Эдуард ещё сильнее закутался в тёплую накидку:
— Холодно. Наступила зима, — проговорил он еле слышно, — по дворцу гуляют сквозняки.
— Надо бы велеть протапливать помещения получше, — Сеймур всем своим видом старался показать возмущение. — Ваше величество мёрзнет, а никому нет до этого дела!
На самом деле в комнате было нестерпимо жарко. Барон посмотрел на пылающий камин, потом на короля, которого била дрожь. «Он совсем плох, — подумал Сеймур, — долго Эдуард не протянет».
— Садитесь, — король указал тонкими пальцами, унизанными перстнями, на скамейку, что стояла рядом с ним.
Сеймур присел, и тепло, идущее от камина, тут же накрыло его жаркой волной.
— Итак, о чём вы хотели говорить со мной? — спросил король.
— К сожалению, речь пойдёт о моём брате.
— О герцоге Сомерсете? — уточнил Эдуард.
— Да, о нём. Я получил сведения о том, что, к моему великому сожалению, герцог не справляется с возложенной на него ответственностью. Ситуация на границе с Шотландией подтверждает мои слова. Тайный совет принимает неверные решения. Казна разворована, ваше величество. На войну не хватает денег.
Король нахмурился. Он не любил обсуждать дела, не связанные с религией и верой. Всё, что его волновало, это власть церкви и распространение протестантства в Англии. Свои не такие уж большие силы Эдуард бросал на написание убедительных религиозных трактатов.
— Что вы предлагаете? — король с трудом отвёл взгляд от огня.
— Передать управление Советом мне, — выпалил на одном дыхании Сеймур, — да, я готов взять на себя эту сложную задачу! Моя жена умерла, оставив мне не очень крепкую здоровьем, новорождённую дочь. Но ради вас, ваше величество, ради Англии, я все свои силы направлю на исправление ситуации, — барон сидел на самом краю скамейки, практически касаясь одним коленом пола. Со стороны даже могло показаться, что он не сидит, а стоит перед королём коленопреклонённый.
— Я подумаю, — Эдуард нахмурился. Ему и самому не нравилось, как себя вёл герцог Сомерсет. То есть не нравилось ему не то, как тот управлял Советом, а то, что с ним он советовался всё реже и реже. Точнее сказать, к королю герцог в последнее время заходил, если только узнать о состоянии его здоровья, — вы долго намерены оставаться в Виндзоре?
— Сколько будет угодно вашему величеству, — склонил голову барон.
Сеймур гордился собой. Он не замечал, что вокруг него враги, докладывающие о каждом его шаге герцогу. Конечно, новости передавались не так быстро, как хотелось бы, но тем не менее передавались. Что касается Елизаветы, то барон даже не думал о том, что она отвергнет его предложение. А потому уже считал себя родственником короля, который запросто может убрать с дороги брата и править самостоятельно. После того как хилый Эдуард умрёт, он без проблем сядет на трон, будучи мужем наследной принцессы.
Сначала время было на его стороне. Герцог Сомерсет застрял на границе, где шотландцы продолжали попытки выбыть англичан из приграничных городов. Елизавета хоть и не отвечала на письма, но казалась барону вполне преодолимой преградой. Эдуард охотно слушал пространные рассуждения Сеймура, который с нарочитым вниманием затем обсуждал с королём вопросы религии. Конечно, с женитьбой на Елизавете следовало поторопиться. Всё же определённое положение при дворе никогда не помешает. Но и тут Сеймур расслабился и не спешил вновь очаровывать принцессу лично. Он довольствовался письмами, на которые не получал ответа, что его почему-то совсем не беспокоило.
Тайный совет, как и раньше, подчинялся герцогу. В его отсутствие не только барон делал попытки прибрать власть к своим рукам, но и Джон Дадли, герцог Нортумберлендский. Он следил за каждым шагом Сеймура, ожидая, когда же тот совершит ошибку, за которую его можно будет смело вести в Тауэр. При дворе незаметной тенью постоянно находился и де Вилар. И он тоже следил за Сеймуром, хотя его игра была куда более тонкой, — в конечном итоге целью графа являлась Елизавета. Мнение де Вилара полностью совпадало с мнением барона: принцесса влюблена и будет помогать Сеймуру в его делах. А вот дальше их цели сильно расходились. Граф был уверен — барон попадёт в Тауэр. Следовало сделать так, чтобы вместе с ним там оказалась и Елизавета.
О прибытии герцога Сомерсета в Лондон Сеймур узнал слишком поздно. В комнату, которую он занимал в Виндзорском дворце, брат вошёл без предупреждения:
— Ты вернулся? — Томас с трудом взял себя в руки. — Ситуация на границе улучшилась?
— Это не совсем так. Но ситуация слишком уж ухудшилась здесь, — и герцог посмотрел прямо в глаза брату.
— Разве? Я не заметил. Всё в порядке, поверь. Я ежедневно общаюсь с королём и знал бы, что происходит. Зря ты покинул границу. Говорят, французы всерьёз взялись помогать шотландцам. У них давняя дружба, чёрт возьми! — барон старался выглядеть увереннее. Он встал при появлении брата и теперь расхаживал по комнате, с одной стороны, пытаясь показать, что совершенно спокоен, с другой — скрывая своё истинное состояние растерянности и нервозности.
— Слышал, ты вновь собрался жениться? — задал вопрос герцог, неожиданно сменив тему.
— Смерть жены потрясла меня, — Сеймур изобразил на лице грусть, — но я думаю жениться на Елизавете Тюдор. Бедняжка меня так любит! — он покачал головой. — Девочка влюбилась в меня, ещё когда жила здесь. Я готов подчиниться воле принцессы.
— Не сомневаюсь! Но только следует ли это делать? В интересах ли Англии такой брак?
— Почему нет? — искренне удивился барон. — Конечно, ты хочешь сказать, что куда выгоднее выдать Елизавету замуж за какого-нибудь наследного принца из другой страны. Как чудесно, например, выдали замуж Марию Стюарт! Ещё Генрих договаривался о её браке с Эдуардом, и что ж? Французский принц оказался более интересным женихом — Шотландия и Франция теперь союзники. Но проблема в том, что Елизавета отвергает все предложения о браке. Говорю же тебе, она любит меня сильнее жизни! — Сеймур откровенно любовался собой и даже на минуту застыл перед большим зеркалом, стоявшим в углу комнаты. — Лучше уж пусть выйдет за меня, чем останется одна.
Герцог улыбнулся, но его улыбка явно не сулила ничего хорошего:
— Такой брак не выгоден Англии, потому что принцесса не должна выходить замуж за преступника, даже если влюблена в него.
Сеймур остановился и внимательно посмотрел на брата:
— Правильно ли я тебя понял? Преступником ты только что назвал меня?!
— Да. Именно так. Сейчас тебя препроводят в Тауэр. К тебе накопилось много вопросов. Например, связанных с твоими чересчур близкими отношениями с пиратами.
— Пиратами? Я боролся с пиратами всё время, что находился на Ла-Манше! Твои обвинения смешны!
— О, если бы это была шутка. У меня неопровержимые доказательства того, что они делились и по сей день делятся с тобой выручкой. Мало того, тебе уходит часть денег, которые чеканит Королевский монетный двор. Но хуже всего другое, — герцог откашлялся.
