— Не в курсе, где его кабинет?
— На Джефферсон. Я за ней однажды туда заезжал.
— Кто этот Херби, с которым был ланч?
— Херб Готлиб, ее агент.
— Знаете, где его офис?
— Где-то в Мидтауне. Рядом с театром.
Вторник, 2 февраля
10.00 — Танцы
14.00 — Прослушивание.
16.30 — Позвонить матушке М.
19.30 — Театр
— Это когда она должна быть в театре, — пояснил Мур. — Занавес поднимают каждый вечер в восемь, и в два для дневного спектакля. Актеры должны быть в театре за полчаса, то есть в час тридцать для дневного, семь тридцать для вечернего спектакля.
— Что это за прослушивание в два часа? — спросил Карелла. — Разве актеры пробуются на другие роли, если они уже работают в хите?
— Конечно, постоянно, — сказал Мур.
— Две записи в неделю о звонке матушке М., — сказал Мейер. — Это ее мать в Сан-Франциско?
— Нет, — сказал Мур. — Это моя мать. В Майами.
— Она звонила вашей матери дважды в неделю?
— Да. Салли не слишком-то ладила со своей матерью. Она ушла из дома еще очень юной, поехала в Лондон учиться балету. После этого они так и не сблизились.
— И ваша мать была… чем-то вроде замены?
— Суррогатная, если хотите.
— Матушка М. «М» это…
— Матушка Мур, да.
— Так она звала ее, да?
— Да. Мы часто смеялись по этому поводу. Она так называла ее, что можно было подумать, что моя мать — монахиня или что-то вроде того. — Он помолчал. — А кто-нибудь связался с миссис Андерсон?
— Вы не знаете ее имени? — спросил Карелла.
— Знаю, Филлис. Ее номер, наверное, есть в записной книжке Салли. Вы сказали, мистер Левин прислал вам…
— Да, она у нас здесь, как и другие вещи, которые лаборатория уже проверила.
— А что искала лаборатория? — спросил Мур.
— Кто их знает? — сказал Карелла и улыбнулся.
Он прекрасно знал, что они искали. Они искали все, что могло пролить хоть немного света на убийцу или жертву. На убийцу — потому что он все еще на свободе, и чем дальше, тем труднее будет его поймать. На жертву — потому что чем больше ты знаешь о жертве, тем легче понять, почему кто-то захотел прекратить ее существование.
— Но, конечно, ничего в личных вещах Салли вам не скажет о безумце, который на нее напал, — сказал Мур.
И снова ни один из детективов не упомянул, что тот же «безумец» убил молодого кокаинового дилера по имени Пако Лопес за три ночи до убийства Салли. Карелла и Мейер молча смотрели на расписание в своих руках. Поняв намек, Мур тоже посмотрел в расписание.
Среда, 3 февраля
10.00 — Танцы
12.00 — Антуан
13.30 — Театр
17.00 — Херби, бар «Сэндс»
19.30 — Театр
— Каждые среду и субботу у них по два спектакля, — сказал Мур.
— Кто такой Антуан? — спросил Карелла.
— Ее парикмахер, — ответил Мур. — На Южной Арундел, в шести кварталах от ее квартиры.
— И опять Херби.
— Да, она часто с ним виделась, — сказал Мур. — Понимаете, агент очень важен для карьеры актрисы.
Списки для оставшихся девяти дней между средой, 3 февраля и пятницей, 12 февраля — последним полным днем перед тем, как ее убили, — следовали тому же сценарию. Танцевальный класс с понедельника по пятницу в 10.00. Каплан в 16.00, трижды в неделю. Звонки матушке Мура в Майами дважды в неделю. Встречи с агентом Херби дважды в неделю, иногда чаще. На странице с воскресеньем, 7 февраля, было написано только «Д. К.» без указания времени, а ниже — «20.00 Вечеринка у Лонни».
— Лонни — одна из чернокожих танцовщиц в шоу, — пояснил Мур. — Лонни Купер. Это вечеринка, на которую Салли звала меня на прошлой неделе.
— А кто такой «Дэ Ка»? — спросил Карелла.
— «Дэ Ка»?
— Вот здесь, — указал Карелла. — Инициалы «Д. К.». Ни времени, ни места, только инициалы.
— «Д. К.»? А! — воскликнул Мур. — Конечно.
— Кто он? Или она?
— Ни то ни другое. — Мур улыбнулся. — Это деликатесы.
— Деликатесы? — удивился Мейер.
— Магазин «Деликатесы Коэна». На углу Стэм и Норт-Роджерс. Салли ходила туда каждое воскресенье. Покупала бейглы, локс, сливочный сыр… всякое такое.
— И она писала это в ежедневник?
— Ну да, она все писала в ежедневник.
— Ходила туда каждое воскресенье?
— Да.
— В какое время?
— По-разному.
— Угу, — буркнул Карелла.
В четверг, 11 февраля, Салли опять ходила к парикмахеру, а позже в тот день встречалась с неким Сэмюэлом Лэнгом из кинокомпании «20 век Фокс». За день до гибели отвезла кошку к ветеринару в 13.00. Назначенные встречи в ежедневнике распространялись на несколько недель после смерти; даже в этом городе никто не ожидает внезапного выстрела из темноты ночи. Каждый февральский день, кроме выходных, на десять утра были педантично записаны «Танцы», сходно отмечены все договоренности с Капланом, звонки матери Мура дважды в неделю, и время, когда она должна быть в театре. На понедельник, 15 февраля, она записала, что в 15.00 надо забрать кошку от ветеринара.
— Мистер Мур, — сказал Карелла, — я надеюсь, вы не возражаете, если мы зададим несколько вопросов…
— Что угодно, — кивнул Мур.
— Более личного характера, — закончил Карелла.
— Задавайте.
— Ну… вы бы знали, если бы в ее жизни был другой мужчина? Помимо вас. Кто-то, кто мог ревновать к вашим с ней отношениям? Кто-то, кого она могла знать до того, как встретила вас?
— Мне о таком неизвестно.
— Или другая женщина?
— Нет, конечно, нет.
— Никто не мог затаить зло…
— Никто.
— Как насчет ее агента, Херба Готлиба? Сколько ему лет?
— А что?
— Просто подумал, — сказал Карелла.
— Подумали о чем?
— Ну, она виделась с ним что-то уж очень часто…
— Он был ее агентом. Конечно, она виделась с ним часто.
— Я не предполагаю…
— Вообще-то именно это вы и предполагаете, — отрезал Мур. — Сначала спрашиваете меня, был ли другой мужчина… или даже другая женщина, господи боже… а затем целитесь в Херба Готлиба, которому, наверное, не меньше пятидесяти пяти! Как вы можете думать, что кто-то вроде Херба…
