Мария снова почувствовала, как ее лицо покраснело. Она вздохнула – все еще не привыкла слышать комплименты.
– Честно говоря, мне не нравится, что Рут устраивает в честь меня такой шум-гам. Хотя бы ты смог прийти! Ты не можешь перенести деловые встречи на какой-нибудь другой день?
Его лицо омрачилось.
– Ты же знаешь, как бы мне хотелось это сделать. Но в субботу вечером приходит «Малинка». Мне непременно нужно быть на месте, когда корабль будет разгружаться. В прошлый раз произошел инцидент, который… Мой отец… – Он закусил нижнюю губу. – Есть вещи, которые не так просто объяснить. Можно даже сказать…
Мария схватила его за руку.
– Тебе ничего не нужно больше объяснять. Работа прежде всего, это я понимаю. Но воскресенье будет принадлежать нам обоим, правда? – сказала она, стараясь произнести эти слова как можно спокойнее.
Мария не хотела, чтобы Франко мучили угрызения совести только потому, что у него не нашлось на нее времени. Ведь было множество вечеров, когда Мария отказывала ему то из-за чтений, то из-за вернисажа или просто встречи с подругами!
Когда к столу вновь подошел официант и Франко расплатился по счету, Мария вздохнула с облегчением. Она не знала почему, но разговор с Франко получился довольно напряженным. Сначала он жаловался, что Мария много времени проводит с творческими личностями, потом ее вопросы о бизнесе семьи Франко… Странно все это. При этом она еще никогда не испытывала такой страсти к другому человеку.
Чувство паники распространилось у нее в душе, когда Франко взял ее за руку и повел к выходу из парка развлечений. Нет, она не желала еще раз погружаться в раскаленные асфальтовые джунгли города. Она хотела остаться наедине с Франко, подальше от всех вопросов, чтобы были лишь он, она и страстная симпатия, как свежий бриз между ними.
Глава двенадцатая
Несмотря на все отговорки против бала, который давался в ее честь, Мария была немало удивлена: гости Рут оказались очень милыми, хотя и вели себя весьма сдержанно, музыка звучала чудесная, а зал, который сняла Рут на самом верхнем этаже своего жилого дома, был просто мечтой.
Сама подготовка тоже была очень увлекательна: Рут специально для такого дня заказала французского цирюльника, который явился с двумя помощниками ровно в девять утра. Потом Рут, Ванда и Мария провели все утро, делая себе новейшие модные французские прически. Пока Жак и двое помощников завивали, расчесывали, начесывали и заплетали, дамы коротали время, разглядывая стопки модных французских журналов. Даже Мария была восхищена модой, которая казалась ей намного проще и практичнее, чем все эти напыщенные наряды в нью-йоркских магазинах. Когда Рут объявила, что совсем недалеко имеется магазин готового французского платья, Мария решила отправиться прежде всего туда: Франко очень нравилось, когда она модно одевалась, это женщина подметила.
Франко… Может быть, она уже изрядно утомила уши Ванды и Рут мечтательными россказнями о нем?
– Франко сказал…
– Франко тоже считает, что…
– Только вчера Франко сделал…
В конце концов Марии самой стало неловко, оттого что его имя всплывает в каждом втором предложении. Но ее сестра и племянница реагировали на это довольно снисходительно.
Парикмахер как раз придавал прическам последний лоск, когда Марии передали маленький пакет, обернутый темно-синим шелком. Приятный озноб пробежал по спине, когда она заметила имя отправителя – Франко. Мария распаковала бриллиантовую диадему под восторженные восклицания двух других женщин.
На сопроводительной карточке значилось: «Для принцессы сегодняшнего вечера – с чрезвычайным восхищением, Франко». Рут в волнении настояла, чтобы Жак заново переделал Ванде прическу и вписал туда прекрасную вещицу.
Пока официант наполнял бокал Марии шампанским, она невзначай провела рукой по волосам. Она и диадема…
– Тебе не стоит бояться: в волосах столько шпилек, что она не выскочит, – прошептала Рут, заметив жест сестры. Она сжала руку Марии.
– Вот бы все жители Лауши сейчас тебя увидели!
По лицу Марии мелькнула тень. Зачем же Рут именно сейчас напомнила ей о доме? Она мгновенно сменила тему:
– Твои подруги все очень милые и так… интересуются мной! Хотелось бы знать, что ты им обо мне рассказала.
– Только то, что ты знаменитая мастерица, которая выдувает стекло, – произнесла Рут, подзывая кого-то из противоположного угла зала. – Американцы испытывают особую слабость ко всему европейскому.
– Это я уже заметила, – ответила Мария. – Люди, которых я встречала в Виллидж, считали, что я лично должна быть знакома с Францем Марком и Германом Гессе. А здесь меня расспрашивают о Версале и о ботаническом саде в Мюнхене! Я же не являюсь экспертом по всему континенту, если приехала из Европы! – смеясь, воскликнула она. – Неужели все они думают, что Европа не больше мушиного засида?
Рут осуждающе подняла брови.
– Как жаль, что твой Франко не смог прийти сегодня, – вздохнула она. – Хотя своим роскошным подарком он показал, что он человек щедрый и утонченный.
Мария мысленно улыбнулась. Типичная Рут! Внезапно ей захотелось крепко обнять сестру.
– Большое, большое спасибо за такой чудесный праздник! Цветы повсюду, вкусная еда, музыка – все выглядит так, словно ты нас унесла в какой-то сказочный замок!
Мария широким жестом обвела роскошно украшенный зал.
– Ты действительно сначала думала, что праздник состоится у нас в квартире? – задорно хихикнула Рут.
Мария пожала плечами.
– Как ты думаешь, на многих балах я была до сегодняшнего дня? Я же не знала, где и как… – Она умолкла, потому что Ванда склонилась над их столиком.
– Капельмейстер только что подал мне знак. Если ты не против, Пандора могла бы начать представление.
Она взволнованно поправила локоны, которые уложил Жак. Рут щелкнула крышкой наручных часов, усыпанных бриллиантами.
– Десять часов – все-таки она успела ко времени, – удовлетворенно произнесла она. – На последний день рождения Стивена я заказывала певицу сопрано, так она опоздала на десять минут, можешь себе такое представить?
Мария испуганно ойкнула и тайком подмигнула Ванде.
* * *
Пандора предложила исполнить танец под «Влтаву»
[8] в честь Марии.
– Это будет ассоциация с европейскими корнями Марии, – объяснила она свой выбор.
Рут с этим согласилась: романтическая нотка наверняка придется по вкусу гостям. Ванда впервые вздохнула с облегчением. Она не ожидала, что Пандора с ее экспрессивной тягой к пафосу и мать со своими постоянными do’s and don’ts, которые следовало соблюдать в ее кругах, так быстро пришли к согласию по поводу программы. Ей даже показалось, что у обеих зародилась некая обоюдная симпатия: мать, разумеется, не зашла так далеко, чтобы усадить Пандору за один из столов, но все же велела подать танцовщице полное меню вечера в соседнюю комнату. А Пандора, пребывающая в подавленном настроении из-за неудачи с арендой, казалось, была благодарна Рут за щедрый гонорар и шанс поправить свои финансовые дела. В этот раз Пандора сдержалась, чтобы не ранить консервативные вкусы утонченных нью-йоркцев.
