Хотя Патриция попыталась подать это как комплимент, обмануть Сабрину ей не удалось. Если мозгоправ думает о тебе как о лучшем кандидате для участия в программе интенсивной психотерапии, гордиться тут нечем.
– Какие у меня, к черту, проблемы? – выпалил Джастин. Его лоб покрылся капельками пота. – Я вовсе не такой, как она. – Он показал на Гэбби, которая склонила голову еще ниже, поняв, что на нее обратили внимание, но не перестала ритмично постукивать ногами.
– Разве на прошлой неделе у тебя не случился конфликт с применением физической силы с другим учеником? – спросил Нэш. Он имел в виду потасовку в кафетерии, которую Джастин устроил во вторник, бросив целый стол и полдюжины металлических стульев в капитана футбольной команды.
– Многие парни дерутся, – прищурившись, ответил Джастин. – И почему я должен вас слушать? Сколько вам лет? Столько же, сколько и мне?
Сабрина наклонилась вперед. Ей было любопытно услышать, сколько лет Нэшу. Он не выглядел намного старше нее, так что, может, был аспирантом или типа того.
«Даже не обсуждается, – напомнила она себе. – Вообще невозможно».
– Джастин, тебя не должен удивить тот факт, что ты обладаешь качеством, которое можно определить как социопатическую склонность к насилию, – невозмутимо ответил Нэш. – Итак, еще кто-то хочет высказаться или мы можем продолжать?
Сабрина промолчала. Она знала, что остальные присутствующие, вероятно, уже подумали о ней. И ей не нужно было, чтобы Нэш выносил это на общее обсуждение.
Патриция глубоко вдохнула.
– Есть одна особенность, благодаря которой вы все попали в эту программу. Какими бы разными вы ни казались, у вас есть кое-что общее.
В комнате воцарилась тишина.
– Вас всех списали со счетов, – сказала Патриция с ноткой скептицизма в голосе, будто хотела выразить раздражение в адрес тех, кто осудил учеников таким образом. – Ваши школьные дела свидетельствуют, что все вокруг считают вас безнадежными, пропащими. Люди оставили попытки вам помочь. Ваши учителя, ваши одноклассники, даже ваши родители.
Эта информация не стала новостью для Сабрины, но было по-прежнему больно слышать, как кто-то произносит это вслух.
– Это неправда, – сумел выговорить Эндрю, прежде чем приступ сухого кашля снова одолел его.
Зи пожала плечами и отпила глоток воды.
– По-моему – в точку.
– Почему вы решили, что наши родители поставили на нас крест? – негромко спросила Гэбби, и это были первые слова, которые она произнесла с того момента, как вошла в комнату. Большие невинные голубые глаза Гэбби напомнили Сабрине куклу American Girl, с которой она играла, когда была маленькой.
Нэш продолжил говорить, и в его голосе появилась нотка сочувствия.
– Неделю назад мы послали им всем письма, информирующие об этой программе. На самом деле мы послали их дюжине родителей или около того. Мы объяснили им, что это за программа, почему она может быть полезна для вас и какие истории успеха у нас уже есть. Некоторые родители позвонили нам сразу же, отчаянно прося взять своих детей в программу. Другие позвонили и обругали нас, убеждая, что их детям не нужна помощь. А знаете, что общего у ваших родителей?
Никто не ответил.
– Они – единственные, кто вообще не отреагировал.
Сабрина подняла глаза, наконец-то встретившись взглядом с другими. На одну короткую секунду их всех объединили гнев и стыд.
– Вот как мы выбрали всех вас.
Патриция быстро подхватила:
– Но мы не собираемся соглашаться с вашими родителями или с кем-то еще. Вот почему мы делаем это. Мы хотим доказать, что они неправы. Мы с Нэшем отказываемся списывать вас со счетов. Мы можем помочь вам, нам уже удавалось это раньше. Все что вам нужно – это немного дополнительной поддержки от нас и друг от друга. Мы верим в вас.
Чтобы подчеркнуть сказанное, Патриция хлопнула рукой по столу.
– И мы хотим, чтобы вы верили друг в друга.
На долю секунды Сабрина позволила себе задуматься: а может, эта программа действительно сработает? По тому, как Гэбби наклонилась вперед на своем стуле, она догадалась, что она думает о том же. Сабрине не так уж нравилось, что все мысли в ее голове словно затянуты туманом и на следующий день она едва может вспомнить, что делала вчера, запертая в бесконечном цикле погони за следующей дозой кайфа. Но как упражнения на доверие в компании других неудачников помогут ей?
– На своих партах вы найдете списки контактов с телефонными номерами всех участников на случай, если захотите связаться друг с другом до нашей следующей встречи, – продолжила Патриция. – У меня есть предчувствие, что в течение следующих нескольких дней вы будете нуждаться друг в друге. На самом деле эта программа может дать вам совершенно новую цель в жизни.
– Каким это образом мы понадобимся друг другу? – Теперь Сабрина почувствовала, что ее скептицизм обоснован. Пустые общие фразы, которые рассыпала Патриция, на вид ничем не отличались от типичных программ групповой терапии, о которых доктор Перл писала Сабрине несколько лет назад.
– Ну, мне, например, пофиг, – объявил во всеуслышание Джастин, вставая из-за своей парты и направляясь к двери.
– Джастин, пожалуйста, сядь, – сказала Патриция твердым, но спокойным голосом, как умеют многие психотерапевты.
Джастин даже не сбился с шага.
– Я лучше посижу на алгебре, чем буду общаться с вами, уроды. И это о многом говорит.
С этими словами он хлопнул дверью так, что грохот заполнил всю комнату.
Когда ни Нэш, ни Патриция не попытались его вернуть, Сабрина сказала:
– Погодите, мы можем просто уйти?
– Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали, – ровным голосом сказала Патриция. – Но нам нужны добровольные участники. Я не могу удерживать вас здесь и силой заставлять говорить с нами.
Сабрина вскочила, и в тот же момент остальные поспешно встали. Никто не хотел быть последним оставшимся.
Зи выскользнула наружу первой, за ней почти сразу вышла Гэбби, методично просчитывая каждый шаг на пути к двери.
– Простите, – пробормотал, прихрамывая, Эндрю. – Но у меня и правда нет никаких психологических проблем. Если бы вы были врачами, я бы, может, и заинтересовался.
Сабрина бросила на Нэша последний взгляд, надеясь, что ей удается выглядеть собранной, хотя ее руки уже начали дрожать, нащупывая последнюю дозу викодина в кармане куртки. Ее не удивило, что мама не ответила на письмо Патриции. Но она думала, что папа волнуется о ней хотя бы настолько, чтобы, по крайней мере, упомянуть об этом письме. Она сжала губы, заставляя себя не думать об этом, пока средство, приносящее туман и онемение, не подействует на нее своей магией снова.
* * *
Десять минут спустя Нэш осмотрел расставленные по кругу пустые парты и опустевшие стаканы – единственное доказательство того, что здесь вообще кто-то был.
