Его правая рука была все еще в кармане, когда Эйлин вскочила на ноги. Он быстро перевернулся, правая рука вылетела из кармана, и в ней, открываясь, щелкнул нож. В ту же секунду Эйлин выхватила из бюстгальтера «льяму». Он увидел пистолет в ее руке и, возможно, увидел ее взгляд, хотя луны не было. Ей нравилось думать потом, что произошедшее дальше не имело ничего общего со звуками торопливых шагов с севера и юга — ничего общего с приближением Абрахамса и Маккенна.
Он отбросил нож в сторону.
Сначала он попросил:
— Не бейте меня.
Потом попросил:
— Не выдавайте меня.
— Ты в порядке? — спросил Абрахамс.
Эйлин кивнула. Она никак не могла отдышаться. Рука, держащая пистолет, еще дрожала.
— Я бы убила его, — прошептала она.
— Что? — сказал Абрахамс.
— Совсем мальчик, — прошептала она.
— Надо вызвать «Скорую», — сказал Маккенн. — По-моему, она…
— Я в порядке! — яростно выпалила Эйлин, и оба подозрительно уставились на нее. — Я в порядке, — повторила она уже спокойнее и вдруг ощутила слабость и головокружение, и взмолилась про себя: «Только не отключись на глазах у двух ветеранов Чайна-тауна, только не отключись!» — и стояла там, глубоко дыша, пока тошнота и головокружение не прошли, и тогда она слабо улыбнулась и с иронией произнесла: — Что же вас так задержало?
Они провозились с Муром почти до четверти второго, и Клинг приехал домой только в два часа ночи. От Мура они получили, по сути, то, что и ожидали получить: то, в чем он сам пожелал сознаться. Примерно через восемь часов Карелла и Мейер отвезут Мура в суд, где клерк составит краткий документ, в котором будут перечислены обвинения. Этот так называемый «желтый лист» передадут судье на заседании, назначенном на то же утро, и он навсегда станет частью биографии Мура. Пока же оставалось только ждать, когда заработают жернова мельницы правосудия.
Клинг устал до предела, но первое, что он сделал, войдя в квартиру, это набрал номер Эйлин. Ему никто не ответил.
Он прослушал двенадцать длинных гудков, повесил трубку, набрал номер снова, медленно и осторожно, и выслушал еще десяток длинных гудков. Трубку никто не брал. Он раскрыл телефонную книгу полиции на букве «Р» и нашел номер Фрэнка Райли, копа, с которым он вместе учился в академии полиции и который теперь служил детективом второго класса в отделении Чайна-тауна. Он набрал номер участка, представился дежурному сержанту, а потом спросил, нет ли у них какой-либо информации об операции в парке Уорт-Мемориал, проводившейся той ночью. Дежурный сержант ничего об операции не знал и переключил его на отдел детективов, где Клинг побеседовал с усталым полицейским из ночной смены. Тот слышал, что все прошло, как планировалось, однако подробностей не знал. Клинг спросил его, все ли в порядке с детективом Берк, и полицейский ответил, что в отделении полиции Чайна-тауна нет служащего с таким именем.
Клинг размышлял, что предпринять дальше, когда раздался стук в дверь. Он пошел открывать.
— Кто там? — спросил он.
— Я, — ответила она. Ее голос звучал очень устало и тихо.
Он снял цепочку, отодвинул засов и открыл дверь. В коридоре стояла Эйлин в темно-синем бушлате, синих джинсах и черных ботинках. Ее длинные рыжие волосы свисали по обеим сторонам лица. В тусклом свете прихожей он видел, что ее бледное лицо покрыто синяками, а губы распухли.
— Можно войти? — спросила она.
— Входи, — сказал он. — Ты как?
— Устала.
Он запер за ней дверь и навесил цепочку. Когда он повернулся, Эйлин сидела на краешке кровати.
— Как все прошло?
— Мы его взяли. Совсем мальчишка, четырнадцать лет. — Она помолчала. — Я чуть его не убила.
Их глаза встретились.
— Ты не будешь очень возражать против того, чтобы заняться со мной любовью? — спросила она.
Глава 15
В некоторых городах это называется «первая судебная явка». В этом городе это называют «предъявлением обвинений». Где бы вы ни жили и как бы ни выражались, именно тогда лицо, обвиняемое в совершении преступления, впервые появляется в зале суда и предстает перед судьей.
Детективы заранее обсудили стратегию с помощником окружного прокурора, назначенного на это дело. Они знали, что адвокат Мура посоветует ему отрицать свою виновность по всем пунктам обвинения, были уверены, что обвинение в хранении наркотиков с него не снимут, однако сомневались относительно убийств. Если судья им достанется мягкий, он может принять заявление Мура о том, что Брат Антоний был убит в рамках самообороны, и, возможно, установит залог в том размере, какой сочтет разумным для правонарушения, связанного с наркотиками. Результаты баллистической экспертизы «смит-вессона» придут только на следующей неделе, когда дело представят большому жюри, но детективы решили настаивать на обвинениях в трех убийствах, в надежде, что судья, впечатленный количеством и тяжестью преступлений, откажет в освобождении под залог. Если револьвер, из которого был убит Брат Антоний, окажется тем самым, который выпустил смертельные пули в Пако Лопеса, Салли Андерсон и Марвина Эдельмана, имелись хорошие шансы, что большое жюри вынесет обвинительное заключение по всем четырем убийствам. И придется Муру провести в тюрьме больше времени, чем дней в вечном календаре. Сейчас главное — добиться, чтобы он не вышел из этого зала на свободу. Детективы были уверены, что, если назначат залог, Мура они никогда больше не увидят.
Судьей на дела назначили Добряка Уилбура Харриса.
Секретарь суда, сидящий перед столом Харриса, зачитал имя обвиняемого, а затем обвинения против него. Харрис взглянул поверх очков без оправы и спросил:
— Все ли эти обвинения верны, офицер?
— Да, ваша честь, — сказал Карелла.
Все четверо стояли перед столом судьи: Карелла с помощником окружного прокурора и Мур со своим адвокатом. Харрис повернулся к Муру.
— У вас есть право требовать переноса слушания, — сказал он, — чтобы найти адвоката или свидетелей. Вы также можете отказаться от слушания, тогда дело передадут в большое жюри. У вас есть адвокат?
— Да, ваша честь, — сказал Мур.
— Он присутствует?
— Я представляю ответчика, — сказал адвокат Мура.
— Ах, да, мистер Уилкокс! — сказал Харрис. — Не узнал вас.
Уилкокс улыбнулся.
— Бывает, ваша честь, — сказал он.
— Как вы ответите на обвинения? — спросил Харрис. — Первое: преступное владение запрещенными веществами первой степени, согласно разделу уголовного кодекса номер 220–21.
— Не виновен, ваша честь, — сказал Мур.
— Второе, третье, четвертое и пятое: тяжкие убийства первой степени, согласно разделу уголовного кодекса номер 125–27.
