— Кому же ты теперь служишь? — спросил король. — И что делаешь при дворе моей дочери Елизаветы?
Фредерико постарался быстро обдумать сложившуюся ситуацию.
— Я служу графу де Вилару. Он тоже из Испании и был так любезен, что взял меня к себе в услужение. Здесь мы проездом. Собирались на север, но там, говорят, сейчас неспокойно, — Фредерико понял, что, скорее всего, всё-таки сморозил глупость, но отступать было уже некуда.
— Э, да ты мне пригодишься, — кивнул король, — иди за мной. У меня будет к тебе поручение. Граф как-нибудь обойдётся несколько дней и без своего слуги.
Фредерико послушно пошёл за королём. Де Вилар остался растерянно стоять в коридоре.
— Итак, — начал король, войдя в небольшую комнату, — тебе надлежит встретиться с предводителями восстания и привезти их требования мне. Пусть напишут: кто против чего и что хотят. Я лично не могу с ними вести переговоры. Ты же понимаешь, королю не пристало заниматься такими делами. — Генрих говорил негромко и даже, можно сказать, ласково. — Тебе же следует добраться до них, не выдавая себя до поры до времени. И после, встретив тех, кто возглавляет мятеж — а возглавляют его, конечно, не крестьяне и не плотники, — скажешь, что приехал по поручению короля.
— Ваше величество, но почему они должны доверять мне? — спросил, не совсем понимая сути задания, Фредерико.
— Это уже твоя задача сделать так, чтобы доверяли. Скажи, король хочет знать, чем недоволен его народ. Что он готов пойти на уступки, но ему не докладывают всей правды. Поэтому он и просит передать требования лично ему. Поезжай сегодня же. Думаю, ты справишься. — Король махнул рукой в сторону двери. — Ах, да, — остановил он в последний момент испанца, — подожди немного. Я велю подготовить тебе сопроводительные письма, чтобы ты без проблем добрался куда надо...
* * *
«Куда надо», означало пробираться в Йорк почти через полстраны.
— Ты ведь едешь именно в то место, в которое мы и хотели направиться, — порадовался граф. — Король, сам того не ведая, отправил тебя туда своим собственным приказом!
И ранним утром Фредерико выехал из замка Елизаветы, не успев даже мельком увидеть маленькую принцессу. Да в общем-то ему было и не до неё. За пазухой привычно приютились письма: верительные грамоты от Генриха и два письма от графини, племяннику и некоему Роберту Акту, якобы возглавлявшему мятеж.
Погода в начале декабря не придавала Фредерико ни оптимизма, ни хорошего настроения. Из-под копыт его лошади вылетали комья грязи и брызги грязной жижи, хлюпавшей при каждом прикосновении копыта к земле. Судя по всему, лошадь тоже была недовольна: она постоянно фыркала и трясла гривой, пытаясь закусить удила. Фредерико вспоминал Матильду, которую он так давно не видел, проклинал Англию и обещал самому себе, что в эту страну, где люди творят что хотят, не считаясь ни с Богом, ни с собственным королём, ни уж тем более с другими странами, он больше не вернётся...
* * *
Первым его принял сам герцог Норфолк. Он ознакомился с письмом тётки, с грамотами короля и беспрепятственно пропустил Фредерико дальше. На пути следования теперь стояли мятежные Шеффилд и Йорк. Где-то там следовало искать некоего Роберта Акта, а может и кого ещё.
В рядах мятежников народа было побольше, чем в войсках короля, а порядка гораздо меньше. Но пронырливый Фредерико всё же сумел попасть куда следовало. Только одно лицо, как выяснилось, отправляло письмо Франциску, и совсем другое — Генриху. Искренне сохранять монастыри от разграбления собирался тот, кто писал Генриху, и его действительно звали Роберт Акт. Он честно перечислил требования народа в своём послании королю, заверил Генриха в преданности его вассалов, поставил подпись и приготовился ждать ответа. Лорд Каннингем преследовал совершенно иные цели: свергнуть короля с престола, а заодно вернуть в страну католическую веру и поддержку Рима. Если французский король начнёт против Генриха военные действия, то королевские войска будут оттянуты с севера страны на юг, к проливу Ла-Манш. Тут-то лорд и его приспешники смогут беспрепятственно занять Лондон.
Содержания писем Фредерико не знал. Он привычно положил бумаги за пазуху и снова поскакал в сторону Лондона.
2
Елизавете — три года. Она слышит голос отца и выбегает из своей комнаты. По чьему приказу отправляли её мать на эшафот, ей неизвестно, да она пока над этим вопросом и не задумывается. Бэт бежит навстречу крупному, высокому мужчине. У него на голове красуется синий бархатный берет с пером. Бэт хочется с пером поиграть, но она побаивается, что отец рассердится.
Генрих подхватывает младшую дочь на руки. Она чудным образом напоминает ему самого себя и Анну. От этого ощущения порой сжимает сердце, но король не позволяет себе подобной слабости.
Маленькая ручка всё же касается пера. С огромной высоты Бэт опускают на пол.
— Как вела себя моя принцесса? — спрашивает отец.
— Хорошо, — Елизавета кивает и делает реверанс. Ей трудно устоять на ногах, но она очень старается и держит спину прямой-прямой, как велит герцогиня.
Отец идёт дальше, а Елизавета возвращается к себе. В комнате сидит Джейн. Милая подружка, папина новая королева. Она не очень хороша собой, зато очень добра. Джейн рассказывает Елизавете, что хочет родить мужу сына. Тогда король обрадуется, и Джейн будет считать, что свой долг перед страной выполнила. Бэт не совсем понимает, о чём речь, но с удовольствием слушает спокойную речь мачехи. Она тоже с нетерпением начинает ждать появления на свет брата.
Иногда отец при Бэт обсуждает важные вопросы. Елизавета не очень понимает, о чём речь, но с удовольствием слушает голос Генриха:
— Испанец, бывший слуга моей отошедшей в мир иной любимой сестры Екатерины, привезёт требования мятежников. Я с ними ознакомлюсь и приглашу зачинщиков мятежа к себе для их обсуждения. Так мы получим возможность ознакомиться с планами наших врагов, а также получим самих врагов тихо и мирно.
— Ваше величество считает, что они поверят отправленному вами человеку?
— Думаю, да, — Генрих хлопнул руками по толстым ляжкам, обтянутым панталонами. — Мятежники не говорят о свержении короля, они лишь хотят вернуть в Англию католическую веру, власть папы и сохранить монастырские земли и богатства. Нам надо выяснить, не стоит ли за всем этим что-то ещё.
— Всё-таки заговор?
— Увидим...
* * *
Бэт нравилось слово «заговор». Окружающие произносили его чуть слышно, оглядываясь по сторонам и втягивая голову в плечи, словно это была какая-то большая тайна, секрет, который хотелось раскрыть. Она вспоминала сказки — «заговора» в них не бывало, но ей казалось, что слово очень хорошо бы гуда вписалось.
А вскоре выяснилось, что мачеха Джейн ждёт ребёнка. Все засуетились и начали гадать, кто у неё родится. Бэт так же, как и Джейн, хотелось, чтобы родился мальчик. Свою старшую сестру Марию видела она редко и не очень любила. Та постоянно Елизавету обижала, дразнила и никогда с ней не играла, а даже напротив, часто отбирала игрушки, хоть и была уже взрослой. Отец тоже недолюбливал старшую дочь и говорил, что «она некрасива — пошла в мать». Так что вся надежда была на Джейн, которая родит Елизавете брата...
