Слотердайк пытается спроектировать расширение природных пределов роста под воздействием природы, духа и техники. Он намечает развитие, отправной точкой которого стали первые опыты земледелия и искусственного орошения и которое с начала промышленной революции неуклонно шло по нарастающей. Качественное отличие текущего момента от первой полуторавековой фазы существования индустриального общества состоит в новых взаимоотношениях человека и природы: Земля уже не просто расходный материал, источник сырья и свалка отходов, а конгениальная производительная сила. Конечно, рост не может быть беспредельным, особенно с учетом дефицита пахотных земель и климатического лимита на выбросы CO2, но эти пределы не ограничивают количество людей и их уровень жизни. Потенциал Земли нельзя просчитать раз и навсегда естественно-научными методами, это сумма природных ресурсов, помноженная на человеческий разум.
Экологическая трансформация не буколическая идиллия. Для кого-то возврат к созерцательной жизни может быть привлекателен, но он не поможет преодолеть экологические и социальные кризисы современности. Для этого необходим высокий уровень технических и социальных инноваций, дух предпринимательства, динамика. Если мы за несколько десятилетий хотим перейти к углеродно нейтральному укладу экономики, нам нужно не замедление, а ускорение.
4. Зеленая промышленная революция
The purpose of thinking about the future is not to predict it but to raise people’s hopes
[114].
Фримен Дж. Дайсон
«Нас ждут большие перемены» — так Эрнст Ульрих фон Вайцзеккер, Карлсон Харгроувс и Майкл Смит начинают предисловие к своей книге «Фактор пять. Формула устойчивого роста», ставшей продолжением хрестоматийного экологического труда «Фактор четыре», где фон Вайцзеккер и его соавторы Эмори и Хантер Ловинсы более 15 лет назад вывели формулу: «В два раза больше благосостояния — в два раза меньше природопользования». От мейнстрима, тем более немецкого, это направление экологической мысли отличает уверенность в том, что мы в состоянии справиться с угрозами промышленной цивилизации, которые сами для себя создали, «вложив все наше умение в естествознание и технику и тем самым радикально уменьшив нагрузки на окружающую среду». Вопрос в том, «как выстроить взаимоотношения техники, инфраструктуры, права, образования и повседневности, чтобы совместить экономический рост с радикальным снижением экологической нагрузки»
[115]. Кстати сказать, пробуждать надежду на лучшее будущее не значит прописывать успокоительные таблетки. Вайцзеккер тоже считает, что ископаемый капитализм уже превысил допустимые нагрузки на важнейшие экологические системы. Однако если выход не в сокращении производства и потребления, то искать его нужно совершенно в другом направлении — в разрыве взаимозависимости благосостояния и природопользования. В этом суть зеленой промышленной революции, начало которой мы переживаем сегодня.
Экологический след человечества состоит из трех слагаемых: численности мирового населения, уровня потребления и технологий. Поэтому для восстановления экологического равновесия у нас в принципе есть три возможности: сокращение мирового населения: негуманная затея, провозглашающая человека вредителем; сокращение уровня потребления: правда, это выход для людей с достатком. Даже героический отказ от потребления не сможет в необходимой степени понизить выбросы CO2 на 50 % в глобальном масштабе и на 90 % — в старых промышленных странах; технологические инновации: по сути, сочетание революции эффективности, возобновляемых источников энергии и замкнутых экологических производственных циклов.
Для нас устойчивость — это проблема количества: индустриальные страны производят и потребляют больше, чем позволяют экологические системы. Но количество товаров и услуг, которым может пользоваться человечество, не разрушая природных основ жизни, в решающей степени зависит от их качества: из каких источников мы черпаем энергию? Какие используем технологии, вещества, сырье? Насколько устойчивы производительные процессы и продукция? Устойчивость — это вопрос способа производства. Вместо того чтобы ругать людей за их якобы невоздержанность, нужно найти разумный выход амбициям и чаяниям в скором времени 9 млрд граждан Земли. Многому мы можем научиться у природы. Природная биофабрика обходится солнечной энергией, водой и углекислым газом. Это элементы фотосинтеза, создающего основу для восхитительного многообразия населяющих Землю растений и животных. Они потребляют намного больше энергии и пищи, чем человек, не вызывая климатических катастроф, не загрязняя почву, воздух и воду. Химик и по совместительству вольнодумец Михаэль Браунгарт рассказывает в этой связи чудесную историю: биомасса муравьев многократно превышает биомассу человека. Калорий, потребляемых муравьями, хватило бы на 30 млрд человек. Большинство муравьев отнюдь не вегетарианцы, а они не создают никакой экологической проблемы, напротив, крайне полезны; без них погибли бы влажные тропические леса. Почему? Это вопрос круговорота веществ. Муравьи питаются органическими веществами, и все, что они потребляют, снова превращается в питательные вещества — составную часть биологических циклов
[116]. Воистину образец для экологической экономики, когда все отходы используются в рамках технологических или биологических циклов.
«Большая трансформация» уже началась. Мы склонны видеть надвигающиеся на нас опасности. Но широко открыв глаза, мы повсюду заметим предвестников лучшего будущего, которое зарождается во множестве научно-исследовательских лабораторий и конструкторских бюро, в движениях за справедливую торговлю и не менее справедливую экономику, в распространении по всему миру возобновляемых источников энергии и зеленой продукции. Это будущее описано в бесчисленных книгах, о нем рассказывают на конференциях, обсуждают на профсоюзных конгрессах, промышленных ярмарках и церковных съездах.
Пустые иллюзии, наивная вера в прогресс? Нет, просто уверенность в том, что человечество найдет выход из экологического тупика: с приближением опасности множатся и спасительные идеи. Мы должны напрячь все силы, мобилизовать всю изобретательность, чтобы за несколько десятилетий полностью перестроить индустриальное общество: от ископаемых к возобновляемым источникам энергии, от конечного к воспроизводимому сырью, от расточения дефицитных ресурсов к экономике замкнутых циклов, от разграбления природы к совместному с ней производству. В ближайшем будущем главным останется вопрос, каким способом будет расти мировой ВВП, а не просто будет ли он расти. Рост должен сменить направление.
Это не пустой призыв. Экологические структурные перемены уже начались, и скорость их растет. Хороший в этом плане показатель — крупнейшая в мире промышленная ярмарка, которая в начале каждого года проходит в Ганновере. Там можно увидеть, куда мы движемся, какие вопросы, тенденции, технологии будут определять будущее индустриального общества. В 2012 г. темой ярмарки стала «Greentelligence»
[117]. Основными направлениями технического развития были выбраны охрана климата, снижение выбросов CO2, бережное обращение с ресурсами, понижение энергопотребления, возобновляемые источники энергии, экологическая продукция и дизайн. При этом важны не столько частные инновации, сколько комплексные решения. Успехи в деле создания контрольно-измерительных приборов и автоматики позволяют более эффективно контролировать производство, оптимальное энергопотребление, расход материалов, минимизацию выбросов и отходов. Пространственная и временная координация диверсифицированного производственного процесса и транспортных сетей экономит энергию и ресурсы, позволяет лучше организовать товарные потоки, наладить транспортную цепочку, избежать порожних рейсов. Консалтинговая компания Роланда Бергера прогнозирует к 2020 г. мировой рост спроса на инновационную экологическую технику на 5,4 % в год. Рост немецкого экологического сектора может составить даже 8 % в год, т. е. его доля в экономике вырастет до 16 %
[118].
