Иногда я прошу Кару пролететь над магонской столицей, Маганветаром, чтобы проверить, не выбралась ли Заль из тюрьмы, но сегодня я этого не делаю. Сегодня он волен лететь, куда ему вздумается. Как бы сильна ни была моя птица сердца, она всегда будет надломленной. Она столько лет провела в изоляции, что у нее крыша поехала – или что там едет у птиц?
А я…
Я тоже надломленная.
Я не пела с Кару с малых лет, как это принято у магонцев, поэтому нам приходится учиться всему походя. Раньше он пел с моей матерью, Заль, но их связь разорвали в наказание за то, что она попыталась затопить землю.
Что не помешало ей повторить попытку спустя много лет – на этот раз с моей помощью.
Канур не может жить без партнера по песне. Бедный Кару пятнадцать лет провел в клетке, разговаривая с самим собой, и теперь, чтобы его не нагнали темные воспоминания, вынужден лететь как стрела.
Мы с ним прекрасно друг другу подходим.
Кару показал мне гнезда в скалах, ледяные пещеры, возвышающиеся там, где небо встречается с землей, воздушного кракена (гигантское головоногое с длинными щупальцами, словно сотканными из тумана) и пару-тройку летающих существ, которых я при всем желании не смогу описать.
В земной атмосфере множество живых созданий, и каждый снегопад, каждое дуновение ветра – это творение одного из них. Если бы люди узнали об этом раньше, наш мир выглядел бы сейчас по-другому.
Перед глазами яркой вспышкой мелькает закат, алые облака. Кару летит сквозь них, освещая песней свой путь. Пусть многое в этом мире пошло наперекосяк, нам есть за что его благодарить. За алые закаты, например.
Я беру в руку карандаш, пододвигаю листок бумаги и, пока Кару мчится навстречу заходящему солнцу, пытаюсь сосредоточиться на жизни на земле, на контрольной работе.
– Песня Амьена в Арденнском лесу, – говорит Гримм. – Вперед.
Занятный выбор. К счастью, эти строки я знаю наизусть. Я принимаюсь яростно строчить. Шекспир часто писал о птицах и погоде, отдавая особое предпочтение бурям. Что его вдохновляло? Загадка. Кто знает, может быть, он тоже плавал по небу на воздушных кораблях.
Кто под зеленою листвою
Желает отдыхать со мною
И хору птичьих голосов
Кто вторить весело готов —
Пусть придет, пусть придет, пусть придет!
Здесь, на лоне природы,
Он врагов не найдет,
Кроме зимней, суровой погоды!
[3] Вот у меня врагов хватает, но сегодня я стараюсь выбросить их из головы. Над школой нависло серое небо, запруженное прекрасными чудовищами, но здесь, в классе, тепло и уютно, и все вокруг прилежно работают.
У меня есть любящая семья, любящий парень – мне очень повезло.
Я бросаю на него взгляд.
Мой север.
Он смотрит перед собой невидящими глазами, не обращая на меня внимания.
Мы с Кару беззвучно поем, прямо посреди урока, создавая грозу, способную оросить сухое поле. Магония и земля могли бы действовать сообща. Что им мешает? Дождь + поля = урожай. Урожай + Магония = счастье.
Но земляне не имеют ни малейшего понятия о существовании небесного края, а магонцы либо боятся «утопленников», либо открыто их ненавидят. Какая глупость! Но люди не любят делиться. Половина населения земли голодает. Сдается мне, единственное, что объединяет разумных существ со всех уголков вселенной, – это страх и эгоизм.
Кару издает крик, и я снова перемещаюсь на небо, где, сложив крылья, мой сокол пролетает мимо шквального кита. Над нашей головой идет сотворенный нами дождь.
Я закрываю глаза и ощущаю его наслаждение. Он обводит взглядом горизонт. Вдалеке, с краю, появляется микроскопическая черная точка, которая увеличивается с каждой секундой. Никак не разберу, что это такое… Птица, что ли? Почему-то при виде этой точки у меня по спине пробегают мурашки. Я предупреждаю Кару, чтобы держался от нее подальше.
Она движется нестройными рывками, а затем, когда Кару залетает за шквального кита, исчезает из виду. Небо, звезды, видение теряет резкость.
Я содрогаюсь. Эта загадочная точка мне совсем не нравится.
Будь осторожен, пою я безмолвно, но Кару настолько поглощен полетом, что ничего не отвечает.
Кару сильный, он за себя постоит. В схватке ему нет равных.
Так почему же я распереживалась?
А вот почему. После всего, что произошло на мой прошлый день рождения, вряд ли можно ожидать, что я встречу свое семнадцатилетие с ледяным спокойствием. В моем случае волноваться – это как раз нормально.
Может быть, все-таки стоит попросить Кару пролететь над тюрьмой Заль? Так, на всякий случай.
Но что-то меня останавливает.
Я поворачиваюсь к Джейсону и шлю ему воздушный поцелуй, пытаясь вернуться к реальной жизни.
Мне едва удается удержаться, чтобы не послать ему крошечную грозовую тучку.
Нет уж. У меня все под контролем.
ГЛАВА 6
{ДЖЕЙСОН}
После уроков Аза куда-то уходит.
«Любишь – отпусти», – говорит мой мозг, цитируя идиотский слоган с плаката, который я в семилетнем возрасте видел в кабинете зубного. Я отпускаю ее, делая вид, что этот поступок не стоит мне никаких усилий. Сегодня я далеко не в лучшей форме: не выспался, весь на взводе, иду на ненужные риски, постоянно отвлекаюсь на небо.
Гримм застукал меня на уроке, когда я отслеживал места массовой гибели птиц. Судя по данным радарных наблюдений и новостным сводкам, они штабелями падают с небес – и дело тут не в птичьем гриппе. Случается, что птичек сбивают ракеты или реактивные самолеты, но сегодня утром в шестистах милях отсюда с неба свалились целые тысячи черных дроздов. Я досконально изучил все доступные сведения, чтобы узнать причину их смерти. Быть может, какому-нибудь идиоту взбрело в голову запустить фейерверк недалеко от места ночевки птиц…
Или.
Дождь из птиц – явление не то чтобы уникальное. В 2001 году в индийском штате Керала некоторое время шел красный дождь.
История повторилась в 2012. Ученые выяснили, что осадки были окрашены спорами местных водорослей, вызывающих цветение воды. Всякий раз, когда я думаю об этом происшествии, на ум приходят два объяснения: научное и… Магония.
Помните разразившийся в начале восьмидесятых политический скандал вокруг так называемого желтого ливня? США тогда обвинили СССР в использовании химического оружия. Изучив состав «желтого ливня», который шел в Лаосе и Камбодже в семьдесят пятом, эксперты выяснили, что это всего-навсего пчелиный помет. Такова, по крайней мере, официальная версия, а материалы по делу до сих пор не рассекретили.
