— Нет, насчет этого он признался сразу, — ответил Карелла. — Однако утверждает, что погибшую девушку едва знал, а мы не верим.
— Зачем ему врать об этом? — спросил Бернс.
— Пока не знаем, — сказал Карелла.
— Думаешь, у них был тройничок? — спросил Бернс, употребляя одно из более модных словечек, которые тоже иногда проникали в его речь.
— Пока не знаем, — сказал Мейер.
— А что вы вообще знаете? — раздраженно проговорил Бернс. — Берите же конфеты, ради Христа! — воскликнул он. — А то я разжирею, как хряк.
— Пит, — сказал Карелла, — дело запутанное.
— Не надо мне говорить, что оно запутанное. Думаешь, сам не вижу?
— Может, это псих? — предположил Браун.
— Проще всего повесить преступление на психа, — сказал Бернс. — Знаете что? По-моему, любой, кто совершает убийство, псих.
С этим детективы не спорили.
— Ладно, — сказал Бернс, — начинайте пылесосить улицу. Или, еще лучше, призовите своих стукачей. Может, они дадут наводку на чертов ствол. Берт, Арти, поищите в компьютере про ограбление… Вы побывали в магазине того парня? Эдельмана?
— Еще нет, — сказал Браун.
— Сходите. Осмотрите все как следует. Если найдете хоть одну белую пылинку, сразу шлите в лабораторию, пусть проверят на кокаин.
— Мы не уверены, что связующее звено — кокаин, — сказал Мейер.
— А что тогда? Девушка употребляла кокаин и снабжала им полтруппы…
— Ну, не полтруппы, Пит.
— Неважно! Мне плевать, что она была звездой шоу, хотя, как я понимаю, не была. Главное, она поставляла наркоту, значит она «мул». Мы знаем, что Лопес торговал кокаином — при нем нашли шесть граммов коки и тысячу сто долларов. Так что разузнайте побольше об этой заботливой девице. Где она брала порошок, которым снабжала труппу? Получала ли прибыль или помогала по доброте душевной? И прижмите продюсера, как там его… Картера. Я хочу знать, спал ли он с обеими — и с той, другой танцовщицей, и с убитой. Все. Поговорите с Дэнни Гимпом, с Фэтсом Доннером — со всеми стукачами, кто остался в городе, а не уехал греться во Флориду. Я хочу, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки, ясно? Я хочу, чтобы в следующий раз, когда позвонит шеф, я мог доложить ему что-нибудь конкретное.
— Да, Пит, — сказал Карелла.
— Не надо мне этих «да, Пит», просто работайте.
— Да, Пит.
— И еще кое-что. Я не куплюсь на байки о психах, пока вы, парни, не убедите меня, что между тремя жертвами нет никакой связи. — Бернс помолчал. — Ищите связь!
Они договорились встретиться на скамейке в Гровер-парке, неподалеку от катка и статуи генерала Рональда Кинга. В испано-американскую войну генерал взял стратегическую высоту, приблизив тем самым конец владычества чужеземных тиранов, которые (как писали Вильям Херст и Джозеф Пулитцер) эксплуатировали честных сборщиков тростника и рыбаков на Кубе. Однако бывший мэр распорядился поставить генералу памятник не за его бесспорную доблесть, а всего лишь потому, что Кинг, как и сам мэр, был заядлым игроком в карты, специализировался, как и мэр, на покере, и любимой игрой у него, как и у мэра, было нечто под названием «пуш». За беспримерную выдержку — он ведь сидел верхом в любую погоду — бронзовый генерал завоевал уважение латиносов (хотя и не выходцев с Кубы), которые выводили аэрозольной краской на его широкой груди свои имена и время от времени мочились на ноги его коня.
Уроки в школе сегодня отменили из-за опасной ситуации на дорогах. Сидя на скамейке неподалеку от статуи генерала в ожидании Дэнни Гимпа, промерзший до костей Карелла слушал голоса мальчишек, которые играли в хоккей на катке.
Он не был философом, но, дрожа от холода в своем самом толстом пальто, надетом на пиджак, да на свитер, да на фланелевую рубашку, да на шерстяное белье, думал, что зима очень напоминает работу полиции. Зима выматывает. Снег, слякоть, холодный дождь и гололед преследуют тебя, пока не вскинешь руки вверх с криком «сдаюсь!». Кое-как удается перетерпеть, а затем приходит оттепель, и жизнь снова налаживается — до следующей зимы.
Где же Дэнни, черт возьми?
Наконец он увидел его. Дэнни медленно хромал по дорожке, крутя головой туда и сюда, сканируя взглядом заснеженный рельеф, прямо как шпион под прикрытием — кем, по правде говоря, Дэнни иногда себя воображал. Его красно-синее клетчатое пальто и красная вязаная шапка, натянутая на уши, синие шерстяные перчатки и зеленые вельветовые брюки, заправленные в черные сапоги, составляли довольно броский наряд для человека, желающего остаться незамеченным. Он уверенно протопал мимо скамейки, на которой мерз Карелла (все-таки порой Дэнни чересчур заигрывался в шпиона), дошел почти до статуи генерала, зыркнул по сторонам, а затем вернулся, сел рядом с Кареллой, достал из кармана газету, раскрыл, чтобы спрятать за ней лицо, и сказал:
— Привет, Стив. Холодно, а?
Карелла стянул перчатку и протянул Дэнни руку. Тот опустил газету, тоже снял перчатку и пожал руку Кареллы. Оба поспешили снова надеть перчатки. Редко кто из детективов здоровался с информаторами за руку. Копы и информаторы — они вроде деловых партнеров, но рук друг другу не жмут. Мало кто из копов уважает стукачей. Стукачом обычно становится тот, кто копам что-нибудь «задолжал», и в обмен на информацию копы соглашаются смотреть в другую сторону. Среди стукачей встречались самые отъявленные негодяи. Говорят, политика укладывает самых разных людей в одну постель — вот так и криминальные расследования сводят вместе самых странных компаньонов. Любимым стукачом Хэла Уиллиса был Фэтс Доннер, презираемый всеми за влечение к двенадцатилетним девочкам. Зато он был ценным информатором. Карелла работал со многими стукачами, и Дэнни Гимп ему нравился больше других. Он никогда не забудет, что однажды, много лет назад, Дэнни пришел навестить его в больнице, где он залечивал пулевое ранение. Поэтому он всегда пожимал руку Дэнни Гимпу. Он пожал бы ему руку, даже если бы на них смотрел комиссар полиции.
— Как нога? — спросил он.
— Побаливает в холод, — сказал Дэнни.
— Хоть раз хотелось бы встретиться в месте, не похожем на Сибирь.
— Приходится быть осторожным, — сказал Дэнни.
— Осторожным можно быть и в теплом помещении.
— В помещениях есть уши, — сказал Дэнни.
— Ладно, давай скорее к делу.
— Четвертак твой, — заметил Дэнни не совсем к месту, потому что они разговаривали не по телефону, да и вообще, телефоны, работавшие за четвертаки, давно ушли в прошлое.
— Я ищу «смит-вессон» тридцать восьмого калибра, который был использован в трех убийствах, — сказал Карелла.
— Когда они произошли? — спросил Дэнни.
— Первое — неделю назад, девятого. Второе — в прошлую пятницу ночью, двенадцатого. Последнее случилось в ночь на воскресенье, тринадцатого.
