Невозможно отрицать, что неотъемлемой частью парламентской демократии является движение в сторону «больше»: там больше мест в детских садах, здесь больше пособий на детей, а еще гарантированная минимальная пенсия, улучшенный уход за престарелыми, бесплатное обучение, новые концертные залы, которые в случае чего можно построить и в кредит. Правительство, которое не обещает построить государство благосостояния, рискует потерять власть. И все-таки пессимисты вроде Медоуза недооценивают способность демократий учиться на своих ошибках и одновременно переоценивают шансы авторитарных режимов в будущем. Представление о том, что граждане только и делают, что пытаются урвать кусок, не думая о перспективе, чистая карикатура. Граждане все-таки хотят получать информацию и быть участниками процесса, а еще они хотят, чтобы их принимали всерьез, и настаивают на справедливости и более-менее честном распределении налогов.
То, что Германия стала лидером в деле охраны окружающей среды и экологических технологий, явилось следствием многолетнего существования в стране оппозиции и критики. Поклонники авторитаризма упускают из виду значение обратной связи для повышения экологической грамотности при демократических режимах. Гражданские инициативы, критически настроенные СМИ, политический плюрализм и свободные выборы — незаменимый катализатор перемен. Помимо функциональной роли важно фундаментальное значение экологической политики. Ее смысл и цель не просто выживание человечества. Слова Ханны Арендт «Цель любой политики — свобода» имеют отношение и к зеленой политике. Речь идет о том, чтобы дать возможность будущим поколениям самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Эта цель должна определять и нашу политику. Заигрывание с авторитаризмом губительно для экологии.
Горючее индустриального общества на исходе?
Центральное место в манифесте «Пределы роста» занимает предостережение о том, что истощение запасов индустриального сырья ведет к концу роста. Индустриальное общество подобно работающему на высоких оборотах мотору, куда скоро перестанет поступать топливо. Исследовав 19 незаменимых для современной промышленности видов сырья, авторы пришли к выводу, что с учетом экстенсивного роста 12 из них закончатся менее чем через 40 лет. Даже если бы было открыто впятеро больше месторождений, чем было известно на тот момент, истощение ресурсов можно отсрочить лишь на пару десятилетий
[62]. Так или иначе, в обозримом будущем следует ожидать истощения запасов алюминия, меди, золота, серебра, олова, свинца, газа, нефти, ртути, молибдена, цинка и вольфрама, сопровождаемого резким повышением цен. Реальность, однако, подтверждает скорее ограниченность подобного рода прогнозов.
Классическим примером того, как при помощи замены можно решить экологические проблемы и проблему дефицита сырья, является ртуть. Вредная для здоровья, ртуть практически исчезла из батареек, зубных пломб и термометров. С начала 1970-х гг. ее потребление понизилось на 98 %, цена — на 90 %. Потребление же золота после выхода в свет «Пределов роста» увеличилось настолько, что сегодня превышает объем разведанных на тот момент месторождений в 8 (!) раз. В начале 1970-х гг. добыча оценивалась в 10 980 т, и авторы доклада предсказывали, что к концу XX в. запасы будут полностью истощены. В реальности же за последние 40 лет было добыто 81 410 т золота, в то время как разведанные запасы оцениваются в 51 000 т. На примере золота и других металлов можно наблюдать парадоксальный феномен, как по мере потребления растут разведанные запасы. Но это не означает, что они бесконечны. Однако даже если не будут открыты новые месторождения, срок потребления доступного нам золота можно существенно продлить, применяя более эффективные способы добычи, пуская сырье во вторичную переработку и заменяя его другими веществами. Разведанные месторождения меди в 1970 г. оценивались в 280 млн т. За эти годы было использовано около 400 млн т, и сегодня доступные резервы меди оцениваются примерно в 700 млн т. Датский статистик Бьёрн Ломборг, известный enfant terrible экологического движения, опубликовал эти данные в престижном американском журнале Foreign Affairs
[63]. Он, несомненно, перегибает палку, когда, опираясь на очевидный факт неоправдавшихся мрачных прогнозов Римского клуба, возносит панегирик росту, не задаваясь вопросом о типе роста.
В дефиците лишь несколько стратегических ресурсов. В среднесрочной перспективе мы можем испытать дефицит фосфора, главного компонента удобрений. Фосфаты способствуют росту растений. Пика мировое производство фосфатов может достигнуть уже к 2035 г., полное истощение природных запасов фосфора (в зависимости от интенсивности спроса) может наступить уже через 80–120 лет
[64]. Для промышленного сельского хозяйства фосфатные удобрения незаменимы. Поэтому автор научно-фантастических романов Айзек Азимов назвал фосфор «бутылочным горлышком жизни»
[65]. Однако в длинной цепочке от месторождения до потребителя продуктов питания мы несем огромные потери, оцениваемые примерно в 80 %. Аграрии применяют удобрения в чрезмерных количествах. Вымываемый фосфор способствует эвтрофии вод. Регенерация сырья из сточных вод и их осадков, жидкого навоза, растительных остатков и костной муки до сих пор едва ли возможна. Со спадом предложения и ростом цен ситуация изменится. Не будет хватать фосфора — повысится внимание к экологическому растениеводству. Еще одна альтернатива — активация труднорастворимых фосфатов. Благодаря деятельности почвенных бактерий фосфаты растворяются, что делает возможным усвоение фосфора растительными организмами. Это позволит значительно сократить потребность в искусственных удобрениях.
Словом, предсказанная сырьевая катастрофа не наступила и даже не надвинулась. Но этот факт вовсе не санкция на безудержное разбазаривание ресурсов. С экологической точки зрения лучше не выскребать накопленные в земной коре вещества до последнего грамма. Техника добычи сырья, как правило, связана с грубым вмешательством в ландшафт. Охота за благородными металлами, рудой, минералами, нефтью сопровождается вырубкой лесов, заражением грунтовых вод, занесением в почву ядовитых химикатов. Первичная обработка сырья требует высоких энергетических затрат. Тяжелая промышленность — один из главных источников выбросов CO2 и других вредных веществ. Сырьевой голод приводит к политическим и военным конфликтам. Во многих странах — поставщиках сырья господствуют более жесткие или более мягкие авторитарные режимы. Условия труда на шахтах чудовищны, прибыль заполняет карманы коррумпированной элиты. Мировое соперничество за стратегические ресурсы, обострившееся вследствие сырьевого дефицита в Китае, не особо считается с правами человека и охраной природы. Велик соблазн ограничить сырьевую политику лишь добычей сырья, оставив на обочине развитие и демократию
[66]. Все эти факты говорят о том, что нам следует минимизировать ресурсопотребление посредством экономии редкого сырья, повышения эффективности потребления в 5–10 раз и введения замкнутых безотходных производственных циклов. Параллельно необходимо ввести обязательные социальные и экологические стандарты добычи и переработки сырья. При этом межгосударственные договоры и новые альянсы гражданского общества будут подкреплять друг друга. Без многолетнего упорного лоббирования Инициативы прозрачности деятельности добывающих отраслей (Extractive Industries Transparency Initiative) американский конгресс, вероятно, не принял бы Закон о реформировании Уолл-стрит и защите потребителей, или Закон Додда — Франка (The Wall Street Reform and Consumer Protection Act), сделавший достоянием общественности финансовые потоки сырьевых компаний, зарегистрированных на Нью-Йоркской бирже, — в каждой стране, для каждого проекта
[67].
