– И что прикажешь делать? – говорю я с досадой. – Сидеть сложа руки и ждать, пока она кого-нибудь не искалечит?
– Может, стоит о ней сообщить?
– И кому же?
– Властям. Наверняка какое-нибудь ведомство согласится нам помочь.
– КАКИЕ власти? – спрашиваю я, вытаращившись на Джейсона. – Какое ведомство? По делам Магонии, что ли? Да в правительстве и не подозревают о ее существовании! Хочешь, чтобы нас в психушку упекли, Кервин? Нас примут либо за сумасшедших, либо за шутников. Мы ведь все детство мастерили сказочных существ.
– Может быть, скоро наступит иной порядок, – говорит он. – Мир меняется, Аза Рэй, с каждым днем.
Господи, КАК меня бесит его покровительственный тон!
– Не будь таким циником, – продолжает он, касаясь ладонью моей щеки. Мне хочется откусить ему пальцы. – У тебя в голове слишком много фактов, слишком много деталей, слишком много статей из «Википедии».
Насупившись, я зову Кару, но сокол по-прежнему не откликается.
– Он, скорее всего, просто вышел за пределы твоего диапазона, – говорит Джейсон, правильно угадав, чем я только что занималась. Меня охватывает отчаяние. Джейсон берет меня за руку. – Все будет хорошо.
– Но все уже не хорошо, – говорю я и тут же мысленно содрогаюсь, на миг возвращаясь в прошлое, в салон «скорой помощи», где Илай плачет в трубку и говорит маме эти самые слова.
И снова дежавю.
С днем рождения, Аза Рэй.
Сержусь ли я на Джейсона? Не знаю. Сердится ли Джейсон на меня? Без понятия. Избегая смотреть друг на друга, мы оба глядим в небо.
– Не ходи никуда сегодня ночью, – говорит Джейсон. – Прошу тебя.
– А вдруг она здесь, на земле? Не могу же я позволить ей…
– Аза, – говорит он.
– Что?
– Пообещай, что никуда не пойдешь.
– Не надо меня контролировать! – говорю я, чуть не срываясь на крик. – Я тебе не научный проект или какая-нибудь там подопытная крыса!
Джейсон поворачивается ко мне. Вид у него измученный.
– Пожалуйста, – говорит он. – Я не хочу снова тебя потерять. Я этого не выдержу, понимаешь? Без тебя я умру.
Что же делать?
– Ладно, – говорю я после минутных раздумий.
Когда Джейсон уезжает, я достаю из кармана компас. Стрелка указывает на север, хотя машина движется на восток. Меня так и тянет ему об этом написать, но компас вдруг тоже начинает ужасно меня раздражать. Ожидая, пока свет фар утонет в ночи, я прокручиваю в голове нашу ссору. Никогда прежде мы не делали вид, что между нами все нормально, зная, что это не так.
В доме не слышно ни звука: все уже спят. Я поднимаюсь к себе.
Несколькими часами позже я лежу на кровати, свернувшись калачиком, не в силах заснуть от злости и беспокойства. На мне все еще надет летный комбинезон.
ЩЕЛК! – сердце и легкие наполняются криком Кару – я судорожно вздыхаю – в меня летят веревки – вижу существ с темными крыльями, похожих на птиц, – но это не птицы – вопли Кару – запутался.
ПОЙМАЛИ.
Кару барахтается в жесткой сети с шипами, ему очень страшно. Я в ужасе спрыгиваю с кровати, понимая, что ничем не могу ему помочь. Я заглядываю в его сознание и вижу…
НЕТ-НЕТ-НЕТ!
Передо мной Дай. Искаженное лицо, синяя кожа, новые татуировки, белые. От плеч до кончиков пальцев сверкают молнии, а между лопаток (вращая рукоять лебедки, он поворачивается к нам спиной) виднеется такелаж призрачного корабля. Дай заглядывает Кару в глаза и, могу поклясться, видит в них меня. Он знает, что поймал моего канура, знает, что захватил мое сердце.
Темнота. Снова оказаться в неволе, во мраке – это худший кошмар Кару. Похоже, его засунули в толстый мешок.
Кару кричит мне: Где воздух сошел с ума! Где живут дикие птицы!
Видение заканчивается. Я стою посреди темной комнаты, дрожа всем телом и тяжело дыша. По лицу текут слезы. Что имел в виду Кару?
Неспроста я страдала от zugunruhe. Пока я сидела в клетке, мир не стоял на месте. А я ведь что-то чувствовала… Магония звала меня к себе.
Нужно НЕМЕДЛЕННО отправиться на поиски Кару! Я начинаю лихорадочно рассовывать вещи по карманам комбинезона: компас, карманный ножик…
Внезапно со стороны окна доносится звук.
Я поворачиваюсь, но уже поздно: сюда проникли люди, все в черном, на лицах маски.
Похоже, Хейуорд привела ко мне отряд Дыхания.
С моих губ срывается тихий возглас, и чья-то рука тут же зажимает мне рот. Я пытаюсь кусаться, но зубы впиваются в толстую перчатку, а через пару секунд от щеки до щеки уже тянется полоска скотча.
Замахнувшись, я что есть силы наступаю на ногу тому, кто держит меня со спины. Раздается приглушенный вопль, после чего, взвалив меня на плечи, похититель выходит в коридор.
Скотч неприятно стягивает кожу вокруг рта. А что, если, сорвав его с моего лица, похитители сдерут кусок оболочки и обнажат синюю магонскую кожу? Руки связаны, тело изогнуто, как у раненой птицы. Меня выносят из дома через заднюю дверь.
Хруст снега, машина с открытой дверцей, распахнутый багажник.
Туда, в багажник, меня и кладут, больно подгибая мне колени к груди, а затем прислоняют к носу платок. Не вдыхать, не вдыхать, не вдыхать…
Но рот заклеен, и, поперхнувшись горьким запахом, я втягиваю носом воздух. Покачнувшись, я будто сдуваюсь, превращаюсь в уменьшенную копию себя, у которой нет ни голоса, ни крика, ни сознания.
Все плывет перед глазами, багажник захлопывается, кто-то заводит мотор.
Куда меня везут и почему?
Я снова во мраке, и песня тут не поможет, а спустя пару мгновений мрак поглощает весь мир, проникает в мой разум, делает меня узницей в собственном теле.
Мне семнадцать, и меня похитили.
ГЛАВА 8
{ДЖЕЙСОН}
Я уезжаю от Азы в таком же подавленном настроении, в каком пребывает она сама. Достаю из кармана вторую пару очков – обыкновенных, без диоптрий. Впрочем, не такие уж они и обыкновенные. Аза про них не знает, равно как и про мой второй телефон. В них я вижу магонские суда, шквальных китов и прочих небесных обитателей. В данный момент ничего опасного наверху не видно, однако мои подозрения не рассеиваются, и я отправляю еще одно сообщение. Если Хейуорд спустилась на землю, у меня не так много времени.
Водя пальцами по экрану телефона, я изучаю координаты, вылавливаю совпадения, намечаю возможные траектории движения. К тому моменту, когда я добираюсь до дома, я уже с ног валюсь от усталости, а в голове полная путаница. Меня измотала не дорога, ведь мы живем совсем недалеко друг от друга, а все события и треволнения последних двадцати четырех часов: день рождения, потом еще эта ссора. Я чувствую себя совершенно разбитым.
