— Да, — кивнул он, — но это не то, чего я сам хочу.
— Майкл…
— Я хочу рассказать им.
Джейми ждал меня, когда я вышел из кабинета. Я кратко сообщил ему, что сказал его сын, он кивнул и спросил Эренберга, можно ли ему сейчас поговорить с Майклом. Тот позволил ему войти в кабинет. Как только за Джейми закрылась дверь, я произнес:
— Мистер Эренберг, молодой человек готов дать показания вопреки моему совету. Я ничего не могу поделать, но мне бы хотелось в любом случае присутствовать во время допроса.
— Со своей стороны я согласен, — сказал Эренберг, — но мне бы хотелось обсудить с вами несколько моментов, пока отец находится с ним. Я поговорил с людьми, игравшими в покер прошлой ночью. Похоже, доктор вовсе не проигрывал перед уходом, как он заявил мне, а, наоборот, выиграл шестьдесят или семьдесят долларов. Он сказал другим игрокам, что устал и хочет пойти домой. Звучит неправдоподобно, ведь человек после этого провел полтора часа за выпивкой в баре. Не известно, где он находился после ухода с игры в покер, но я знаю, что он лгал о том, что проиграл, и предполагаю, что о посещении бара тоже. Мне не удалось пока встретиться с барменом, работавшим прошлой ночью, но я пообщался с владельцами сегодня утром. Милая пара, они сказали мне, что прошлой ночью в баре было не особенно людно: полдюжины посетителей в то время, когда, по словам доктора Парчейза, он сидел там. Вероятно, если я похожу с его фотографией или даже устрою личную ставку с барменом или кем-то, кто у них там развлекает клиентов, кто-нибудь его да узнает. Это если он действительно находился там. А между тем хотел бы я знать, зачем он лгал мне? Думаю, вы спросили его. Имеет ли он какое-нибудь отношение к убийствам?
— Я спрашивал его.
— Предполагаю, что он ответил вам то же самое, что и мне: он этих убийств не совершал.
— Да, именно так.
— То же самое сказала и его бывшая жена. Я ходил к ней сегодня утром. Она утверждает, что была дома прошлой ночью. Но вот в чем проблема: никто из соседей не смог подтвердить, находилась она дома или нет. Конечно, она может перечислить все телевизионные передачи того вечера, но всякий их легко почерпнет из телевизионной программы. Я говорю вам все это, мистер Хоуп, потому что не понимаю, что происходит с молодым человеком, сразу же признающимся в том, что он совершил убийства. Я буду допрашивать его сейчас, как только отец закончит разговор, но пока что все выглядит так, будто я имею дело с человеком, который лжет о том, где он был во время преступления. И с женщиной, утверждающей, что была дома.
— Ты, жалкий сукин сын! — раздался голос Джейми.
Слова доносились из-за закрытой двери кабинета капитана. Болезненная гримаса появилась на лице Эренберга, когда, повернувшись, он тяжело двинулся по направлению к двери, словно вспышка Джейми, не будучи неожиданной, создавала дополнительную проблему. Когда он приблизился к двери, Джейми крикнул: «Я убью тебя!» — и Эренберг отреагировал на угрозу немедленно. Казалось, он был готов нажать на дверь своим массивным плечом, как полицейские в боевиках, врывающиеся в подозрительную квартиру. Эренберг схватился за ручку и действительно нажал плечом, как тараном, только безобидным. Дверь широко распахнулась, он ринулся в комнату, туда, где боролись около стола Джейми и Майкл.
Джейми держал сына за горло. Его лицо было мертвенно-бледным, рот сведен в гримасе, обнажившей зубы, глаза красные от ярости. Майкл в вытянутых руках отца выплясывал судорожную джигу, снова и снова наступая на фотографии черной девушки, которые раньше лежали на столе, а теперь в беспорядке валялись на полу. Его лицо налилось кровью, он задыхался под сжимающимися пальцами Джейми. Эренберг захватил левой рукой плечо Джейми и, крутанув его назад, оттащил от сына. Я был уверен, что он готов смазать Джейми кулаком по физиономии. Логичными казались два приема: крутануть левой и ударить правой. Но вместо того чтобы ударить его, Эренберг вытянутой правой рукой схватил Джейми за отворот его спортивного пиджака, накрутив материю на кулак. Без всяких усилий он прижал его к стене. И сказал очень спокойно:
— А теперь, доктор, остыньте немного.
— Я убью его! — крикнул Джейми.
— Нет, вы не хотите никого убивать, — произнес Эренберг.
— Убью ублюдка!
В другом конце комнаты Майкл все еще хватал ртом воздух.
— Ты в порядке? — спросил Эренберг, и тот кивнул.
— Тогда я хотел бы поговорить с тобой, если не возражаешь.
— Да, — сказал Майкл, — хорошо.
— Ты чудовище! — заявил его отец.
Глава 7
Комната для допросов представляла собой прямоугольник с маленьким столом и тремя креслами без подлокотников. Здесь висело зеркало, на стене перед Майклом. Я заподозрил, что это зеркало-шпион, прозрачное с оборотной стороны, и спросил у Эренберга. Он с готовностью подтвердил это. А затем заверил, что никаких фотографий с другой стороны не делают и не будут делать, пока Майклу официально не предъявят обвинения в преступлении. Он сказал это, налаживая магнитофон, который принес из комнаты для инструктажа в комнату для допросов. Я хорошо понимал, что Майкл Парчейз имел твердое намерение сделать заявление полиции. И если я скажу что-то, что ему не понравится, он просто попросит меня удалиться. Более того, я был совершенно уверен, что Эренберг до сих пор ничем не ущемил конституционных прав Майкла и не сделает этого во время допроса. Я чувствовал, что все, что касалось работы полиции, и особенно данного дела, причиняло Эренбергу страдание. Ему бы подошла роль торговца антиквариатом в каком-нибудь городке Новой Англии. Или человека, имеющего где-то теплицу и разводящего на продажу гиацинты и глоксинии. В комнате был кондиционер, но Эренберг вспотел, произнося несколько пробных слов в магнитофон, прокручивая пленку назад и устанавливая на запись.
Он произнес в микрофон:
— Это будет запись вопросов, заданных Майклу Парчейзу и его ответов на них, первого марта в… — Он бросил взгляд на свои часы и продолжил: — В двенадцать двадцать семь пополудни в здании общественной безопасности Калузы, штат Флорида. Вопросы задавал детектив Джордж Эренберг из полицейского управления Калузы. Присутствовал также мистер Мэттью Хоуп из юридической фирмы «Саммервилл и Хоуп», расположенной по адресу Кэйри-авеню, Калуза, поверенный мистера Парчейза.
Эренберг помолчал, посмотрел на нас с Майклом, словно желая убедиться, что назвал всех, сидящих за столом, и проговорил:
— Я знаю, что вас предварительно информировали о ваших правах, мистер Парчейз, но мне хотелось бы снова перечислить их для записи. Согласно решению Верховного суда в деле «Миранда против штата Аризона», нам не разрешается задавать вам вопросы, не предупредив вас о вашем праве на адвоката и о праве во избежание самооговора. Итак, прежде всего вы имеете право на молчание. Вам это понятно?
— Да, — кивнул Майкл.
Эренберг дочитал вслух все, что положено, убедившись, что Майкл понял все свои права, удостоверившись, что он желает моего присутствия в качестве его поверенного, и затем спросив у него его полное имя. Майкл сообщил, что в настоящее время живет на судне «Плоскодонка», пришвартованном в Бухте Пирата, а девушка по имени Лайза Шеллман…
