Это произошло в 1838 году, и в течение последующих трех лет о судьбе красавицы Терезы ничего не известно. Ходили лишь некоторые туманные слухи о том, что сначала они с любовником отправились в Одессу, а затем – в Константинополь, где будущая маркиза была «надсмотрщицей в гареме» какого-то султана, от которого вскоре сбежала. После этого города сменяли друг друга с поразительной быстротой: София, Будапешт, Белград, Вена и, наконец, Эмс (немецкий город, рядом с Кобленцем, знаменитый своими целебными водами), где она познакомилась с пианистом и композитором Генрихом Герцем. Именно он приобщил ее к парижским салонам и вообще к той богатой, роскошной жизни, о которой она всегда так мечтала.
Чтобы «зацепиться» в новом обществе, ей пришлось приложить немало усилий. К счастью для себя, она была умна и «обладала врожденным чувством прекрасного, равно как и утонченным вкусом». Так, во всяком случае, утверждал один из ее воздыхателей. Действительно ли ей можно было приписать подобные качества, не знает никто. Одно можно сказать наверняка: Тереза делала все, чтобы стать настоящей дамой из высшего общества.
В Париже все называли ее «мадам Герц», и очень скоро ее салон стал одним из самых посещаемых во всей столице: к ней захаживали Лист, Вагнер, Теофиль Готье, Арсен Гуссе, Проспер Мериме. Но на самом деле никакой свадьбы не было, так что, когда Герц давал концерт в Тюильри для Луи-Филиппа, ему пришлось оставить Терезу в карете. Тем не менее их общую дочь, Генриетту, он с удовольствием признал.
Увы, все деньги Герца вскоре оказываются в руках у ненасытной Терезы, после чего в их жизни наступил разлад. Московская история повторилась: девушка бросила дочь так же, как когда-то оставила своего сына, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. И драгоценности с собой забрала!
Затем для Терезы наступили тяжелые времена. Она жила в нищете, меняя небогатых любовников как перчатки. Теофиль Готье помог ей выбраться из этого незавидного положения, и наша Тереза уехала в Лондон, где наконец встретила зажиточного мужчину, лорда Стэнли, который довольно скоро восстановил ее прежнее финансовое состояние. Следом за Стэнли она нашла себе другого любовника. На этот раз им стал молодой русский граф, страдавший чахоткой, с которым она отправилась в Россию, дабы облегчить его конец. Возвращаясь в Европу, она прихватила с собой потрясающие семейные украшения графа, что позволило ей вновь вернуться к ночной жизни Парижа.
Обосновавшись на улице Россини, она вновь стала встречаться с многочисленными воздыхателями, однако теперь она придирчиво выбирала для своих целей наиболее щедрых из них. Впрочем, для одного человека она все же сделала исключение: им стал небогатый португалец, маркиз Альбину-Франсишку де Паива, который влюбился в нее без памяти и страстно хотел жениться на Терезе. Заполучить титул маркизы? Об этом-то она и мечтала! И красотка вышла за него замуж.
Удача, с тех пор более не покидавшая ее, не подвела и здесь: бедный портной Виллуэн, ее законный муж, все же вернулся в Париж, где вскоре и умер. Так что 5 июня 1855 года еврейка из Москвы стала маркизой де Паива. Но она вовсе не собиралась надолго обременять себя обществом нового мужа: несколько недель равнодушного ночного сожительства, и Паива был вынужден удалиться, оставив своей хитрой жене не только кругленькую сумму, но и вожделенный титул (официально разводиться никто не собирался). Так освободилось местечко и для вышеупомянутого Хенкеля фон Доннерсмарка.
Познакомил их прусский консул Бамберг, и можно сказать, что это была любовь с первого взгляда. Причем любовь взаимная, коль скоро Тереза узнала, что молодой человек сказочно богат и едва ли способен в одиночку тратить такие огромные деньги. Ну как тут было устоять? Известно, что Тереза справлялась с этой задачей как никто, но даже она не смогла осушить тот золотой поток, что лился на ее богача.
В парижском особняке, равно как и в Поншартрене, влюбленная парочка жила на широкую ногу. На торжественные ужины к ним съезжаются гости со всего города, однако на участке за каждым деревом стояли бдительные соглядатаи, которые тщательно следили за тем, чтобы ни один из приглашенных не зарился на растущие в саду фрукты или цветы. Такие вот жадные были хозяева…
В 1870 году война разлучила наших героев. Он ушел сражаться, а она осталась ждать его в Бреслау, покуда Хенкель, будучи уже губернатором Эльзаса и Лотарингии, не позвал ее в Страсбург. Теперь он хотел на ней жениться. И это свершилось… благодаря расторжению брака Терезы с маркизом де Паива, происшедшему в Риме. Это было похоже на сон, но реальность превзошла любые фантазии, и 28 октября 1871 года бывшая маркиза стала графиней фон Доннерсмарк, а на голове у нее появилась потрясающая диадема, усыпанная бриллиантами, которую много лет спустя Гортензия Шнайдер наденет в оперетте под названием «Герцогиня Герольштайна».
Но время шло, и Доннерсмарки, заподозренные в шпионаже, стали в Париже нежеланными гостями. Пришлось им продать Поншартрен, особняк на Елисейских Полях и уехать в Германию. Там-то 12 апреля 1884 года графиня Хенкель фон Доннерсмарк и скончалась. По иронии судьбы, день ее смерти случился накануне того, как немецкий император пожаловал ее супругу титул князя!
Пожалуй, только этого не хватало Терезе Лахман на закате ее дней!
А теперь стоит сказать несколько слов о судьбе замка Поншартрен. В 1610 году он перешел в руки Поля Фелипо, королевского советника, однако тот вид, в котором замок дошел до наших дней, ему придал сын Поля – Луи (выбравший своей фамилией не «Фелипо», а «Поншартрен»). По словам французского философа-утописта Сен-Симона, «Поншартрен был худым невысоким господином, физиономия которого так и дышала жаром просветленной мысли». Впрочем, этот самый господин, несмотря на всю свою живость, умер от горя сразу же после смерти жены, прямо в стенах замка.
Замок унаследовал его сын Жером (которого, кстати, Сен-Симон тоже не любил). Будучи государственным секретарем по делам военно-морского флота, а затем и при особе короля, он и впрямь вызывал у Сен-Симона лютую ненависть. Вот как пишет мемуарист о второй свадьбе своего противника: «После смерти первой жены он женился вновь, несмотря даже на свою отталкивающе уродливую внешность. На свадьбу к нему я шел как на виселицу». Удар попал в цель, графа оклеветали, и он был изгнан из Поншартрена по распоряжению регента.
Замок перешел к его сыну, известному под именем де Морепа, который, будучи министром при Людовике XV и Людовике XVI, участвовал во всех возможных интригах королевского двора. Увы, на благо Франции это не пошло! Он умер в 1781 году, и его смерть прокомментировали так: «Его уход из жизни сложно недооценить». А когда замком завладела герцогиня де Бриссак, для Поншартрена наступила эпоха типично женского правления.
Замок и по сей день остается частной собственностью, закрытой для посетителей.
Руайомон (Royaumont)
Король-каменщик
Работать – значит молиться…
Девиз монахов-бенедиктинцев
В 1228 году юный король Людовик IX (на тот момент ему было всего тринадцать лет) решил построить большое аббатство на горе Кюимон, неподалеку от своей резиденции – замка Аньер-сюр-Уаз. Но то было не только его желание. Такова была последняя воля его отца, короля Людовика VIII по прозвищу Лев, скончавшегося спустя лишь три года после начала правления вследствие тяжелой болезни, которая настигла его сразу после осады Авиньона. Молодой король приступил к исполнению плана с большим энтузиазмом. «Радость его была велика, когда он увидел, как закладывают первый камень», – пишет Поль Гют, и далее: «Ничто так не славит царя земного, как умело поставленные друг на друга камни во славу Царя Небесного…»
