Эндрю просмотрел сотни писем, и ничто не показалось ему необычным. Он потер глаза, пытаясь сбросить напряжение. Головная боль в последнее время усилилась, но благодаря нескольким прочитанным статьям в медицинских журналах теперь он знал, что это связано с переутомлением глаз, а не с возвращением приступов ипохондрии.
Он снова посмотрел на экран и, решив сменить тактику, перешел к письмам, отправленным как раз в те дни, когда были убиты Лили Карпентер, а потом и Девон Уорнер. Не было ничего, что давало бы возможность обеспечить Гринли алиби на одну из этих дат – ни вечеринок, ни других мероприятий. Однако не нашлось и ничего подозрительного.
Чувствуя все более сильное нетерпение, Эндрю кликнул в поле поиска по электронной почте и вписал слово «сыворотка». Ничего не найдено. Но он не очень и надеялся.
Он вписал «Девон Уорнер». Писем не найдено.
Он вписал «Лили Карпентер».
Обнаружилось одно письмо.
Но не от Лили Карпентер. Оно было от человека по имени Фрэнк Дженкинс, который отправил его Гринли и еще тридцати людям. И оно попало в результаты поиска потому, что у одного из получателей письма была фамилия Карпентер.
Роберт Карпентер.
Так звали бывшего мужа Лили. И если фотография на полке не врала, Лили поддерживала связь с ним до самой смерти.
Мог ли это быть тот же самый Роберт Карпентер? И если да, значило ли это, что Гринли с ним знаком?
Эндрю кликнул по письму, чтобы открыть его содержимое.
«Привет, ребята, представляете себе, что прошло тридцать лет с тех пор, как все мы жили в Гувер-Холле? Как насчет того, чтобы устроить встречу выпускников в эти выходные? Был бы рад увидеть лица старых знакомых. В буквальном смысле».
Фрэнк прикрепил фото, которое, похоже, было снято лет двадцать назад, судя по одежде людей на нем. На снимке была группа парней в зале общежития.
Эндрю тут же без труда узнал в одном из парней молодого Гринли.
По мере того как Эндрю рассматривал фотографию, его сердце билось все сильнее.
Роберт Карпентер, которого легко было узнать по фото из хижины Лили, стоял рядом с Гринли.
Итак, между Гринли и Лили Карпентер была связь – через ее бывшего мужа. Он и Роберт Карпентер вместе учились в университете Нью-Мексико.
Был ли Роберт Карпентер просто старым приятелем Гринли? Между ними больше не было никакой переписки, которая позволяла бы предположить какие-то отношения. Но, может, Гринли просто удалил подозрительные письма?
Что если Гринли узнал о сыворотке от него? И потом он работал вместе с Девоном, а затем убил его, чтобы заполучить сыворотку.
И это навело Эндрю на еще одну мысль: не был ли один из людей на этом фото Девоном Уорнером? Он некоторое время рассматривал лица, прежде чем понял, что время не сходится. Девону было около тридцати, а люди с фото были значительно старше.
Внезапно раздался телефонный звонок.
– Эндрю, где ты? – спросила Сабрина с заметным возбуждением.
– Дома. А что? У тебя все нормально?
– Мне нужно, чтобы ты мне кое с чем помог.
37
Нэш сидел за своим столом в «Цитологии», с облегчением думая о том, что день закончился. Ему по-прежнему казалось неправильным решение отправить всю группу в школу сегодня, хотя было известно, что один из учителей – убийца, который может идти по их следу. Слишком рискованно.
Однако Патриция старше по званию и Нэшу оставалось только периодически посматривать на зернистое изображение с камер, которые он расставил вокруг старшей школы Седар-Спрингс, чтобы в течение дня хоть на секунду увидеть каждого из них. К несчастью, камеры покрывали далеко не всю территорию.
– Все еще следишь за ними? – спросила Патриция сегодня днем, просунув голову в дверь его кабинета.
– Просто держу все под контролем, – хладнокровно доложил он. – Защищаю наших осведомителей.
– С ними все в порядке, – сказала Патриция, небрежно взмахнув рукой. Может, она слишком эмоционально относилась к делу и рисковала жизнями ребят, потому что хотела побыстрее раскрыть его? Или рассматривала этих пятерых подростков только как инструмент? Как бы то ни было, недостаточная предосторожность с ее стороны тревожила Нэша. И хотя он признавал, что данные, переданные группой к концу дня, были весьма впечатляющими, это его не успокоило.
Он отвел глаза от видео с камер наблюдения и снова посмотрел в ноутбук. Роберт Карпентер. Сейчас требовалось сосредоточиться именно на нем. Эндрю только что позвонил Нэшу и сообщил о связи между Гринли и Карпентером – они были друзьями со времен колледжа. У Роберта было железное алиби на вечер, когда была убита Лили. Но если он, Гринли и Девон действовали сообща, Роберт мог успешно замести следы той ночью. Подозрение естественным образом падало на бывшего мужа, тем более на бывшего мужа, знавшего о ценности сыворотки. Гринли и Девон могли сделать всю грязную работу, в то время как Роберт был «мозгом» всей операции.
Теперь Нэш пытался проследить точную последовательность действий Роберта в день убийства Девона. Возможно, тогда Роберт вел себя менее осторожно и не обеспечил себе такого же надежного алиби, как в ночь убийства Лили. Нэш также желал найти более удачную идею насчет того, почему распался брак Лили и Роберта и какого уровня взаимной неприязни они достигли – и необязательно узнавать это у Патриции, которая достаточно близко общалась с Лили, чтобы судить беспристрастно. Конечно, возможно, что Роберт вообще не имел отношения к убийствам. Быть может, Гринли узнал о сыворотке от Роберта, а дальше действовал сам сообща с Девоном.
В любом случае Эндрю сообщил об отличной находке. Так почему же Нэшу так сложно сосредоточиться на ней?
Что-то мешало ему. Чувство, что он упустил какую-то большую опасность или на них надвигается что-то еще, чего он не предвидел. Это было лишь инстинктивное чувство, но он никогда не игнорировал своих инстинктов. Это не только спасало его жизнь и жизни других агентов на задании. Именно инстинкты в первую очередь привели его прямо в ФБР. Мало кому удавалось получить место агента сразу по окончании старшей школы, но он находился под присмотром ФБР с десяти лет.
С тех пор как они убили его отца.
Отец ушел из семьи, когда Нэш был еще ребенком, и в последующие годы он лишь изредка навещал сына – случайные визиты, во время которых Нэш, его мама и отчим чувствовали себя все более неуютно. Отец Нэша всегда разглагольствовал о чем-то новом: секретные войны, созданные правительством роботы, предвестники апокалипсиса. Может, Нэш и не понимал его причудливых теорий, но даже ребенком он осознавал, что стоящая за ними логика была несовершенной и неточной.
Когда отец приезжал в последний раз, они встретились на переднем крыльце, и Нэш даже не попытался подойти к нему, чтобы обнять. Они вообще не так часто соприкасались. Но на этот раз от отца пахло чем-то горьким, вроде моторного масла.
