— Извините за задержку, господа, — сказал он.
Хардиган недовольно фыркнул.
Медэксперт склонился над убитым и расстегнул его пальто. Первое, что все они увидели, были пальцы, сжимающие рукоять пистолета в кобуре.
— Так-так, — сказал Ханрахан.
Медэксперт с трудом расстегнул клетчатый пиджак убитого. Он собирался сунуть стетоскоп под жилет, а затем под рубашку, чтобы убедиться, что пули, вошедшие в голову, навсегда остановили его сердце, когда заметил, — как и пятеро детективов, трое патрульных, фотограф и два лаборанта, — что в жилет вшито не меньше дюжины карманов.
— В последний раз я такое видел у вора-карманника, — сказал Мандельбаум. — В такие кармашки на жилете он складывал краденое.
Когда медэксперт закончил (мужчина и в самом деле оказался мертв), осмотрели кармашки, вшитые в жилет. И в каждом из них обнаружили маленькие пластиковые пакетики. А в каждом из маленьких пластиковых пакетиков обнаружили бриллиантики различных форм и размеров.
— Да он просто ходячий ювелирный магазин, — сказал Хардиган.
— Только больше не ходит, — сказал Ханрахан.
— Вы только поглядите на эти льдышки, а? — сказал Мандельбаум.
Глава 7
Обещали снег, однако к утру пошел снег с дождем, а потом и ледяной дождь; дороги стали опасно скользкими. Карелла чуть не упал, спеша к подземке, и лишь в последнюю секунду удержался на ногах.
Когда он был маленьким, мать рассказала ему две жуткие истории, и обе страшилки навечно врезались ему в память. Первая была о дяде Чарли, которого Карелла никогда не видел, — тот выколол себе глаз ножницами, когда пытался самостоятельно подстричь брови. Карелла иногда подстригал брови в парикмахерской, но ни разу не пытался выполнить эту опасную процедуру сам. Еще мать рассказывала, как дядя Сальваторе поскользнулся на льду у порога своего шляпного магазина в Калм-Пойнт и упал на спину — из-за чего и провел остаток лет в инвалидном кресле. Так что когда Карелле случалось заметить островок льда на тротуаре или шоссе, он ступал или проезжал по нему крайне осторожно.
Карелла знал (и очень любил) дядю Сальваторе, и когда дядя Сал спрашивал, почему он не носит головного убора, чувствовал себя немного виноватым.
— Надо носить шапку, — назидательно говорил дядя. — Без шапки сорок процентов тепла тела уходит через голову, и человек мерзнет.
Карелла не любил ни шапок, ни шляп. Так он и отвечал дяде. Тот стучал указательным пальцем себе по виску и говорил: «Pazzo». По-итальянски это значило «чокнутый».
Дядя Сальваторе рассказал ему единственный анекдот о шляпном магазине, какой Карелла слышал в своей жизни.
— В шляпный магазин заходит мужчина. Хозяин подбегает к нему и говорит: «Да, сэр, чего желаете?» Человек отвечает: «Я желаю бабу, но пока покажите мне шляпу».
Карелле было шестнадцать, когда дядя рассказал ему этот анекдот. Они как раз находились в магазине, которым дядя управлял, сидя в инвалидном кресле.
Он умер три года спустя.
Этим утром Карелла добирался до работы два часа. В метро он ломал голову над тем, что подарить Тедди. День святого Валентина был сегодня, и он пришелся на воскресенье, когда большинство магазинов закрыты. Карелла планировал поискать что-нибудь вчера, но это было до того, как ему досталось дело Салли Андерсон. Сегодня за завтраком Тедди, таинственно улыбаясь, показала быстрыми жестами, что купит ему подарок в полдень и он получит его вечером, когда придет с работы. Карелла ответил, что спешки нет; завтра, несмотря на Президентский день, многие магазины будут открыты и, кроме того, дороги успеют расчистить и посыпать песком. Тедди сказала, что она уже договорилась. Интересно, о чем?
Мейер свой подарок уже получил и даже надел. Его жена, Сара, связала ему шерстяную шапку. При виде этого головного убора дядя Сальваторе расцвел бы от счастья. Шапка была белая, а по краю шел орнамент из красных сердечек. Натянув шапку на уши, Мейер расхаживал по комнате, демонстрируя подарок во всей красе.
— С этой шапкой почти незаметно, что ты лысый, — сказал Так Фудживара. Тут он увидел входящего в комнату Кареллу. — Привет, кузен!
— О-хай-йо! — отозвался Карелла.
— То есть как почти не видно? — озадачился Мейер. И спросил Кареллу: — Я что, кажусь лысым?
— Ты кажешься волосатым, — заявил Карелла. — Где отхватил такую красоту?
— Сара связала мне на Валентинов день.
— Мило, — сказал Карелла. — Лейтенант пришел?
— Десять минут назад, — ответил Фудживара. — А ты что получил на Валентинов день?
— Убийство, — сказал Карелла.
— Пожми руку Клингу, — сказал Фудживара, но Карелла уже стучался в дверь лейтенанта и не слышал его.
— Входите! — крикнул Бернс.
Карелла вошел. Лейтенант сидел за столом и разглядывал открытую коробку конфет.
— Привет, Стив. Тут на крышке написано, где какая начинка. Хочешь конфетку?
— Нет, Пит, спасибо, — сказал Карелла.
Бернс продолжал изучать описание конфет, ведя по списку пальцем. Он был плотного сложения, с редеющими седоватыми волосами, твердым взглядом голубых глаз и выдающимся кривоватым носом, который ему сломали медной трубой, когда он еще был патрульным в Маджесте. Нос чудесным образом зажил сам, без следов повреждения, кроме едва заметного шрама на переносице. Никто и никогда не замечал этого шрама, кроме тех моментов, когда Бернс трогал его во время особенно заковыристых мозговых штурмов.
Он трогал его сейчас, изучая ассортимент конфет, представленный списком на внутренней стороне крышки.
— Подарок на Валентина, — пояснил он, водя пальцем по шраму и не отрывая глаз от списка.
— Мне подарок обещан вечером, — сказал Карелла, словно оправдываясь.
— Так съешь конфетку, — предложил Бернс и взял из коробки квадратный кусочек шоколада. — В квадратных всегда карамель. Мне не нужен список, чтобы догадаться, что там карамель. — Он надкусил. — Видишь? Вкусно. Бери, — сказал он, протягивая коробку.
— Пит, нам нужно найти и опросить сто четырнадцать человек, — сказал Карелла. — Именно столько людей работает в команде «Шпика», и всех их нам с Мейером надо опросить, чтобы найти хоть какие-нибудь зацепки по делу убитой танцовщицы.
— Как она связана с Лопесом? — спросил Бернс, продолжая жевать.
— Пока не знаем.
— Наркотики?
— Пока не выяснили. Лаборатория работает.
— Может, любовная связь?
— Нет, ее бойфрендом был студент-медик из Рамси.
— Где он был, когда девушку убили?
— У себя дома, учился.
— Кто говорит?
— Он сам.
