвела глаза от мускулистого оливкового тела, едва прикрытого на бедрах простыней, и поспешила в ванную – это зрелище слишком заманчиво, а ей необходимо держать себя в руках.
А вот красивое розовое платье в этом поможет. Сесили причесалась, нанесла легкий макияж и, оставив Алешандру спать дальше, спустилась вниз по изящной резной лестнице темного дерева.
Но она едва успела поставить ногу на нижнюю ступеньку, как самообладание ее покинуло. Во двор прибывали фургоны с лошадьми, трещали системы звукозаписи, поставщики провизии из ресторанов сновали по дому, готовя ланч для участников конкура и для разных знаменитостей, приглашенных Себастьеном и Моникой.
От этого зрелища у нее внутри образовался железный узел. Такое ощущение, словно ее мир и все, что с ним связано, пролетает мимо нее, а она не в силах этому помешать.
Да, начало дня жалкое, но она решила не показать вида и с улыбкой на лице вошла в Розовую гостиную. Она появилась последней. Калли, в платье с цветочным рисунком, выглядела прелестно. Не менее прелестно выглядела и Сейди, в элегантном платье на тонкой стройной фигуре.
Сесили никогда не чувствовала себя уютно на женских посиделках. Она жевала тост, который совсем не хотелось есть, и пила чай, а Калли развлекала компанию веселой историей о Ставросе, который залез ночью в бассейн за бутылкой дорогого сотерна
[12], которую туда бросил Себастьен.
Моника засмеялась:
– Они таким образом развлекаются. Но, конечно, их последняя выходка превзошла все.
И тут Сесили открылось, что не один Алешандру скрывал свое имя. Антонио работал механиком в гараже компании, где также работала Сейди, а Ставрос – уборщиком в бассейне на вилле, где жила Калли. Их задания – прожить две недели без толстых бумажников, но жена Себастьяна была уверена, что в каждом задании таился более серьезный, глубокий смысл.
«Уничтожить ее семью». Сесили со стуком поставила чашку. «И все началось как игра?» Она потеряла дар речи. Судя по лицам остальных, они испытали не меньший шок.
– И каковы были ставки в пари? – спросила она Монику.
– Если побеждает Себастьен, то другие отказываются от чего-то особенно для них ценного. Например, Алешандру – от личного острова. Если Себастьен проигрывает, то жертвует половину своего состояния на благотворительность.
– И все трое выполнили свои задания?
Моника кивнула:
– Через пару недель Себастьен объявит о денежном пожертвовании. Он намерен основать международную спасательную команду. Он сам едва не погиб в прошлом году.
И Моника поведала им душераздирающую историю о том, как Ставрос, Антонио и Алешандру выкапывали Себастьена из-под снежной лавины.
От всего услышанного у Сесили закружилась голова. У Себастьена были, разумеется, благородные намерения, но пари, которое привело Алешандру в «Эсмеральду»… Узнать сейчас, что это было частью глупого пари, когда ее жизнь трещит по швам! Это уж слишком.
Во время ланча на террасе Алешандру не сводил глаз со своей невесты. В розовом платье Сесили была похожа на конфетку, которую ему безумно хотелось съесть. Однако по ее лицу было ясно, что она не обрадуется, если он предложит вернуться в комнату.
