Я сдвигаю брови, но он продолжает:
– Без мира утопленников не будет ни гнезд, ни пещер, ни ульев. Я черпаю силы и на небе, и на земле, а Заль хочет разрушить землю.
Передо мной слабый морщинистый старик. Он не поделится со мной своими знаниями, мрачно думаю я, не станет помогать сражаться с Заль. Он отрешился от всего мира и вместо того, чтобы бороться за его спасение, будет отсиживаться на краю света.
– То судно, что напало на нас, послали за вами! Заль не могла знать, где я, – начинаю я, хотя, честно сказать, сама не верю своим словам. – Зачем ей отправлять за нами огромный военный корабль и стаю Соловьев? Это вы ее заклятый враг.
– Нет, корабль охотился за ВАМИ, – отвечает он. – Заль не знает, где меня искать, и выдавать свое местоположение я не намерен. Пусть думает, что ты упала в море вместе с земной девочкой. Мертвечина. Она снова станет преследовать тебя, если проведает, что ты уцелела. Меня она считает усопшим, и это только к лучшему.
– А вдруг она знает, что вы живы?
– Я все равно что мертвец, – говорит он, не сводя с меня пристального взгляда. – Я не трогаю Магонию, а Магония не трогает меня.
Так просто я не сдамся.
– Я же не прошу вас ВСТРЕТИТЬСЯ с Заль, – говорю. – Я прошу вас научить меня своей песне.
– Чтобы ты смогла убить родную мать? – говорит Хор. – Она ведь приходится тебе матерью, не так ли?
Повисает пауза. Что тут скажешь? Да, я хочу убить ее. Да, жажду возмездия. Любой на моем месте чувствовал бы себя так же. Ничто не заставит меня забыть, что Заль – убийца и диктатор: ни наше родство, ни ее трудная судьба.
– Я не желаю, чтобы она пала от твоей руки. Не желаю войны и гибели всего живого. Я не предвидел, что проживу так долго и буду наблюдать, как разламывается небосвод и умирают шквальные киты, как море пропитывается ядом и таят ледники. В небе полным полно дыр.
Весперс порхает по каюте, бормоча голосом диктора о страшном урагане, унесшем тысячи жизней и разворотившем половину какого-то острова. Внутри у меня все сжимается.
– Вы знаете, кто за этим стоит! – говорю я. – Как вы можете сидеть сложа руки? Заль украла нашу с Кару песню и обрушивает на землю катаклизмы. Она держит мою птицу сердца взаперти, а ее крестовый поход кончится тем, что все мы умрем. Неужели вам надоело жить?
Хор уходит.
– Я могу сделать мир лучше! – кричу я ему в спину.
Он поворачивается, поблескивая своими золотыми глазами.
– А вдруг ты передумаешь? – говорит он. – Ты же в конце концов ее дочь.
– Мы с ней разные. Я стараюсь творить добро.
Много ли правды в этих словах? Больше всего на свете я хочу вернуть Илай, освободить Кару и отомстить Заль. Сколько еще страданий она причинит магонцам, рострам и людям, если ее не остановить? Я обязана помешать ей.
Дело даже не в том, чего я хочу. Я ОБЯЗАНА ее убить.
К тому же мне хочется доказать Джейсону, что мне не нужна его опека, что я способна за себя постоять. Что у меня и без любви хватит сил одолеть Заль. То же самое не помешало бы усвоить и Даю. Они оба врали мне, оба притворялись, что любят.
Не забываю я и о Хейуорд. Она погибла по моей вине. По вине каждого из нас.
Вот бы броситься в омут с головой – спеть такую песню, которая порвет мою мать в клочья… Говорят, порой, чтобы восстановить баланс, без разрушения не обойтись. Надо использовать ее же тактику против нее самой. Моя песня должна обладать еще большей разрушительной силой, чем песня Заль. Я должна ее превзойти.
Посмотрев на меня, Хор вздыхает.
– Что ж, пой, – говорит он. – Найдешь ли ты нужную песню в своем сердце?
– Если вы еще не поняли, эта песня мне не знакома, – говорю я, теряя последнее терпение. – ИНАЧЕ Я БЫ НЕ ПРОСИЛА ВАС МЕНЯ ЕЙ НАУЧИТЬ.
Постучав по моей грудной клетке, Хор подзывает Весперс.
Мамочки! На такое я не подписывалась…
Дверца отворяется, и мышь залетает мне в легкое.
Уж лучше тараканы в голове, чем летучая мышь в легком! Ощущение такое, будто кусок попал не в то горло, будто я наглоталась бензина и у меня в груди наступил конец света. Маленький местный апокалипсис. Когда Милект забрался мне в рот и карабкался по горлу, было и то приятнее. Нет, мы друг другу явно не подходим! Я чувствую, что для мышки наше соседство так же невыносимо, как и для меня. Что будет дальше? Неужели она повиснет у меня в легком вниз головой?
– Ты хотела научиться моей песне, – напоминает Хор. – Для этого нужен второй канур. Не волнуйся, привыкнешь. Она знает, как с тобой петь.
Нервно сглотнув, я пытаюсь расслабиться, насколько это возможно в сложившихся обстоятельствах.
И вот мы с Весперс начинаем петь – точнее, она начинает бесшумно вибрировать, а я пытаюсь вплести свой голос в ее странную песню. Вибрации отдаются по всей грудной клетке, и я чувствую себя гитарной струной.
Хор умеет управлять тысячами птиц. Я выглядываю за борт, ожидая увидеть хотя бы стайку воробьев, но мимо пролетает одна единственная чайка и, смерив меня мрачным взглядом, двигается дальше.
– Поднапрягись, – говорит он. – Эта песня отличается от всего, что ты пела прежде.
Мне некогда ждать – хочу срезать путь! Я всю жизнь выезжала за счет горстки фактов, создававших иллюзию эрудиции.
– И что же в ней особенного?
– Сейчас ты поешь только о небе, – говорит Хор, – а моя песня впитала в себя и небо, и землю. Ты берешь только магонские ноты – ноты, которым тебя научила Заль. Не мудрено, что песня не хочет перед тобой раскрываться. Она требует… чистоты.
Хор напевает отрывок мелодии, и над нашими головами взмывают тысячи воробьев, слагая в небе изящные контуры слова, которое скоро начнет вызывать у меня аллергию:
ИСТИНА
Они надо мной издеваются, да? Что это за мир такой, где даже птицы навязывают тебе изречения с поздравительных открыток, которые ты не пошлешь и злейшему врагу? Куда подевались циничность, сарказм и здоровое недоверие к романтическим жестам?
Минуточку… требует чистоты?
Не может быть…
Негодование смешивается со стыдом. Какая банальность! А не пошел бы он куда подальше! Я в таком бешенстве, что того и гляди воспарю над палубой. Девушкам запудривали мозги этой чушью испокон веков, со времен единорогов и бла-бла-бла…
– Эту песню может петь только девственница?
Судя по выражению лица Хора, я все не так поняла.
– Что такое «девственница»?
– Это девушка, которая ни разу…
Что-то мне не особенно хочется делиться подробностями своей личной жизни со стариком, путешествующим по небу на прозрачном корабле.
