— Просила же его поехать со мной, — говорила миссис Эдельман. — Взял бы отпуск, надо же иногда и отдыхать, правда? Но нет, он сказал, что у него сейчас слишком много работы, он планировал ехать в Европу в следующем месяце. Сказал, что возьмет отпуск, когда вернется, в апреле. Кому нужен отпуск в апреле? В апреле у нас тут цветы, даже в этом городе. Так что он со мной не поехал. А теперь у него никогда не будет отпуска, никогда, — сказала она и отвернулась, потому что в глазах снова появились слезы.
— Чем он занимался, мэм? — спросил Браун. — Он работал в ювелирном бизнесе?
— Ну, не совсем. — Миссис Эдельман достала из сумочки бумажный платок и промокнула глаза.
— Просто на нем был такой жилет… — начал Браун.
— Да, — сказала миссис Эдельман. — Он покупал и продавал драгоценные камни. Так и зарабатывал.
— Бриллианты?
— Не только бриллианты. Он занимался всеми драгоценными камнями. Изумрудами, рубинами, сапфирами, ну и бриллиантами, конечно. Драгоценные камни. А самым-то драгоценным он и пренебрег — своей жизнью. Поехал бы со мной… — Она покачала головой. — Упрямец. Да простит меня Бог, но он был упрямец.
— Была ли особая причина, почему он хотел остаться в городе, — спросил Браун, — вместо того, чтобы ехать с вами на Антигуа?
— Да нет, обычные дела. Ничего такого, что нельзя было бы отложить на неделю. И вот смотрите, что случилось, — сказала она и снова принялась утирать глаза.
— Обычные дела это… — начал Браун.
— Его обычная работа. Покупка-продажа, продажа-покупка. — Ребекка продолжала обращаться к Клингу. Браун кашлянул, чтобы напомнить о себе. Безрезультатно.
Возможно, под нажимом ее настойчивого взгляда Клинг наконец вступил в разговор:
— Он часто ездил в Европу?
— Ну, когда было нужно. Амстердам ведь мировой центр алмазного бизнеса. А за изумрудами ездил в Южную Америку. Ради своего бизнеса мог отправиться хоть на край света, — сказала она. — А пролететь четыре-пять часов и провести недельку на солнце — нет, это он не мог. Сказал, что должен остаться… Чтобы кто-то его застрелил!
— У вас есть догадки, кто мог…
— Нет, — сказала миссис Эдельман.
— Никаких врагов? — спросил Браун.
— Никого.
— Никаких сотрудников, которых он…
— Муж работал один. Потому-то и не мог взять отпуск. Одно было на уме — делать деньги. Говорил, что не успокоится, пока не станет мультимиллионером.
— А это возможно в его деле? — спросил Браун. — Заработать миллионы долларов?
— Кто знает? Наверное. Мы жили в достатке. Он всегда был хорошим добытчиком.
— Но миллионы долларов…
— Да, может, и заработал бы, — сказала миссис Эдельман. — У него был острый глаз на качественные камни. Он получал хорошую прибыль почти на всем, что покупал. А покупал много и жестко торговался. Такой упрямец… Если бы он только поехал со мной, как я уговаривала…
Ее глаза снова наполнились слезами. Она утерла их смятым платком и полезла в сумочку за новым.
— Миссис Эдельман, — сказал Клинг, — где находился офис вашего мужа?
— В деловом центре. На Норт-Гринфилд, рядом с Холл-авеню. Эту улицу еще называют «Алмазный рынок».
— И он работал там один?
— Совсем один.
— В магазине на первом этаже?
— Нет, в офисе на втором.
— Его когда-нибудь грабили, миссис Эдельман?
Она удивленно посмотрела на него.
— Да. Откуда вы это знаете?
— Ну, торговать бриллиантами…
— Да, в прошлом году, — сказала она.
— А точнее? — спросил Браун.
— В августе, кажется. То ли в конце июля, то ли в начале августа.
— Был ли нарушитель задержан? — спросил Браун.
— Что?
— Грабителя поймали?
— Да.
— В самом деле?
— Да, через два дня. Он пытался заложить камни в магазине через три дома от офиса мужа, представляете?
— Его имя не помните?
— Нет, не помню. Он был черным, — сказала она и впервые за время разговора повернулась взглянуть на Брауна — но только на мгновение. И сразу же снова обернулась к Клингу.
— Не могли бы вы точнее припомнить, когда это случилось? — Клинг достал блокнот и начал записывать.
— Зачем? Вы думаете, это тот же человек? Мне сказали, что ничего не украдено. У него были алмазы в жилете, но их не тронули. Значит, это не мог быть грабитель, верно?
— Ну, мы не знаем, как все было, — сказал Клинг. — Если вы расскажете побольше о том ограблении…
— Мне известно только, что он работал в тот вечер допоздна, как вдруг явился этот черный с револьвером. Он не стал требовать ничего из сейфа, просто велел мужу сгрести все с рабочего стола в его мешок. Все ценное осталось в сейфе, муж чуть не умер со сме…
Она осеклась. Снова полились слезы. Детективы ждали.
— Вы говорите, это было в конце июля — начале августа? — наконец сказал Клинг.
— Да.
— Последняя неделя июля — первая неделя августа?
— Не могу сказать наверняка. Думаю, да.
— Мы сможем отыскать информацию по адресу, — сказал Браун Клингу. — Это будет в компьютере.
— Вы можете назвать нам адрес? — спросил Клинг.
— Норт-Гринфилд, шестьсот двадцать один, — сказала миссис Эдельман. — Офис двести семь.
— Преступника осудили, не знаете? — спросил Браун.
— По-моему, да. Не помню. Муж ходил в суд опознавать его. Но я не знаю, посадили его в тюрьму или нет.
— Можем выяснить это в управлении исправительных учреждений, — сказал Браун Клингу. — Миссис Эдельман, вы разговаривали с мужем с тех пор, как уехали на Антигуа?
— Нет. Вы спрашиваете, не звонили ли мы друг другу? Нет. Антигуа, знаете ли, не за углом.
— До вашего отъезда он не говорил о чем-нибудь, что его тревожит? Об угрожающих телефонных звонках, письмах, ссорах с клиентами, о чем-нибудь подобном? Его вообще что-нибудь тревожило?
— Да, — сказала миссис Эдельман.
— Что именно?
— Как заработать миллионы долларов, — ответила она.
На этот раз позвонил сам Дорфсман. Он позвонил в двадцать минут пятого в понедельник, на следующий день после Валентинова дня. Впрочем, дух праздника всех влюбленных, по-видимому, еще его не покинул. Он приветствовал Кареллу словами:
— Розы, маки и фиалки, я несу тебе подарки!
Карелла заподозрил, что Дорфсман слетел с катушек. В департаменте полиции такое случалось, но Карелла никогда не слышал о подобном явлении в отделе баллистики.
